THE MAXIMERON Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской рук

27. ПУТИ В ИСТОРИЮ.

Линдзи слушала её, затаив дыхание. При мерцающей свечке бледная Нэнси выглядела измученным ангелом. Её распущенные по плечам локоны подчеркивали тяжёлое горе, которое она пережила вчера: на её глазах Джастин вложил курок своего пистолета в рот и мощным толчком опрокинулся затылком на каменный пол ресторана. У него практически не было шансов выжить. Нэнси , исповедуясь о предыдущих событиях, смотрела в одну и ту же точку. Её не оставляло чувство вины за случившееся. Когда Линдзи увидела, как одинокая слеза скатилась по щеке Нэнси, она прижала её к своей груди: «Так было предопределено свыше. Ты просто подчинялась его воле. И тебе не в чём себя обвинять». Нэнси вздрогнула и повернулась к ней лицом: «Ты ещё не знаешь, почему он это сделал». Линдзи припала губами к её уху: «Выговорись. Это тебе крайне необходимо». Нэнси протянула руку за виски. Но Линдзи мягко остановила её руку: «Нэнси, детка. Не надо. Не губи себя. Иди ко мне». Она уложила её головой к себе на колени. Нэнси прижалась лицом к её животу, обняла за бёдра и продолжила приглушённым голосом. «На следующее утро я не хотела подниматься с постели: боялась взглянуть на своё лицо в зеркало, сходила с ума от мысли, что придётся встретиться взглядом с Джастином....» Джастин разбудил её своими поцелуями и шепотом: «Я люблю тебя больше, чем это возможно, волшебница. Открой свои сказочные глаза. Тебя ждёт лишь небольшое свидетельство этой любви» . Нэнси заставила себя повернуться заплаканным лицом к мужу. Джастин держал в руках ожерелье, усыпанное бриллиантами и сапфиром. Он приложил его к её груди: «Ты рождена для такой красоты, милая. Кстати, восемнадцатый век». Утренний душ они приняли вместе. Хотя это случалось, обычно, крайне редко. Помогая Нэнси одеться, Джастин шепнул ей в ухо: «Нам предстоит важная встреча в местном банке. Я хочу представить тебя председателю правления Сулейману Аль Максуд. Это касается твоих прав на мои счета. И кое-чего ещё.» Нэнси, зная что внизу ей предстоит встретиться лицом к лицу с Ибрагимом, попросила Джастина позволить ей выпить виски. Она никогда не позволяла себе этого до ланча. Но Джастин прекрасно понимал жену с полуслова. Он даже составил ей кампанию. В двери банка они вошли сразу после завтрака. Сулейман, худощавый мужчина средних лет встретил их с улыбкой и тут же предложил по чашке кофе. Джастин откзалася: «Уважаемый Сулейман, давай сразу к делу: у нас много других планов на сегодня. Но вот фужер коньяку моя супруга и я примем с удовольствием." Нэнси с благодарностью посмотрела на мужа и проглотила коньяк в два приёма. И уже подписывая важные бумаги, она почувствовала, что мир послушно устроился у её ног. Она вдруг обнаружила, что в качестве супруги , она вправе распоряжаться состоянием в несколько сот миллионов долларов. До того, как поставить свою подпись, она надолго припала к губам Джастина и достаточно громко прошептала ему на ухо: «Я готова исполнить любую твою волю, мой повелитель: сегодня, завтра и до последнего своего дыхания». Джастин с гордостью посмотрел в сторону главы банка, который прикуривая гаванскую сигару, делал вид, что глухонемой. Джастин похлопал Нэнси по попе: «И это ещё не всё, дорогая». И подложил для подписи свидетельство на владение обширным поместьем на Лазурном берегу. После второй рюмки коньяка Нэнси перестала контролировать себя и ухватилась за его фаллос под прикрытием стола: «Хочу оргию. Сейчас. Ты меня не узнАешь, Джастин, обещаю!» В турецкой бане было тихо и натоплено. В предбаннике Нэнси скинула с себя одежду и укрылась легкой простынёй. Она была так коротка, что прикрывали груди, но обнажала райский треугольник.

На небольшом столике было полно фруктов и холодных напитков. Они вдвоём вошли в круглый бассейн с подогретой водой. Джастин не успел приступить к купанию своей жены: вошла юная эфиопка, фигура которой поражала своим совершенством. Она плавно вошла между мужем и женой, выставив свою попочку для Джастина. Её руки, заранее умасленные ароматными пенящимися маслами, стали скользить по телу Нэнси. От эфиопки по имени Сулима исходил дурманящий аромат. Нэнси уже еле держалась от райского блаженства, когда обнаружила себя на руках Ибрагима, несущего её к ложу. Уложив её на спину, он взглядом подозвал Сулиму. Она вошла своими губами и языком в Нэнси. Услышав стон, Ибрагим преподнёс ей в руки пульсирующий от возбуждения фаллос. Нэнси поискала туманными глазами Джастина. Он стоял за спиной Сулимы и видимо пытался войти в неё сзади. Сулима слегка вздрогнула и встретилась взглядом с Нэнси. Она уже ввела полфаллоса в губы и мыслями была в раю. Получив серию оргазмов, она вдруг почувствовала в себе второй фаллос: в чреве. Она открыла глаза и увидела Ибрагима по-прежнему у изголовья. Но вместо Сулимы в неё ритмично глубоко входил и выходил сын Ибрагима, Али. Это было нечто божественное. Нэнси услышала своё рычание, словно это была другая женщина. После оргии в турецкой бане между Нэнси и Джастином установились особые отношения, не нуждающиеся в излишних обьяснениях. Потенция Джастина порой поражала его самого. Но с каждым разом всё чаще сходила на имитацию. И уже никогда после этого они не занимались любовью без посторонней помощи. Так продолжалось из года в год. До той самой коварной минуты....

За все пять дней нынешнего визита Джастину не удалось достичь ни одного оргазма. А Нэнси, казалось, наоборот: только входила во вкус. Её фантазии удивляли даже старых развратников, Ибрагима и Али. Джастин понял, что наступил конец его земным наслаждениям..... К концу своей исповеди Нэнси разрыдалась взахлёб. Линдзи повела её под душ. Их руки сплелись в страсти и женском взаимопонимании.

Нашедший их там в соитии, Сэм не стал мешать, а тихо прикрыл за собой дверь в ванную.

______________________________________________ Между тем, в Вашингтоне начались заметные движения. Дэвид выглядел чуточку помятым после личного доклада главы Агенства национальной безопасности Стива Брауна. Оливия на первом же допросе полностью призналась в содеянном.

Оказалось, что её контакты с Топалисом были установлены два года назад. Её пригласила на тусовку в Сан-Франциско Адель Топалис, её приятельница. Майкл Топалис, губернатор Калифорнии, на утро показал ей несколько фотографий, снятых в консульстве России. На них Оливия увидела себя в неприглядных позах с неким Виталием, личным помощником Президента России. После этого Оливия согласилась передавать Топалису информацию из Белого дома. Она искренне верила, что речь идёт всего лишь о межпартийных распрях. Ну а в силу того, что Дэвид уже не собирался баллотироваться на пост Президента, Оливия решила переместиться в лагерь демократов, чтобы сохранить работу в Белом доме. По мнению Стива Брауна, ей грозило пожизненное заключение, если придать делу официальный характер. Он ждал, что Дэвид промолвит хоть слово в её защиту. Но Президент молчал. Закончив встречу со Стивом, Дэвид пригласил Элизабет Росс. Она уже была в курсе содержания предыдущей встречи: Стив Браун ещё раз продемонстрировал свою лояльность будущему главе государства. Президент встретил Элизабет очень тепло. Пригласил не к письменному столу, как обычно, а к маленькому столику с диваном и креслом. Спустя минуту открылась боковая дверь и в оффис вошла молодая стажёрка Молли. Она несла в руках два напитка: вино для Президента и итальянский арманьяк для Элизабет. Президент представил госсекретарю свою новую помощницу: «Это Молли, она заменяет Оливию. Волонтёр из штаба республиканской партии. Молли всего двадцать, но она меня поражает своим зрелым интеллектом. Я планирую после смены обстановки предложить ей должность своего прессекретрая. Что ты думаешь по этому поводу, Элизабет?» Элизабет повернулась в сторону Молли с улыбкой и оценивающе оглядела с ног до головы: «Мне кажется, ты неплохо разбираешься в молодёжи. Молли, мне очень приятно познакомиться с тобой. Уверена, что своим талантом и способностями, поможешь Дэвиду на его новом посту.»

И потом подсела к Дэвиду поближе: «Я давно хотела тебя спросить: как ты смотришь на должность советника Президента по конфликтным зонам?» Дэвид положил свою ладонь на руку Элизабет: «Готов принять любое твое предложение, госпожа следующий Президент США». Молли слегка покашляла и взглядом попросила слова: «Если позволите: Мистер и миссис Президенты, буду очень счастлива, если стану полезной для вас обоих и для нашей страны.» Отпустив Молли, Президент был готов к решению неотложных вопросов в области внешней политики. Элизабет положила перед ним два указа. Один из них освобождал от поста представителя США в Совете Безопасности ООН и переводил в распоряжение госдепартамента Филлипа Крафта. Второй – назначал на этот пост Сураю Дильбази. Уже у дверей Элизабет остановилась и ответила на вопрос, который так и не решился задать ей босс: «Кстати, Оливия пригодится в нашем департаменте. Она найдёт общий язык с новым Государственным секретарём» . Дэвид кивнул головой с чувством благодарности: «Я почему-то уверен, что на этот пост ты давно готовишь нашу Сураю». _________________________________________ Маргарет открыла глаза и посмотрела на время: часы показывали семь тридцать утра. Она прислушалась к плеску воды в душевой и повернула голову направо от себя: Сурая спала, как сурок. Слева подушка пустовала. Тут вчера уснула дочь Марьям, юная Нигяр. Маргарет с улыбкой потянулась и встала. Подойдя к дверям ванной, она вначале прислушалась: кроме монотонного журчания воды, ничего не было слышно. Маргарет стало не по себе: неужели эта изумительной красоты девочка могла совершить что-то ужасное?

Чуть постучав, она ворвалась в ванную. Нигяр сидела на маленьком стуле под душем, спиной к стене с закрытыми глазами . Её маленькая изящная рука ласкала промежность ритмично и с наслаждением. Из-за шума воды она не сразу услышала, как кто-то вошёл в ванную. Когда она медленно повернула своё лицо, Маргарет не могла удержаться от восхищения: это было лицо ангела. Ангела, который только что взошёл на плечо самому Всевышнему.

Маргарет в ночной сорочке вошла под душ и опустилась перед ней на колени. Её раздвинутые ноги оказались у губ Маргарет. Первое же прикосновение к плоти передало телу Нигяр мощный взрыв заключительного аккорда: её тихий стыдливый стон отдался эхом в ванной и в лобке у Маргарет. Нигяр, окутавшись в полотенце, не поднимая своих глаз, прошла на кухню и включила чайник. Затем повернувшись спиной к Маргарет собралась одеть нижнее бельё. Но вдруг почувстовала на плече её руку. Маргарет протягивала ей новенький пакет трусиков. Нигяр прижалась к ней спиной: «Я боялась, что ты меня будешь ненавидеть после вчерашнего». Её английский напоминал почему-то бруклинский. Маргарет разорвала пакет, достала бледнорозовые и нагнулась, чтобы своими руками – почти по- матерински – надеть ей бельё: «Не говори глупостей, детка. Как можно тебя ненавидеть? Ты само совершенство, поверь мне скульптору». Нигяр присела к ней на колени и накинула на плечи бюстгальтер. Маргарет застегнула и провела рукой по её юным, почти детским грудям. И услышала её тихий голос: «Ты такая нежная и красивая. Но я вряд ли смогу заменить тебе Сураю.» Маргарет показала на их изображение на большом зеркале в гостиной: «Ты ошибаешься, ангел мой. Из нас двоих красаивцей любой назовёт тебя. А Сурая, к твоему сведению, сегодня улетает домой. И мы с ней уже вряд ли будем встречаться так часто: она теперь работает в ООН.» Нигяр встала с лёгкостью птички и стала колдовать над приготовлением завтрака. Маргарет подошла к ней со спины и накинула банный халат: «Не дразни меня с утра: хочу напиться тобой ночью, как проводим Сураю». Нигяр протянула к её губам спелый бакинский инжир: «Ты вряд ли можешь побаловаться этим каждый день у себя в Америке. Даже у нас он бывает лишь в это время года.» Подождала пока Маргарет прожуёт и добавила: «Я стану твоим инжиром: как закончится сезон, забудешь про меня». Маргарет усмехнулась: «Я буду твоей тенью столько, сколько нужно тебе. Исчезну незаметно, когда ты встретишь того, кто будет тебе близок душой и телом. Но я знаю, как в твоей стране относятся к таким отношениям. И потому мы должны быть крайне осторожны: мне важно твоё будущее. И учти: именно поэтому я постараюсь пригласить сюда Ника, своего пасынка. Пусть все думают, что я живу с ним». Нигяр аккуратно намазала на тост тонкий слой масла, накрыла его каким-то божественным варением и преподнесла к губам Маргарет: «Я буду заботиться о тебе. И мне никто не нужен кроме тебя. Но я буду тебя слушаться, обещаю». Маргарет откусив тост, припала к её рукам: «Я схожу с ума от твоей красоты, Нигяр». Сняв с мизинца кольцо с большим квадратным бриллиантом, она надела ей на указательный: "И попробуй только откажи мне сегодня ночью". ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. Глава Двадцать Восьмая.

Боги благосклонны к страстям даже в шатрах. Верховный Жрец, сидя в центре стола и вкушая разнообразные явства, с интересом наблюдал за юной кормилицей, сидящей слева от него в самом конце длинного стола. На ней была бледножёлтого цвета прозрачная туника. Янтарное ожерелье удивительно гармонично сочеталось с длинными локонами, которые были уложены кольцами. Эти кольца доходили до полных грудей и своими концами заигрывали с торчащими под тканью крупными сосками.

Она грустным взглядом наблюдала за танцовщицами и музыкантами. Время от времени отпивала напиток из кубка и ела фрукты. Вдруг плавно отвернувшись от событий, происходящих на площади, кормилица повернула голову в сторону владыки: она поймала на себе его взгляд. Её губы растянулись в роскошной улыбке, исчезла грусть в глазах.

Взяв со стола длинный стебель горной травы , очаровательная кормилица медленно впустила его сквозь свои губы. Затем выпустила и вновь запустила. Её губы то сьёживались, то раскрывались, дразня белоснежным рядом почти детских зубов.

Верховный Жрец ответил ей на том же языке: в его руке появился спелый персик. Откусив его , он подозвал к себе одну из невольниц, вложил откусанный персик в блюдце и велел отнести на другой конец стола для кормилицы. Не отрывая своих глаз от владыки, кормилица кокетливо прикусила персик и закрыв глаза, медленно облизала языком свои губы. Ответ был однозначен. Владыка встал и не спеша направился к выходу, стараясь сохранить свой уход незамеченным. Юная кормилица, поддерживая руками длииную тунику, также незаметно последовала за жрецом. Уже смеркалось, когда войдя под балдахин колесницы, она сразу оказалась в горячих обьятиях Бэнэфа. «От тебя веет мудростью храма, уютом родительского очага и мужеством полководца» - услышал владыка её ласковый шёпот. От неё исходил аромат горных цветов, девичьей свежестью и женской страстью. Он не хотел это произнести вслух, чтобы не выглядеть пустословом. И вдруг услышал нечто заставившее его удивиться: «Имя всему тому, о чём ты подумал – Мунира. И я готова быть твоим горным цветком.»

Колесница, запряжённая шестёркой жеребцов, приближалась к лунному оазису. Двое рабов завершали сооружение средних размеров шатра прямо у кромки голубого озера, когда владыка , словно подросток во сне , держа за руку Муниру, входил в теплые и прозрачные воды ночного озера. Мунира была ему по плечи, и задрав голову с длинными локонами, смотрела на него заворожёнными глазами. Точно также он подростком держал за руку свою мать, когда она брала его с собой к реке Иордан. Остановившись в середине водоёма, Бэнаф только сейчас заметил, что юное создание стоит по плечи в воде, в прилипшей к её телу мокрой тунике. Он стал медленно снимать тунику, она покорно подняла руки. Обнажённые груди при лунном освещении, были похожи на два больших и спелых персика. Того самого персика, который они оба совсем недавно разделили на двоих. Он с лёгкостью молодого ловеласа поднял Муниру из воды. Она сразу же обвила его бёдра своими коленями. Приподняв грудь, кормилица приблизила сосок к его жаждущим губам . Струя теплого, пахнущего детством молока устремилась в гортань, а затем проплыла в горло и по всему телу. Он с жадностью сосал грудь и не мог оторвать свои глаза от лица Муниры: эти черты были фантастически знакомы. Мысли стали путаться, когда Мунира двумя пальцами направила головку напряжённого фаллоса к своей плоти. Припав губами к его губам, она стала ритмично входить и выходить из него.

При каждом взлёте и падении Бэнаф крепче сжимал в руках упругие ягодицы, лаская пальцами раскрывающийся анал. Она медленно соскользнула с его бёдер и коснулась руками волшебного фаллоса. Опустив глаза, любовалась сквозь прозрачные толщи воды, как фаллос в её ладонях преображался и приобретал новые очертания. Его губы оторвали её от этого незабываемого зрелища. Он впустил через юные губы ласковый кончик языка. Она ответила ему и они слились в языковом соитии. Том самом таинственном соитии, которое знакомо лишь богам и гурманам.

Невольник с берега подал знак: шатёр с явствами и ложей был готов для ночи любви. Лёжа на мягких подушках, Владыка наслаждался игрой кормилицы: она набирала в ладоши теплое вино, обдавала фаллос и потом губами и языком пила это вино маленькими дозами. Она хмелела на глазах: быстро и шаловливо. Её глаза горели ярким пламенем – отражением небольшого очага. Её стоны стали приобретать откровенную похоть. Встретившись взглядом с повелителем своей страсти, Мунира овладела фаллосом губами, перенесла ногу и преподнесла его губам раскрытые для поцелуя ягодицы, нетронутый лепесток узлов анала и уже влажные малые губки. Бэнаф обнял руками упругие ягодицы и кончиком языка отведал юной плоти. Услышав томный стон и почувстовав глубокую ласку своего фаллоса, он коснулся несколько раз клитора и проник дальше. Несколько волн оргазмов заставили Муниру содрогнуться всем телом. Перевернув свою юную кормилицу на спину, Бэнаф , входя фаллосом в её анал, вдруг увидел на лобке шестиугольную звезду. Их взгляды встретились. Он стал вспоминать черты лица. Припав к её зазывающим губам, владыка почувствовал аромат, знакомый ему с детства. Приподнимая правую грудь, он уже знал, что увидит там маленькое родимое пятно. «Нуира, я знал что это ты! Знал что ты вновь придёшь ко мне. И опять накормишь меня своим молоком» . Её руки обвились вокруг его шеи. Он услышал её голос, как мелодию своего детства: «Я испросила позволения Богини Исиды, чтобы отдаться тебе в том возрасте , когда тебя родила». Услышав такое признание, Бэнаф вошёл в неё до самого основания фаллоса. Она слегка вскрикнула от неожиданности. Но после нескольких движений ощутила внутри себя незнакомый зов похоти. Он услышал её шёпот, прерываемый частым дыханием: «Он у тебя просто великолепен!» Струя родной семени доставила ей заключительный аккорд оргазма. В ночной тишине были слышны их ровное и частое дыхание. Владыка провалился в глубокий сон. И вдруг шатёр осветился ярким светом и спустя миг погрузился опять во тьму. Владыка успел заметить тень, которая исчезла через вход в шатёр. Это была тень Богини Исиды. Владыка зажёг факел.

Рядом с ним не было никого. Осталась лишь влажная бледножёлтая туника. Между тем, Шэпсут долго блуждала по ночному дворцу в поисках Верховного Жреца. Его никто не видел. Попыталась пройти в покои Латуны, но высокий и вежливый стражник с улыбкой на лице посоветовал нанести визит утром: госпожа отдыхала. Заодно предложил проводить царицу в её покои. Шэпсут обьяснила стражнику, что ей нужно найти кормилицу: её новорожденный сын нуждается в материнском молоке. Оказалось, что у стражника по имени Сапат одна из жён недавно родила двойню и будет счастлива накормить наследника египетского трона. Забрав из своих покоев малыша и выйдя из дворца, Шэпсут обнаружила, что единственным способом добраться до шатра стражника был его молодой жеребец. Он помог царице с малышом на руках взобраться на жеребца, затем сам уже вскочил и уселся позади неё. Жеребец оказался послушным и начал путь лёгким шагом. Путь предстоял получасовой. Царица никогда прежде не скакавшая на лошадях, вздрагивала при каждом шаге. Сапат притянул её к себе поближе и правой рукой обнял за живот. Царица поблагодарила Сапата нежной улыбкой. И спустя минуту почувствовала тепло между своими ягодицами: фаллос Сапата не был равнодушен к её ягодицам и возбуждался быстро и угрожающе. Царица вначале даже была слегка ошарашена. Но потом ей это даже польстило: она после родов ещё не пробовала мужской ласки. Молча и не оборачиваясь назад, Шэпсут рукой слегка подправила стоящий фаллос, уложив его во весь рост к нижней части своей спины. Рука Сапата слегка опустилась вниз, к лобку царицы. Бёдра слегка раступились и впустили крепкие пальцы стражника к малым губкам.

Шэпсут слышала ровное мужское дыхание у своего затылка и уже не сомневалась в том, что ночь обещает быть нескучной. В шатре было тепло и многолюдно. Трое женщин, пятеро детей и трапеза у маленького костра. Женщины встретили хозяина приветливо, дети завизжали и обступили отца со всех сторон. Сапат обьявил, что Боги смилостивились наконец, и сниспослали к ним саму царицу Египта и наследника трона. Жёны после этих слов дружно упали в ноги Шэпсут и стали восхвалять фараона, царицу и милостивых к ним Богов. Дети, вслед за женщинами стали целовать её пыльные сандалии. Царица не растерявшись уложила своего младенца на мягкую подушку и велела младшей жене стражника, обнажённые груди которой выдавали в ней кормилицу, накормить новорожденного сына. Сапат между тем, ловко достал с крыши шатра два длинных деревяных кола, воткнул их с двух сторон посередине шатра, натянул на них широкую ткань и разделил таким образом шатёр на две неравные части. Царица прошла к ложу и поняла: эта постель никогда не отдыхает.

Сапат выхватил горящий факел и потушил огонь в земляном полу. За тканью семья продолжала трапезу, а тень младшей жены кормила царского малыша. Шэпсут долго не решалась прилечь, брезгуя мятой постели. Но посмотрев на Сапата, который обнажил свой возгордившийся фаллос, поняла: ожидать царских почестей уже не стоит. Его крепкая ладонь легла на шею Шэпсут по- деревенски дружелюбно и по- воински властно. Фаллос слегка покачивался у царских губ. Шэпсут ощутила настойчивый позыв похоти: природа брала своё.

Ствол стражника был чуточку солёным и издавал запах пота. Тем не менее, его размер , степень готовности и её вынужденная длительная воздержанность заставили царицу забыться и отдаться.

Сапат входил в неё сзади, поставив на колени. Его похлопывания по ягодицам вначале показались царице несколько унизительными. Но по мере ритмичного соития и получаемых оргазмов , его шлепки по заднице стали доставлять удовольствие и некий похотливый азарт.

Её стоны поднимали фаллос Сапата до небес. Он был готов входить и выходить в царственную плоть до самого утра. Но владычица, выйдя из под фаллоса, с остервенением голодной самки, опрокинула его спиной на мятую постель и уселась на фаллос верхом. Закрыв глаза, Шэпсут представила себя сидящей на стволе своего раба Сукрэма. Нарастающий как цунами оргазм достиг её мозгов. Услышав её мощное рычание женщины за полотном замерли. А дети прибежали к ложу и уселись в круг.

Шэпсут рухнула без сил и проспала до первых лучей солнца. К утру Сапат успел вызвать колесницу Латуны, которая увезла царицу с сыном и новой кормилицей во дворец вождя племени.

У главных ворот во дворец Шэпсут столкнулась с Верховным Жрецом, возвращавшимся с ночи любви, проведённой на озере. Он выглядел помолодевшим, удовлетворённым и ужасно недоступным. Шэпсут поняла, что надо отложить планы получения благословения для сына до лучших времен. (продолжение следует)