THE MAXIMERON Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской рук

22. ВСТРЕЧА В ВЕРХАХ. Полковник Забит-заде приходил в себя медленно и тяжело. Подняв перевязанную голову, из которой всё ещё шла кровь, он туманным взглядом осмотрел всех присутствующих. За его спиной стоял заместитель, майор Газанфар-оглы. Пожилой врач местной станции скорой помощи измерял ему давление. У дверей дежурил сержант с виноватым лицом и автоматом наперевес. Напротив него в кресле сидела Марьям Велиева в наручниках и с отрешённым лицом. На столе перед ним лежал окровавленный свёрток. Он хотел раскрыть его, но Газанфар остановил его руку: «Не надо, командир. Там вещественное доказательство: фаллос экс-президента». Командиру понадобилось всего несколько минут, чтобы оценить происшедшее и принять несколько срочных решений. В первую очередь, он велел впустить к нему телевидение: журналист и оператор единственного допущенного в эфир канала ждали с самого утра. Пока они налаживали аппаратуру, Полад Забит-заде напялил на голову военную фуражку, чтобы максимально скрыть боевое ранение. Затем приказал соединить его с заместителем, которому он поручил охрану государственных границ: «Теймур, закрывай на замок. Никого не впускать, никого не выпускать без моего личного распоряжения. Даже Джумшидли! Это приказ!» Оператор уже был готов снимать. Журналист Самед Емишли спросил, можно ли начинать. Полковник вытащил из ящика зеркало, посмотрел на себя, поправил козырёк и кивнул. Его речь была очень краткой и простой: исходя из полномочий главы временной военной администрации, Забит-заде обьявил о введении чрезвычайного положения по всей стране сроком на полгода. Распустил парламент и отправил в отставку правительство. Членам правительства приказал исполнять свои обязанности под контролем представителей военной администрации. Обещал при необходимости продлить режим чрезвычайного положения. Отпустив телевидение, он приказал приготовить его личный самолёт, соединить его с Москвой и упаковать экс-президента. И добавил: «Не забудьте приставить к нему врача, медсестру и приложить вот это» - он брезгливо указал на свёрток. Подошёл офицер с со специальной связью: «На проводе секретарь Совета безопасности генерал Ватрушин». Полад налил полстакана джина, опрокинул его залпом и сам не узнал свой бархатный баритон: «Господин генерал, это я, полковник Забит-заде, глава временной военной администрации....» Оттуда перебили: «Знаю, кто Вы. Переходите к делу: у меня времени в обрез» Полковник продолжал, стараясь соблюдать эмоциональное равновесие: «Прошу доложить Президенту Лебедеву, что я вылетаю через час с интересующим его персонажем. Кроме того, прошу его уделить мне полчаса, чтобы доказать сохранение добрососедских отношений и стратегического сотрудничества». После небольшой паузы полковник услышал голос Лебедева: «Жду в Ново-огарёво. Вас встретят, полковник». Перед тем, как сесть в джип, он подозвал к себе Газанфар-оглы и вполголоса приказал: «Эту сучку отправь в мой гостиничный номер, приставь к ней надёжную охрану. Отвечаешь за неё головой» _______________________________________ Маргарет и Сурая не стали ждать Джумшида больше, чем полчаса, и заказали легкий салат, национальный фуд-символ – хачапури. Из большой коллекции вин, они решили попробовать «Хванчкара». Его рекомендовал глава администрации Президента Грузии, галантный и ненавязчивый Звиад Мэсхи. Свободно владеющий английским, он пригласил дам и их гостя из Баку на дружеский ужин в уютный ресторан в горах, в десяти километрах от Тбилиси. И уверил их, что ужин - от его личного имени, а не от имени правительства Грузии: «Ибо МИД нас предупредил, что ваш визит носит частный характер». Вино оказалось на редкость вкусным, полусладким. Судя по описанию Звиада оно сочетало в себе два разных сортов винограда, и его высоко ценил Иосиф Сталин. Сурая не могла отказать себе во втором бокале. Маргарет попросила принести ей Jack Daniel’s: она не очень любила подслащённые вина. Когда Звиад заказал вторую бутылку «Хванчкара» и очередную порцию виски ддя Маргарет, в дверях уютной ресторанной кабины появился Джумшидли. Он выглядел несколько смущённым, если не сказать побитым. Гостя встретили с радостью и пригласили присоединиться: на столе было тесно от салатов и горячих блюд: грузины известны своим гостеприимством. Джумшидли составил кампанию Маргарет, и залпом выпил две порции виски. Слегка закусив знаменитым грузинским шашлыком, он нагнулся к уху Сураи и попросил перевести Маргарет: «Ваше задание выполнено. Но мне закрыта дорога обратно: границы закрыты, обьявлено чрезвычайное положение». Маргарет вытерла губы салфеткой, отпила «Боржоми» и подвела черту: «От имени Католической благотворительной организации, которую мы представляем, я хочу выразить Вам, господин Джумшидли, искреннюю блгодарность. Ваши усердия не будут забыты, уверяю Вас». Джумшидли скромно склонил голову и исподтишка с гордостью посмотрел на Звиада. Сурая, положив свою руку на плечо Джумшида, ласково его успокоила на родном наречии: «Вы всегда можете расчитывать на политическое убежище в США. Я Вам это гарантирую». --------------------------------------------------------------------------------------- Президент Лебедев принял полковника Забит-заде в своем рабочем кабинете. Справа от него сидел министр обороны генерал Чуйкин, а справа – глава Внешней разведки генерал Булыжников. Президент жестом указал гостю сесть напротив: «Ну, здравствуй, полковник. С чем пожаловал?» Забит-заде присел, покашлил слегка, чтоб прочистить свой бархатный баритон: «Господин Президент. Николай Николаевич. Вы со мной согласитесь, что время Паша-заде давно закончилось. Народ устал от капризов этой семьи. Тюрьмы заполнены, прилавки магазинов пустые. Работы нет, и армия безработных атакует Россию. И создают для вас лишние проблемы. Но я прилетел чтобы доложить Вам: народ хочет жить в мире с Россией. Я прилетел, чтобы сообщить Вам, Николай Николаевич, моя администрация готова не только сохранить наши исторические связи. Мы готовы рассмотреть любые Ваши предложения по расширению этих связей» Лебедев постучал костяшками пальцев по столу. Вперил свой орлиный взгляд в Забит-заде. Тот выдержал тяжелый взгляд соверена. Глава России оглядел своих министров. Чуйкин опустил голову. Булыжников поёжился на месте. И после паузы Николай Николаевич спросил: «Что же ты кастрировал моего многолетнего друга? Ведь насколько мне известно, между вами нет ничего личного?» Забит-заде понял, что он вернется в Баку на белом коне: «Вы совершенно правы, Николай Николаевич, у нас с Идрисом нет личных счетов. Именно поэтому я сам доставил его к Вам. Несмотря на то, что народ Азербайджана мне этого может и не простить. Его настигла месть вдовы, мужа которого Идрис унизил публично . Это произошло при стечении обстоятельств и без моего ведома.» Президент Лебедев позвонил главе Госдумы, включив громкую связь: «Ксюша, прими будущего главу Азербайджана, Забит-заде, как дорогого гостя. И чтобы завтра к утру у меня на столе лежал ваш совместный документ.» Ксения Гавриленко спросила сонным голосом: «Так ведь не получится-то принять, как родного: у меня «хлорофос» закончился, Коленька». Чуйкин расхохотался, Булыжников стыдливо хихикнул и шепнул Забит-заде в ухо: «Это у них шутки такие между собой.» Полад почувствовал холодный пот на спине. Лебедев, как ни в чём не бывало прервал Ксюшу: «Дура, он мне живым теперь будет нужен. Для долгосрочного стратегического сотрудничества». Ксения оживилась: «Понятно. Опять значит, куролесить в сауне. Коленька, муж скоро меня выкинет за порог, ну сколько можно? Я ведь уже не молодая» Лебедев расмеялся от души, посмотрел на Забит-заде и подвёл итог встрече: «Неужели ты устала от своей важной государственной миссии? Об исполнении доложишь после сауны.» И повернувшись к гостю добавил: «Не смею дольше задерживать, генерал Забит-заде. И жду с рабочим визитом через месяц". ___________________________ Элизабет только к утру дождалась оглушительного оргазма. Рахман обожал эти секунды: его с ума сводили приятные судороги по всему телу Элизабет, он прислушивался к её стонам. Именно в эти минуты он сам испытывал волну оргазма. Но пиком наслаждения он считал долгие мгновения оральной ласки: Элизабет сразу после удовлетворения наслаждалась его фаллосом. Элизабет уснула с явным облегчением, шепнув перед этим Рахману: "Иди к себе. И не забудь разбудить меня к 10-часам". Но Рахман не успел выйти за дверь: звонил телефон специальной связи. Ответив, Рахман поднёс трубку боссу. Это был Стив Браун: "Тысячу извинений, мисс Секретарь. Но я думаю, новости стоят того, чтобы потревожить Вас в эти утренние для Стокгольма часы. Военно-воздушная дивизия русских в форме миротворцев приземлилась в Нагорном Карабахе полчаса назад." Элизабет вскочила и побежала в ванную: её стошнило от бессоной ночи. Рахман намочил махровое полотенце и стал неспешно протирать её. Она с благодарностью погладила его по спине: "Пришлите мне всё, чем мы располагаем в эту минуту. Я должна провести срочную прессконференцию" Рахман протирал её ноги и промежность. Элизабет почувствовала истому и повела Рахмана в постель. Стив после небольшой паузы добавил: "Мы уже отправили Вам по электроннике. Элизабет, прости меня, что прервал самые вкусные минуты с утра. Надеюсь, Рахман Наджаф простит мою наглость." Это был уже намёк. Элизабет задышала в трубку: "Я с пониманием отношусь к твоей заботе, Стив. Сама еле воздержалась, чтобы не разбудить Сураю среди ночи". Рахман стоял перед ней во всей красе. Элизабет не могла поверить своим глазам, когда ощутила в себе мощный фаллос: у Рахмана глаза горели, как у льва после длительного сна. Между тем, Стив продолжал: "Порой так завидуешь очаровательным женщинам: они могут позволить себе самые противоположные сочетания блюд". Элизабет прикрыла веки и представила Стива вместо Рахмана: "Ты прав, дорогой: я люблю после овощного салата вкусить добротный стэйк."

Стив принял мяч на своем поле: "Ну что ж, ланч с меня как только вернешься". Элизабет отключила связь вовремя: Рахман зарычал, шумно осеменив её.

Такое с ним случалось крайне редко. И на радостный вопросительно-ласковый взгляд, он прошептал уже лёжа на спине: "Этот Стив спал с Сураей. И лишил её девственности.... сзади. Это меня так оживило."

ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. Глава Двадцать Третья.

Жизнь скоротечна, страсть не вечна, времена беспечны. Инмутеф уже слишком долго задержалась в Египте. Приехав по приглашению фараона Мерик Ра, своего будущего зятя, на намечаемые торжества по случаю бракосочетания, царица Сакартли находилась вдали от престола уже почти месяц. Между тем, её царедворец Илор в последнем своем сообщении беспокоился о снижении собираемых налогов и опасных настроениях среди рабов. Просил помочь советами. Но Инмутеф догадывалась, что молодой сановник, давно и тайно влюблённый в свою царицу, скорее всего торопит её с возвращением по личным причинам.

Тем не менее, она понимала, что долгое отсутствие в стране всегда чревато рисками. Она хорошо помнила попытку переворота, убийство её мужа царя Шортака и коварство своей сестры Сунеф в те пару недель, что Инмутеф провела в Египте, когда родила свою дочь Нэирэм. На сей раз она оставила дома на длительное время своего подросшего сына . Правда, на попечении Илора, который не чаял в нём души. Тем не менее, мать уже соскучилась по своему любимцу и наследнику трона. Спешить назад следовало ещё и потому, что бракосочетание принцессы откладывалось на неопределнный срок. Но была ещё одна причина, о которой Инмутеф не хотела даже думать: их плотские отношения с Верховным Жрецом Бэнэфом, отцом её двоих детей, по всей вероятности, подходили к своему логическому концу. Он уже не проявлял к ней прежнего мужского интереса. Две встречи в уединении хоть и были полны обычной страсти, но достаточно ясно показали царице, что Зиббу сумела проникнуть в душу и разум Бэнэфа прочно и надолго. Верховный Жрец не скрывал своих симпатий, каждый раз поглаживая растущий живот своей новой наложницы. Перед своим отьездом из Египта Инмутеф всё же решила лично попрощаться с Бэнэфом, к которому она продолжала испытывать тягу. Но уже скорее тягу к его мудрости, нежели к любви. Сойдя с коляски при помощи своего невольника, Инмутеф стала подниматься по мраморным ступеням Храма и заметила у входа знакомую фигуру молодой женщины. Войдя в полутемное помещение, царица вновь увидела её , стоящую на коленях перед жертвенным очагом. Инмутеф присела на колени рядом и прошептала несколько слов молитвы. Женщина подняв свой капюшон, радостно обратилась к ней: «Мать, мы не договариваясь встретились в святом месте: это означает, что Боги хотят нас примирить». «Дочь моя, Нэирэм! – обрадовалась Инмутеф – Небеса мои свидетели: я никогда не таила зла к тебе все эти годы.» Они обнялись после многолетних размолвок. Узнав, что мать готовится к отьезду в Сакартли, принцесса предложила составить ей кампанию. Она и сама давно собиралась увидеться со своим братом. Обмениваясь любезностями, как две давние подруги, они почти дошли до покоев Верховного Жреца.

Зиббу встретила их, как родных . При этом предупредила, что у Верховного Жреца гостят мать и дочь персидского князя. Войдя в покои, все трое бесшумно расселись в углу на мягких подушках, рядом с молодой и плачущей княгиней. Зиббу шепотом познакомила гостей. В дальнем конце помещения на большом ложе восседал Верховный Жрец, заботливо держа на вытянутых руках бездыханное тело девочки-подростка. Перед ним возвышалась Богиня Исида во весь рост. Жрец с прикрытыми глазами произносил слова молитвы, время от времени опуская тело подростка к ногам Богини и затем поднимая до уровня Её рук. Это продолжалось многократно, пока наконец голова девочки слегка зашевелилась. Но её бледное лицо всё ещё не подавало признаков жизни. Мать, увидев это, принялась причитать, несмотря на попытки Нэирэм успокоить её. Принцесса помогла матери встать и вывела её в соседнее помещение, чтобы не мешать Верховному Жрецу завершить молитвы. Княгиня Эмель, опершись на плечо Нэирэм, сквозь рыдания рассказала о своём горе. Её девятилетняя дочь от рождения была лишена дара речи. А с прошлого года и ноги перестали её держать. Самые именитые лекари Персии были беспомощны помочь княжеской семье. Один из них выразил надежду в том, что больную может излечить Верховный Жрец Египта. Но теперь она видит, что её дочери стало значительно хуже: она не подаёт признаков жизни. Нэирэм осушила лицо княгини и дала ей выпить кубок красного вина. Спустя несколько минут принцесса обьяснила Эмель, что Богиня Исида способна вернуть к жизни из потустороннего света, надо лишь верить Верховному Жрецу и набраться терпения. Двери в покои открылись и на пороге появилась Зиббу. На её лице было изумление, восторг и радость. Эмель ворвалась в покои жреца и первое что увидела: её любимая дочь игралась с маленьким ягнёнком, как ни в чем не бывало. На зов матери, она с криком радости бросилась к ней в обьятия. Эмель вместе с дочерью подошла к ложу, в котором восседал жрец . Он тяжело дышал и словно находился в забытье. Эмель упала к нему в ноги и принялась целовать подол его хитона. Появилась Зиббу в сопровождении невольницы Мельсихет. Вдвоём они помогли Верховному Жрецу подняться и прилечь на широком ночном ложе. Опустив балдахин, Зиббу вышла к гостям, оставив владыку наедине с Мельсихет. Сквозь прозрачную ткань было видно, как Мельсихет обнажив обе груди, стала кормить своим свежим материнским молоком Бэнэфа. На вопрос Инмутеф откуда у ней молоко, Зиббу ответила, что пару недель назад Мельсихет подарила владыке близнецов. Кроме Эмель и её дочери все гости знали: резкую потерю жизненных сил после такого рода встреч с Богами владыка мог восстановить только материнским молоком. Между тем, спустя полчаса стало слышно, как Верховный Жрец тихо беседует со своей кормилицей. Она в свою очередь нежно щебеча дарила своему повелителю поцелуи по всему телу. Дойдя до фаллоса, она взяв его в руки, застыла не отрывая взгляда от хозяина. Гости застыли вместе с наложницей. В наступившей тишине все услышали стон жреца, призывающий продолжать задуманное. Мельсихет немедленно встала на колени между ног владыки и с любовью, достойной Богов, всосала в себя всё ещё слабый фаллос . Но ей хватило нескольких минут, чтобы на прозрачной ткани балдахина гости увидели силуэт ствола, восставшего от страсти.

Инмутеф не могла поверить своим глазам. Зиббу , поглаживая свой большой живот, смотрела на знакомый и любимый силуэт взглядом женщины, готовой присоединиться к соитию в любую минуту. Эмель возвела свои руки и изумлённые глаза к Небесам и стала молиться на родном персидском. Нэирэм, владеющая многими языками, услышала в молитве Эмель обет, который она неожиданно дала Пророку Заратустру: воздать владыке своей страстью. Под сводами покоев Верховного Жреца раздался знакомый многим глубокий вздох облегчения: владыка оросил свою любимую невольницу святым семенем.

Зиббу поднялась первой и пригласила гостей присоединиться к вечерней трапезе владыки в соседнем помещении. Длинный стол, расчитанный на десять персон, ломился от многочисленных явств и напитков. Гости, успевшие проголодаться не стали ждать владыку: Инмутеф, как царица, обьявила всем, что Верховный Жрец всегда требовал от своих прихожан не сдерживать тягу к еде, к питью и соитию.

Не прошло и четверти часа, как к гостям присоединился и сам владыка. Он выглядел отдохнувшим и свежим. Лицо его светилось радостью. Он подошел к маленькой княгине из Персии и поцеловал её в лоб. Погладил по голове и её мать, книягиню Эмель. Она со слезами на глазах прижалась к владыке со словами восхищения и благодарности. «Благодари Исиду и преподнеси Ей жертвы, дочь моя.» «Да мой повелитель, две повозки жертвоприношений разгружены ещё вчера». А затем приложившись к уху владыки она шепнула:. «Но сегодня я дала обет Посланнику Заратустре . Это обет страсти и должен содержаться втайне: ведь я замужем, а в Персии суровые законы.»

Владыка с улыбкой посмотрел ей в глаза и усадил рядом с собой со словами: «Отведай египетских блюд, княгиня: у тебя в Персии может быть кормят и вкусно, но мой набор особый".Они переглянулись взглядами, не оставляющими сомнений в усладах в предстоящую ночь. Нэирэм, сидящая рядом с Верховным Жрецом с другой стороны, слегка ущипнула его за спину. Повернувшись к дочери, жрец прочитал в её глазах саркастическое пожелание долгого оргазма. Зиббу и Инмутеф были так возбуждены едой, что пропустили много интересного. Когда стол опустел и Зиббу хотела было проводить Эмель с дочкой в покои для гостей, Бэнэф тихим голосом велел ей проводить девочку в покои и вернувшись, приготовить всё необходимое для вечернего омовения. Эмель, выпившая за трапезой для смелости три кубка красного вина, была не только раскрепощена, но и ощущала себя в раю. Она вошла в водоём вместе с владыкой и шаловливо прижалась своей круглой попой к его фаллосу. Затем припала к его губам с шепотом: «Я непорочна сзади, и хочу чтобы ты взял мою крепость». Её слова возбудили повелителя сразу: его вздувшийся от гордости фаллос горел желанием близко познакомиться с этой милой непорочностью. Её губы медленно стали опускаться по его груди всё ниже, и ниже, и ниже. Пока наконец, не пригласили в гости гладкий ободок головки ствола. Жаркий язык благодарной персиянки обдал огнём весь фаллос до основания. Её пальцы ласкали его бёдра и часто проникали в промежность. Приласкав рукой властную мошонку жреца, Эмель всосала в губы оба чувствительных орешка. И вновь вернулась к головке ствола. Доведя фаллос почти до вертикального возбуждения, Эмель повернулась своей длинной, изящной спиной к Владыке , опёрлась руками о край водоёма и повернувшись к своему волшебнику прошептала: «Сделай мне больно: хочу запомнить эту ночь.» Владыка не любил насилия, Он не спеша вошёл фаллосом вначале в плоть Эмель, но стал нежно ласкать анус своим большим пальцем. Эмель своим томным возгласом оценила благородство Верховного Жреца. Её пальцы в свою очередь проникли вниз к его изумительной мошонке и стали её ласкать. Когда жрец почувствовал, что девичий анус расслабился и готов принять почти окаменевший ствол, только тогда он вошел в него. Но не грубым кочевником-бедуином, а долгожданным императором. Эмель воскликнула: «О Великий Зардошт, благодарю Тебя! Ты принял мой обет по- царски» . Она кончала громко и задыхаясь от страсти. И с каждым новым оргазмом Эмель, обезумевшая от наслаждений, просила владыку: «Я всё ещё не сыта, молю тебя не останавливайся» Владыка давно не получал такой услады. Он входил и выходил с новой силой, ощущая удивительный прилив молодости и похоти. Её голос раздавался в его ушах, как изумительная персидская мелодия. Её ягодицы рисовали перед его взором такие непристойные танцы любви, что владыка не хотел, чтобы эта чудная пляска заканчивалась. Она громко воскликнула: «Он у тебя бесподобен, я без ума от него». Владыка при этих словах открыл свои веки и в темноте покоев, в другом конце возле своей ложи вдруг увидел стройную фигуру в тунике. Она неотрывно наблюдала за соитием владыки с персидской княгиней. Это была его дочь , Нэирэм.

Их взгляды пересеклись. Их мысли столкнулись . От этого столкновения Бэнаф взорвался вулканическим семенем . Эмель зарычала и была вне себя от нахлынувшего оргазма. Владыка был окончательно опустошён. И заметил, как Нэирэм приложила руку к своему сердцу. Он услышал её сообщение: «Я всё равно овладею тобой. Единолично.» (продолжение следует)