THE MAXIMERON Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

16. ПЕРЕВОРОТ И НЕ ТОЛЬКО. В зал конференций Джона Кеннеди, известный также, как «Ситуационное помещение», собрались члены Совета безопасности и крайне ограниченный круг экспертов. Собравшиеся ждали Президента. Он проводил встречу с Вице-президентом, Госсекретарём и главой Агенства национальной безопасности. Повод был из неординарных: в одной из небольших стран на Южном Кавказе, Азербайджане, произошла попытка военного переворота. В зале стоял легкий гул: многие обменивались мнениями о чудной погоде, установившейся в последние дни в Вашингтоне. Некоторые обсуждали новости из Флориды, где крокодил на днях оттяпал ногу туристу. Главы разведывательного управления и бюро расследований, стоя в стороне, делились секретами сексуального долголетия.

Сидящая рядом с техническим персоналом, обеспечивающим предстоящее совещание, Сурая Дильбази шептала в ухо Послу США в Азербайджане Маргарет Денуа анекдот про геев. И когда Маргарет готова была прыснуть, прессекретарь Госдепа незаметно для окружающих прикусила, а затем пососала мочку её уха. Маргарет посмотрела на неё с лёгким упрёком:"Какая невоспитанность, детка: мы в Белом Доме" Именно в эту минуту в зал зашли Элизабет Росс и Вице-президент Джон Пусаки. И вслед за ними – Президент и глава Агенства национальной безопасности Стив Браун, молодой генерал, первый чернокожий американец на этом посту. Маргарет и Сурая, оглядев его с ног до головы, обменялись взглядами, понятными только им двоим. Стив Браун галантно придвинул кресло под Госсекретаря и поздравил: согласно последним опросам Элизабет Росс практически была недосягаема для конкурентов на республиканских праймериз. Президент Дэвид Саймон Меллор сел напротив Элизабет Росс и подозвал своего ассистента Оливию Сантос: «Оливия, включи пожалуйста монитор, подключи свои наушники и если в новостях проскочит что-то важное, поставь нас в известность». Затем обратился к собравшимся: «Коллеги, не буду утомлять географией и деталями событий на Юге России и Севере Ирана: здесь собралась информированная публика. И потому прошу всех поделиться с нами своим видением перспективы, аргументами нашего возможного интереса и если понадобится – обьёмом рессурсов, нужных для нашего участия. Прошу, мисс Росс. Госдеп – главный заинтересованый игрок в нашей команде» Элизабет Росс в двух словах выразила мнение о стратегических интересах США в этом районе мира, возможной реакции соседей Азербайджана и посчитала необходимым временно сократить дипломатический персонал, до минимума. Вслед за ней взял слово Стив Браун. Его сочный баритон сразу привлёк внимание присутствующих. Этот высокий, спортивного сложения, 40-летний красавец занял свой высокий пост лишь несколько месяцев назад. Несмотря на это он излагал свои взгляды на события не только профессионально, но и с юмором: «Согласно последним данным, которые у меня под рукой, глава государства уже находится под домашним арестом. Первая леди сумела с помощью российских спецслужб пересечь границу, загримировавшись под священика православной церкви. И выглядела очень правдоподобно»- Стив положил перед Президентом несколько фотографий.

Затем прродолжил: «За переворотом стоит небольшая группа офицеров среднего звена. Они не пользуются какой-либо поддержкой со стороны общества и главных оппозиционных лидеров. Не замечены даже слабые выступления протеста. По мнению наших сторонников страна находится на низком уровне экономического развития. И это несмотря на большие запасы углеводородов. На мой взгляд, нам следует наблюдать за развитием событий, прежде чем принимать решение об участии на чьей-либо стороне». Мнение главы Пентагона во многом совпадало с выводами Агенства национальной безопасности. Правда, генерал Марк Стивенсон посчитал нужным добавить: Россия выдвинула к южным границам три полновесных дивизий. Иран поддержал Армению в попытке начать боевые действия в зоне сепаратистов . Турция, союзник Азербайджана, вошла небольшой армейской группировкой в анклав Нахичевань. Оливия сняв наушники, подошла к Президенту: «Только что стало известно, что группа солдат захватила в заложники зятя и внуков Президента Паша-заде». Когда она садилась обратно в кресло напротив главы государства, Дэвид Меллор устремил свой орлиный взгляд на её ноги. Ноги, которые раздвигались словно театральный занавес. Маргарет поняла, что Оливия опять забыла надеть бельё. Президент с трудом оторвав свои глаза от колен ассистента, спросил у главы Пентагона: «Какова степень нашей готовности ?» Генерал Стивенсон твердо успокоил его: «Мы уже разместили две бригады морской пехоты и спецназначения на границе с Грузией. Северо-атлантический Союз имеет там полноценную дивизию со всем необходимым снаряжением». Президент вопросительно посмотрел на Элизабет. Та в свою очередь спросила взглядом Сураю. Сурая кивнула головой. Госсекретарь обратилась к главе Белого дома: «Мистер Президент, думаю нам будет интересен взгляд на события эксперта. Если позволите?» Президент оглянулся в конец зала и отыскал глазами молодую персиянку с очаровательными голубыми глазами: «Рад твоему присутствию в Белом Доме, мисс Дильбази. Прошу. Мне всегда нравятся оригинальные взгляды». Сурая, не вставая с места, поблагодарила Президента: «Мистер Президент, мне кажется мы должны в этой ситуации торопиться. Но не спеша». Глава национальной безопасности Стив Браун повернул свое кресло на 180 градусов и уже не мог оторвать свои глаза от маленького чуда природы – изумительной красоты Женщины. Президент, заметив его интерес, с опозданием представил Сураю присутствующим, перечислив все её титулы и заслуги. Еще раз поблагодарив главу государства, Сурая продолжала: « Иран вряд ли пойдёт дальше мелких провокаций. Турция будет ожидать нашего одобрения. Но нам необходим срочный и желательно неофициальный контакт с Кремлем. Мне кажется у госпожи Росс есть такой человек». Элизабет Росс кивнула, давая понять, что знает, о ком идёт речь. Обменявшись взглядом с Президентом, она вышла из зала, пригласив за собой Маргарет Денуа. В Милане было раннее утро. И голос Сэма звучал недовольным. Маргарет взяла быка за рога: «Сейчас не время для межпартийных разборок. Тем более, что твой приятель из Калифорнии находится в равных с нами условиях. И это благодаря нашим усилиям. До ноября мы обязаны обьединиться. Тебе надо лететь в Москву. Сегодня. Срочно» Сэм после небольшой паузы спросил: «Ответь мне лишь на один вопрос: кто она, та которая так взбесила мою жену?» Маргарет крепко ухватилась за его мошонку: «Мы с ней будем ждать тебя после визита в Москву. Разумеется, успешного».

Сэм решил уточнить: «Какими полномочиями меня наделяет твой босс?» Маргарет отложив телефон, выслушала Элизабет. Затем закончила беседу с Сэмом: «Полномочиями потенциально будущего Президента США мистера Топалиса». Сэм вернулся из ванной, отключил телефон и прежде чем лечь в постель, поправил подушку. Под ней лежал конверт. В конверте лежала ценная акция Chase Bank на сумму в один миллион фунтов.

Он повернул голову к Линдзи. Она всего лишь делала вид, что спит: её веки хлопали интригующе. Сэм поправил одеяло: «Мне кажется, после моего возвращения из холодной России, я смогу устроить тебе несколько оргий в горячем Египте». Линдзи открыла глаза и бросилась ему на шею: «Это же моя мечта, дорогой». Они оба в одинаковой степени были традиционно привязаны к утреннему сексу. Он как правило, начинался у них с унитаза и заканчивался под душем. Даже после мелких обид. Тем более, после лёгких измен. Когда Маргарет вместе с Элизабет вернулись в зал конференций, Стив Браун уже сидел справа от Сураи, внимательно слушая главу ЦРУ о возможностях в Азербайджане. Маргарет присела слева от Сураи, которая шептала Стиву на ухо важную информацию о древних коктейлях. Её рука незаметно прошла за спину Маргарет и слегка ущипнула в плечо. Стив Браун пожал руку Сурае: «Всегда люблю общаться с гениями. Особенно, с восточным колоритом. Надеюсь, мне посчастливится пригубить твой коктейль когда-нибудь». Сурая улыбнулась: «Жду тебя в любое время, мой генерал». В то время, как Стив Браун прощался с Президентом, Сурая взяла Маргарет под руку и они вместе покинули совещание: «Детка, я в одном шаге от исполнения мечты девственницы». После утренней дозы любви Линдзи так прониклась чувством вины, что уговорила Сэма и он позволил ей проводить его в аэропорт. Самолёт из Милана в Москву улетал вовремя. Сэм поднимался по трапу уверенно и быстро. За ним выстроилась небольшая цепочка отлетающих. И вдруг Линдзи своим метким взглядом заметила молодую худую блондинку, которая беспардонно растолкала всех и побежала к трапу. Дойдя до Сэма, она шлёпнула его по заднице. Сэм повернулся к ней лицом и они обнялись. И уже у самого входа в самолёт блондинка зажала рукой его ягодицы, поцеловав его в губы. Так ведут себя либо шлюхи, либо любовницы. Линдзи взяла такси и помчалась в монастырь, впав в глубокую депрессию. Войдя в келью, она почувствовала потребность побродить по свежему воздуху, пройтись по лугам, пообщаться с природой. И заодно отвлечься за мольбертом. Схватив свой мольберт, она вышла и направилась в сторону леса. Она шла не меньше полчаса пока не вышла на широкое пастбище. Красота природы навевала на воспоминания о детстве. Именно тогда она впервые взяла в руки карандаш и стала рисовать горы, луга, радугу , лес. Вдалеке паслись овечки. На возвышенности сидел пастух. И эта сельская пастораль напрашивалась на холст. Линдзи узнала в пастухе героя-любовника Эрнесто. Она установила мольберт на небольшом расстоянии от него. Вблизи оказалось, что Эрнесто пожилой и коренастый. Он не спеша лакомился своим нехитрым обедом: перед ним лежал хлеб, два вида сыра, несколько помидоров, огурцов, травы и глиняный кувшин вина.Заметив Линдзи с мольбертом, Эрнесто широко улыбнулся и жестом пригласил её присоединиться к трапезе. Линдзи назвала себя и спросила: «Могу ли я рисовать тебя?». Пастух кивнул головой: « Меня зовут Эрнесто. Но сначала составь мне кампанию, дочь моя». Линдзи поискала глазами место, где бы она могла присесть. Эрнесто любезно подвинул к ней увесистый узелок, и Линдзи попыталась как-то устроиться на нем.

Пастух отрезал ножом ломтик мягкого хлеба, вложил в него сыра, зелёной ароматной травы, нарезал кружочек помидора и протянул Линдзи. Деревенский сандвич оказался вкусным. Она жевала с удовольствием, разглядывая старика внимательно. Он протянул ей кувшин с вином. Ей понравилось и вино. Эрнесто смотрел на неё вежливо и с любопытством. Время от времени он опускал глаза к её короткому платью и открытым коленям. Линдзи понимала, что её наряд не совсем подходит к панораме пастбища. Но сейчас ей было даже несколько приятно: лицо Эрнесто вызывало доверие. Его большие голубые глаза не скрывали большой душевной исренности и доброты. Отложив в сторону кувшин с вином, Линдзи подошла к мольберту и стала набрасывать первоначальный эскиз. Спустя минут десять, Эрнесто аккуратно сложил нехитрые продукты в небольшой саквояж и глотнул вина. Затем медленно поднялся и подошел к мольберту со спины Линдзи.Она вопрошающе посмотрела на него «Тебе нравится, Эрнесто?» Пастух с улыбкой посмотрел на зарисовку, затем ей в глаза и ответил густым басом: «Да. Но ...» «Что-то не так?» спросила Линдзи. От Эрнесто пахло вином, дымом и мужской плотью:«Мне больше нравится твоё лицо, дочка». Линдзи хотела отойти в сторону, но что-то её останавливало. Она вдруг вспомнила его толстый фаллос, входивший и выходивший из донны Рози. Рука машинально прикрыла низ живота и глаза поднялись на Эрнесто. Его широкая и твёрдая ладонь притянула Линдзи к себе. Они стояли лицом к лицу. От лёгкого испуга Линдзи прикрыла глаза. И вдруг почувствовала, что её несут на крепких мужских руках в сторону леса. Он уложил её не спеша и заботливо. Запахло свежей травой. Он стоял у её ног на коленях. Словно во сне, Линдзи наблюдала за ним сквозь солнечные лучи, не ощущая страха. Почувствовала растущий в лобке знакомый зов. Это была похоть, шалава. Та самая, которую она испытывала, ожидая недавно соития с Чарли. Эрнесто развязал пояс на своих брюках и они спали, обнажив большой, слегка вздрагивающий и упитанный фаллос. Он смотрел на Линдзи своим голубыми глазами, то ли спрашивая, то ли предупреждая о чем-то. Линдзи , удивляясь самой себе, приподняла платье и спустила свои розовые трусики. Эрнесто вошел в неё уверенно, чуточку задиристо, но приятно. Вытащив свой член, он смочил его слюной и вошёл снова. На этот раз мягче, но опять чуточку нагло. Его взгляд говорил о сожалении, просил понять его. Линдзи приподнялась, обняла его лицо руками и медленно опустила его губами к своей плоти. Язык Эрнесто вошёл неуклюже, но с жадностью. Клитор встретил его пульсируя от похоти. Линдзи почувствовала, что подарила Эрнесто свои первые соки. И Эрнесто своим рычанием льва оценил её щедрость. Ей было хорошо. И стало тянуть на подвиги. Она подняла лицо Эрнесто и не узнавая своего голоса , потребовала на плохом итальянском: «Я тоже хочу ...Дай мне свой член...хочу его сосать» .Они легли боком, лицом к плоти друг друга. Ствол Эрнесто оказался не столько длинным, как толстым и массивным. От него пахло её французским лосьоном. Он вошел к ней в губы упруго и настойчиво. Линдзи ощущала на своём языке шершавую головку. Эрнесто ласкал влагалище, раскрывая пальцем её анус. Вскоре его язык входил туда целиком. Линдзи испустила раскатистый стон. Он был слышен эхом на пастбище. Эрнесто понял, что доставил ей блаженство и стал чаще сношать анус своим твёрдым деревенским языком. Его член стал быстро твердеть и уже был готов принять на себя более приятные обязанности. Линдзи оседлала его и наслаждалась целым каскадом оргазмов . Оргазмов на воздухе, в лесу, в окружении природы. Эрнесто целовал её груди с жадностью и воем: было видно, что сексом он занимается не так часто. Линдзи почувствовала в своем чреве сильную струю семени. «Ты великолепен, Эрнесто.» прошептала она, чмокнув старого пастуха в лоб. И про себя подумала: «Я обязательно расскажу Сэму об этом блядстве ... на очередной исповеди.» Отрезвев, обратно она не шла, а плелась, словно после пыток. Ей был противен этот когда-то красивый лес, её тошнило от собственного тела, мольберт казался ей тяжёлым крестом. Она даже думать боялась о зеркале, в которое ей рано или поздно придется смотреть. Полчаса до монастыря показались Линдзи нескончаемым веком. В келье было темно и одиноко. Линдзи вошла в душевую, сбросила с себя омерзительное платье и ещё более омерзительные трусы, лифчик. Вошла под горячий напористый поток воды. Стояла под ним минут пять, закрыв глаза и освобождаясь от винных паров. Шампунь стирал с её тела всю грязь. Кроме душевной. Она пыталась найти хоть какое-то обьяснение этому спонтанному разврату. И не могла. Даже измена Сэма с этой блондинкой из России не могла обьяснить Линдзи и миллионной доли повода для совокупления с немытым пастухом. Её вырвало тут же под душем. Рвало минуты три, пока низ живота не успокоился от спазм. Накинув на себя длинный махровый халат, Линдзи спустилась и пошла в сторону круглой беседки невдалеке от монастыря. Телефон показывал несколько звонков , поступивших от Маргарет. Линдзи набрала её телефон и машинально нажала на видеочат. Маргарет была в машине. Её лицо выражало беспокойство. «Что случилось с тобой? Ты не отвечаешь на мои звонки. На тебе лица нет». Линдзи еле произнесла: «Мне плохо. Мне хочется застрелиться. Не хочу больше жить.» Маргарет успела доехать к себе и попросила водителя остановить у своих ворот. Уже по пути в дом крикнула: «Не смей так говорить, слышишь? Нет в мире таких причин... Скажи мне, в чем дело? Неужели Сэм, сукин сын, мог так обидеть?» Наступила пауза. Линдзи набиралась мужества. Маргарет сняв плащ, плюхнулась в кресло и уставилась на монитор. Линдзи выглядела не только бледной, но и потерянной. «Я здесь одинока. Мне так не хватало тебя все эти дни". –слёзы её душили. Маргарет смахнула слезу: «Я вылетаю первым же рейсом!» . Линдзи остановила её: «Нет, прошу тебя. Не делай этого. Я просто поступила так подло и грязно.»

Маргарет попыталась её успокоить: «Только пожалуйста, возьми себя в руки. И расскажи мне. Мы вместе решим, что делать». Сквозь слёзы Линдзи рассказала ей о блондинке, улетевшей с Сэмом в Москву, а затем – о своём соитии с пастухом Эрнесто. Маргарет выслушала её, не перебивая. После паузы Линдзи услышала её родной,словно материнский, смех: «Глупая. Ты меня так напугала. Господи, слава Богу: ты жива и здорова. Я была на грани паники, еле сдерживала истерику...Чтобы тебя не пугать.» Линдзи смотрела на неё с грустью и тоской: «Ты не понимаешь, что произошло. Я впервые в жизни окунулась в помойную яму...с головой». Маргарет перебила её: «Не надо пороть чепуху: полмира занимается этим регулярно и без угрызений совести. Забудь. Выброси из головы, как чужие воспоминания». Линдзи не успокаивалась: «Не смогу. Я должна рассказать всё Сэму. Просто обязана выложить ему всё, как есть. И уйти от него навсегда. Даже если он меня простит.» Маргарет закричала в монитор: «Не смей! Не совершай ещё одну ошибку! Вы шли к своему счастью 10 лет. Вы оба бросили свои семьи, чтобы найти свой оазис в этой пустыне. Не смей. Ты меня слышишь?» Слёзы лились бесконтрольно, хотя Линдзи старалась сдержаться: «Если б ты была рядом...этого могло и не произойти. Ты мне так нужна... сейчас... здесь» Маргарет вновь повторила: «Я могу быть там к утру...Ты меня сводишь с ума... Я была так рада, узнав о продаже твоих полотен...А теперь схожу с ума...Хочу прижать тебя к груди... Хочу приласкать тебя, солнышко моё». Рука Линдзи вошла в в слегка распахнутый халат. Маргарет не могла оторвать свой взгляд от её груди. «Не своди меня с ума... Я не железная, детка моя» . Линдзи вытерла свои слёзы рукавом махрового халата: «Вылетаю завтра . Меня здесь уже ничего не удерживает. Хочу выплакаться у тебя на коленях. До скорой встречи, родная моя». ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. Глава Семнадцатая. Рабы хотят стать господами. Египет процветал . Ремесла производили. Рынки продавали. Купцы путешествовали и торговали. Земли приобретались уже не только в войнах. Число рабов росло уже и без победных сражений , размножаясь в браках. Расширялись поместья. Строились хижины и даже дома для рабов. За исключением тех из них, кто принадлежал фараону, армии и храмам. У многих рабов дети освобождались от невольничества и получали образование. Вскоре появилась целая плеяда рабов, желающих стать господами. Законы Египта становились для них преградой. По стране медленно, но верно прокатывалась волна недовольства. К недовольным рабам стали присоединяться и бедные ремесленники, мелкие торговцы, скотовладельцы. Многих из них не устаривала шкала налогов. Восстание рабов, начавшееся на востоке страны, постепенно перерастало в головную боль для фараона. Среди вельмож началась паника. Во многих поместьях происходили убийства, насилия, пожары и грабежи. Имя главаря рабов вскоре стало широко известно: это был нубийский невольник Тавлот,великан двухметрового роста , сумевший захватить пять огромных поместий, семьи которых он использовал как рабов. Овладев богатыми сокровищами купцов, жрецов и крупных чиновников, Тавлот включил всех их жён и детей в свой гарем. Под его началом вскоре насчитывалось более тысячи всадников и лучников, способных противостоять регулярной армии Египта. До фараона Мерик Ра дошли сведения, что предводитель восставших рабов готовится к штурму Фив в ближайшие недели. Мерик Ра созвав Совет жрецов , обьявил всем, что решил выступить на Восток страны во главе 20-тысячной армии. Жрецы выразили готовность обеспечить войско необходимым снаряжением, продовольствием и поддержкой. Спустя неделю, фараон оседлав белого жеребца, выступил во главе войска.

Тавлот понял, что прямое столкновение с таким превосходящим числом противника грозит ему неминуемым поражением. Он избрал другой путь. Разбив свое войско на сотни всадников, нубиец направил их как лучи солнца в разных направлениях. Каждый сотник точно знал, в какой день и час, с какого направления атаковать войско фараона на подступах к восставшему городу-крепости Кумран.

Взяв крепость в кольцо, фараон Мерик Ра отправил гонцов с требованием о сдаче города на милость царю. Гонцы вернулись с плохой новостью: крепость была пуста. Когда же сумерки опустились на крепостные стены, 20 тысяч воинов, расслабившихся у костров и шатров, по всей длине крепостных стен, были дружно атакованы с десяти разных направлений одновременно. Фараон был ранен стрелой в левую ягодицу. Он бежал под защитой двух сотен колесниц и с паникой добрался до главного Храма в Фивах. Верховный Жрец угощал явствами и напитками навестивших его Шэпсут, царицу Инмутеф и принцессу Нэирэм. Его фаворитка Зиббу, стоя за спиной Мастера, плавно и ритмично массировала его плечи и шею ароматизированными маслами. Обнажённая по пояс, она грудью и сосками по кругу соприкасалась голой спины Бэнафа. Шэпсут поглаживая свой выступающий живот, восхищалась белой кожей и миндалевидными глазами Нэирэм: «Фараон без ума от тебя, принцесса. Я знаю, как он спешит пригласить тебя на свое ложе. Перед походом он своей рукой добавил в брачный договор условие, по которому ты вместо меня, становишься главной женой и империатрицей Египта». Нэирэм, не отрывая своих глаз с Зиббу, даже не посчитала нужным ответить царице. Её мать, Инмутеф, решила снять возможное напряжение: «А куда исчезла младшая жена фараона Ламашпур? Говорят, вот уже два дня её не могут найти нигде во дворце».

Верховный Жрец, пригубил красного вина и налил из своего кубка Нэирэм. Мягким внушительным голосом решил ответить Инмутеф: «Мне доложили, что Ламашпур уже пересекла границу с Ливией : её видели во дворце отца, принца –наследника Ортаха. Не удивлюсь, если скоро она обьявит о разводе с фараоном». Шэпсут удивлённая информированностью владыки, тут же сьязвила: «А тебе не успели доложить о крупной победе нашего Великого фараона над войском восставших рабов? Ламашпур недостойна даже пыли от его скачущего домой жеребца. К тому же и бесплодна». И тут все услышали тихий голос принцессы Нэирэм: «Победа досталась врагам империи. Фараон ранен». При этих словах двери раскрылись настежь и все увидели раненого фараона, которого четыре раба внесли на носилках. Шэпсут упала на мягкие подушки без признаков сознания. Мастер вскочил со своего места и приказал созвать немедленно всех жрецов на военный Совет. Вскоре все переместились в главный зал Храма, где собрались вельможи страны. Верховный Жрец , облачившийся в длинный белый хитон, обратился к Богу войны Монту с краткой молитвой. Затем выслушав рассказ фараона о происшедших событиях, 22 жреца один за другим, воздев руки к небесам призвали Богов к мести. Шэпсут, непрерывно осыпающая тело сына поцелуями, обратилась к Бэнафу: «О Великий спаситель страны! Скажи нам о своих планах. Не дай Египту пасть перед варварами. Вся надежда на тебя и Богов».

Бэнаф медленно обвёл глазами всех присутствующих и остановился на Нэирэм. Её зелёные глаза встретились с глазами Владыки. В наступившей паузе был слышен слабый стон фараона. Стон, который сочетал в себе боль от ран, отчаяние от поражения и вопль о мести.

Нэирэм возвела свой взор к Небесам, прикрыла веки, медленно поднялась и подошла к Верховному Жрецу. Жрец встал к ней навстречу. Принцесса припала на колени и вопросительно взглянула на своего владыку. Он ласково обнял её лицо. Она припала к его паху. Её губы прикоснулись к его фаллосу и всем стал слышен её шёпот.

В наступившей тишине раздался мягкий баритон владыки: «Ты права, посланница Нуна: Боги требуют от Египта особой жертвы.» Он велел потушить все факелы и зажечь главный , большой факел. Тот самый, который был расположен у возвышенности для жертвоприношений. Все жрецы торжественно и молча выстроились вокруг Святыни в два ряда, по одиннадцать справа и слева. Верховный Жрец подозвал к себе Зиббу. Поцеловав её в лоб, Он велел ей снять одежду. Вместе с ней медленно спустился к водоёму и начал обряд омовения перед приношением её в жертву Богам. Все молча наблюдали, как Верховный Жрец со слезами на глазах омывает свою Хранительницу Сна, с которой не расставался с тех пор, как познал её юной девственницей.

Зиббу стояла перед ним, как прекрасное изваяние зрелой Женщины с грациозными формами. Её спелые и упругие груди при свете большого факела выглядели словно две золотые чаши жизни. Прикрытые веки придавали её чертам лица сходство с богинями красоты и любви. Гордая шея, изогнутая линия спины, округлые бёдра, стройные ноги, живот, заканчивающийся зазывающим лобком, ласково омывались любящими руками Владыки. Владыки её тела, разума и души. Зиббу не проронила ни одной слезы и ни одного звука. Бесшумно рыдали даже выдавшие многое жрецы. Церемония омовения близилась к концу. Принцесса Нэирэм, осушив полотенцем своё влажное от слёз лицо, сняла со стены Святой меч Храма и не спеша подошла к возвышенности у главного факела Египта. Владыка обернув Зиббу в длинную тунику, подвёл к Святыне и усадил спиной к присутствующим. Взяв из рук принцессы меч, Верховный Жрец обратился к Богу Нуну глухим и дрожащим голосом: «О Великий из Великих, я готов принести Тебе в жертву самое сокровенное, что есть в моём распоряжении и моём Храме. Готов ли Ты, О Великий Нун, принять эту мою святую жертву?» Своды Храма на секунду разошлись, как два полушария, раздался оглушительный гром и Храм осветился яркой вспышкой молнии. В наступившей тишине все были вдруг поражены блеянием новорожденного ягнёнка, лежащего на руках у Зиббу. Владыка потерял способность двинуться с места. Стоявший к нему ближе всех молодой жрец , взял в правую руку меч и вонзил его клинком в собственную грудь. Его окружили остальные жрецы, приподняли на руки и унесли для омовения . Владыка тяжелой походкой направился к носилкам фараона и произнёс лишь несколько слов: «Утром ухожу на Восток. Вернусь с твоим врагом». Эту ночь Бэнаф провёл в шатре на окраине Фив. Он упивался безграничной любовью Зиббу, так неожиданно воскресшей волей Богов. Он очень давно не ощущал себя таким сильным самцом.Он входил в неё за ночь трижды. В первый раз, скрестив её ноги у себя на шее, владыка овладел той Зиббу, которой исполнилось неполных триннадцать. Перед его глазами была юная невольница, смотрящая на него любопытным взглядом девственницы, впервые познающей фаллос. Он даже слышал её голос: «Хочу тебя, владыка мой. И только тебя!» От этих слов его фаллос стал каменным и входил в её плоть неумолимо, но с лаской. Во второй раз Мастер оседлал иную лань. Его взору предстали изумительные ягодицы юной послушницы из Храма с белоснежной кожей и тесным до наслаждения анусом. Войдя в него, Бэнаф ощутил такой тёплый приём, что хотел увидеть её глаза. Она услышав его зов повернулась к нему своими зелеными глазами. Это была другая Зиббу. Зиббу с лицом Нэирэм.Это была плоть от его плоти, кровь от его крови. Ему вдруг показалось, что принцесса о чём-то просит его. О чём-то важном. В самый последний момент он понял, о чём: «Осемени меня». И успел выйти стволом из ануса и вложить фаллос в её плоть. Он взорвался внутри её чрева и покрыл её своим семенем. И в третьий раз чуть уставший Жрец наслаждался зрелой Женщиной, которая сидя на его фаллосе спиной к нему изящно гарцевала бедрами и ягодицами, время от времени лаская свои танцующие в дикой пляске спелые груди и возбужденные соски. Её изогнутая в страсти спина, трясущиеся локоны и ритмичные стоны, напоминали Мастеру картину его детства. Такой он помнил мать, любящей его отца. Знакомый до слёз победный стон означал, что его семя достигло родного чрева. Ночь оказалась для Зиббу плодоносной: впервые за два десятилетия её чрево понесло от владыки. В эту ночь она стала супругой Верховного Жреца и матерью его чада. Уставшие от любовных наслаждений, они засыпали, не отрывая свои ненасытные губы от плоти друг друга. И даже не заметили, что у входа в шатёр уже давно молится, стоя на коленях, принцесса Нэирэм. Она молила Бога Нуна совершить чудо: сделать её богиней души, царицей разума и рабыней фаллоса Верховного Жреца.

Бог Нун послал ей знак: она увидела перед собой луч света, ведущий в Храм. (продолжение следует)