THE MAXIMERON Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской рук

28. ПЕРЕМЕНЫ.

По селектору раздался голос Оливии: «На первой линии Пентагон». Элизабет неоднозначно воспринимала генерала Кристофера Дугласа. С одной стороны знала его прямой и открытый характер, уважала его славное прошлое. С другой - не могла заставить себя думать о нём с симпатией, ибо генерал не скрывал своих консервативных взглядов на сексуальные отношения в обществе.

Тем не менее, у неё пока не было намерений подыскивать ему замену после своего возможного избрания на пост Президента страны. Она ответила на звонок, как обычно вежливо: «Рада слышать тебя, генерал». Кристофер питал к ней чисто мужскую симпатию: ему нравилась её точёная фигруа. Но он умел себя контролировать по двум важным причинам: во-первых знал, что Элизабет бисексуальна, а во-вторых - очень скоро она может стать следующим Президентом США и главнокомандующим. Его хриплый голос не оставлял сомнений в лояльности: «Мисс Секретарь, у меня в оффисе гостит самый очаровательный генерал на всём западном полушарии, госпожа Маделин Криген, главнокомандующий войсками НАТО в Европе. И она просит 10 минут твоего времени, Элизабет. Желательно сегодня, потому что завтра она должна быть в Брюсселе» Элизабет тут же вспомнила эту рыженькую и и стройную женщину: они вскольз познакомились на прошлогоднем саммите по безопасности в Гамбурге: «Нет проблем, Кристофер. Я её жду в любую минуту в следующие два часа. Буду счастлива увидеться с ней». Спустя 45 минут Маделин вошла к ней в оффис с радостной улыбкой. Дамы обнялись, будто давние подруги. Оливия внесла фрукты и чуть подогретую бутылку Gammel Dansk. Элизабет таким образом хотела подчеркнуть свое гостеприимство: «Всегда хотела провести с тобой некоторое время в приватности. Восхищаюсь твоей карьерой, Маделин».

Маделин пригубила национальный напиток: «Ты мой кумир, Элизабет. Причём, уже много лет. Спасибо за Gammel Dansk. Я его очень люблю. Поздравляю с ошеломительной победой на праймериз: смотрела, затаив дыхание. Ты выглядела империатрицей» Элизабет поблагодарила и поинтересовалась целью визита в Вашингтон. Выяснилось, что причин было две: бюджетные ассигнования и кадровые передвижения. «Меня слегка беспокоит приближение русских на границе с Литвой, Латвией и Эстонией. Перебросила по одному спецбатальону в каждую из них. Хотя и Южный фланг требует концентрации внимания: особенно после беспардонного ввода так называемых "миротворцев" в Карабах. Мне обещали в Пентагоне дополнительные ассигнования.» Элизабет разлила гостье и себе. Отпив глоточек, она по праву хозяйки провела рукой по её роскошным, почти красным локонам: «На твои волосы нельзя смотреть равнодушно: возбуждают даже женщин, наверное.» Получив от Маделин взгляд более чем благодарный, она продолжила: «Я планирую созвать экстренное заседание Совета Безопасности ООН. И уже согласовала проект резолюции с Францией и Генеральным в ООН». Маделин придвинулась поближе и положила ладонь на руку Элизабет: «Не знаю по поводу моих рыжих волос, но твоя круглая попа на сьезде партии вырвала столько апплодисментов у дам, что я у себя в Брюсселе не могла оторвать своих глаз. Прости меня за откровенность» .

Элизабет пожала её ладонь и провела указательным пальцем вверх и вниз. Маделин не замедлила ответить тем же путём. При этом посчитала этичным удержать разговор в нужном русле: «Боюсь, что Москва опять заблокирует».

Элизабет наоборот дала повод, чтобы рыжеволосая прелесть расслабилась. Она допила свой напиток и шепнула ей на ухо: «У нас, надеюсь, есть пара часов до твоего отлета?» Маделин радостно кивнула: «Более, чем пара, дорогая. Ты можешь располагать мной столько, сколько надо.». Уже сидя на заднем сиденьи автомобиля, Элизабет уложила Маделин головой на свои колени: «Только учти, моя дорогая: на моих "учениях" командовать люблю я» . Маделин посмотрела на неё томными глазами зрелой лани: «Я это поняла сразу и готова поднять белый флаг». Элизабет погладила её ягодицу и завершила официальную часть встречи: «У меня на этот раз будет для Кремля предложение, от которого они не смогут отказаться». Маделин припала к её губам с шепотом: «Прикажи шофёру двигаться быстрее: я уже вся влажная». Мааделин оказалась не только стройной, но значительно ниже ростом, когда сняла свои высокие шпильки. Распустив локоны, она стояла перед Элизабет во всей красе белоснежной кожи и упругих девичьих грудей. Элизабет провела рукой по соскам и поцеловала её в губы: «У тебя не было детей, я вижу». Маделин покачала головой и присела к ней на колени. Её губы прошлись по шее, по ушкам, подбородку Элизабет: «Хочу тебя испить, моя прелесть».

Элизабет никогда прежде не обладала такой молодой женщиной в таком высоком ранге: это возбуждало ещё задолго до прелюдий. Она легла на спину и притянула рыжие локоны к своему лобку. Такой нежности и трепетной страсти она не ожидала. Маделин не сводила с неё жадных взглядов и входила языком всё глубже и чаще. Её руки ласково мяли груди и соски. Элизабет ощущала в руках огонь от её жгучих локонов. Она не смогла долго сдерживать волнообразное наслаждение: взорвалась громким стоном и судорогой в чреслах. В джакузи Элизабет усадила Маделин к себе на колени и вошла двумя пальцами в её плоть, не выпуская изо рта возбужденный сосок. Маделин закрыв веки, кончала медленно и почти неслышно. Элизабет шепнула ей в ухо: «Я буду в Брюсселе после выборов. Надеюсь, успеешь соскучиться по мне?» Маделин потягивая кофе, провела пальцем по её нижней губе: «Мы можем махнуть ко мне в поместье в Копенгаген.» И увидев сомнение в лице Элизабет, добавила: «Ну хотя бы на пару часов. Как здесь, у тебя! Прошу тебя, обещай мне». Уже провожая Маделин к своей машине, Элизабет спросила: «Ты ничего не сказала мне по поводу полковника Ника Дэнуа.» Маделин прижалась к ней: «У тебя к нему, вижу, особый интерес?» Элизабет шлёпнула её по попе: «Какие мы ревнивые, оказывается! Ник пасынок моего Посла в Азербайджане Маргарет Дэнуа. Это она просила перевести его поближе к себе». Маделин , уже сев на заднее сиденье, подмигнула ей: «Значит мамочка соскучилась по сыночку? А я грешным делом, хотела сама проверить его боевую готовность». Элизабет нагнулась к её уху: «С огнём шутишь, генерал». Перед посадкой в самолёт Маделин связалась с адьютантом в Брюсселе: «Где сейчас дислоцирована батарея полковника Дэнуа?». Молоденький лейтенант после краткой паузы доложил командующему: «С прошлого месяца в Таллине, Эстония». Последовал приказ, не допускающий промедления в исполнении: «Позаботьтесь, чтобы полковник Дэнуа поступил в мое распоряжение послезавтра в полдень. А главе службы внутренней безопасности передайте мое поручение: прислать по электронной почте файл на полковника». Элизабет спала всю ночь напролет, ни разу не проснувшись: Маделин доставила ей не только наслаждение, но и лучшее снотворное.

Утром в десять часов Элизабет входила к себе в офис, не спеша и в шаловливом настроении. Прошла к себе в комнату отдыха, чтобы привести себя в порядок перед встречей с Послом Китая. Подойдя к большому зеркалу, она к своей великой радости увидела в его отражении Сураю, сидящую на loveseat. Она обернулась к своей фаворитке, раскрыла свои обьятия: “Иди ко мне, мой воробышек. Я так по тебе соскучилась!» Сурая подарила ей самый вкусный свой поцелуй: «Ты выглядишь такой счастливой, что мне даже не верится». Элизабет усадила её рядом с собой: «Признаюсь: после двух ночей с двумя генералами двух разных калибров, я чувствую себя такой развратной шлюхой». Сурая раскрыла небольшой футляр и надела на её шею роскошное ожерелье: «Один из этих генералов мне кажется известен своим небывалым стэйком. А кто таинственная генеральша, покорившая мою империатрицу?» Элизабет вскочила к зеркалу и с восхищением осмотрела подарок: «Уже не помню, мой птенчик. Кажется, из НАТО» Поблагодарив Сураю за внимание, Элизабет прошла вместе с ней в офис. Оливия занесла горячее кофе и упорхнула также незаметно. Элизабет положила перед Сураёй распоряжение Президента о её новом назначении: «Завтра ты едешь в Нью-Йорк. Твой штат уже подготовил проект резолюции экстренного заседания Совета Безопасности. Мне важно поставить русских на место.» Сурая обняв босса ,предложила: «Нам надо застраховаться от их извечного «вето». Мне кажется, нужно срочно отправить к ним в гости спецпредставителя с намёком на наши данные о связях Лебедева с Топалисом». Элизабет уселась в свое рабочее кресло: «Да. И ты именно этим и займёшься. Свяжись с Маргарет, пусть этого Сэма хоть из под земли достанет и отправит с нашим сообщением в Кремль». ___________________________________________ Линдзи вместе с Нэнси закончили все хлопоты с отправкой кремации в Нью-Джерси и решили посидеть в баре перед ланчем. Начали с Johnnie Walker 15-летней древности с зеленым ярлыком. Он так подошёл к их чуть подавленному настроению, что обе дамы ощутили потребность повторить. Линдзи смаковала второй глоток, когда зазвонил её телефон. Звонил Чарльз Болдон из Лондона. Линдзи вдруг почувствовала, что истома прошлась от её затылка по всей спине и перешла в область лобка: «Я обязана ответить, детка»-обратилась она к Нэнси и затем буквально прошептала в трубку: «Мой принц наконец, соизволил вспомнить о бедном воробышке»

Чарли ответил не сразу: «Я потерял одного из своих сыновей: автомобильная авария. Вот уже два месяца пью беспробудно. Пытаюсь забыться, но тщетно.» Линдзи вскрикнула: «О боже мой! Чарли, как я тебе соболезную, милый! Ну почему я так далеко от тебя? Так хочу прижать тебя к своей груди!» Повернулась к Нэнси: «Я тебе всё обьясню». Голос Чарли звучал тоскливо: «Мы ведь планировали с тобой встретиться здесь у меня в ноябре, если ты помнишь? Почему бы не сделать это сейчас. Мне так тебя не хватает, Линдзи» После небольшой паузы Линдзи, допив виски, ответила бодрым тоном: «Безусловно, Чарли. Я вылечу, как только соберусь. Мы с Сэмом в Каире. И здесь с нами произошло непредвиденное: наш общий приятель покончил с собой. Его вдова Нэнси сидит рядом, я пытаюсь поддержать её» Чарли ответил не сразу: «Понимаю. Мои соболезнования вдове. Но если вы обе посчитаете возможным, то я готов раскрыть свои обьятия в любое время.» Линдзи посмотрела на Нэнси и поняла, что для неё это будет необходимой встряской: «Чарльз, милый. Это отличная идея. Я не знаю, как на это посмотрит Сэм, но мы летим к тебе в любом случае.» За ланчем Линдзи вкратце рассказала о своём тайном романе в Милане с английским заказчиком, миллиардером Болдоном. И как раз успела вовремя: к ним подсел проголодавшийся Сэм. После того, как заказал любимое блюдо и отпил пару глотков вина, Сэм огорошил Линдзи новостью: «Милая, ситуация складывается не совсем удобным для нашего отпуска образом. Мне надо срочно лететь в Москву в качестве личного представителя Элизабет Росс. А уже оттуда – в Баку, но как минимум на пару месяцев: тамошнему правительству необходима помощь в реализации политических программ. Если хочешь, ты можешь прилететь ко мне, но предупреждаю: это далеко не Гаваи». Линдзи поняла, что Сэм сам того не подозревая, предложил оптимальный выход: «В таком случае, я бы смогла выполнить заказ, сделанный мне из Англии, если помнишь? И могла бы, кстати, прихватить с собой и Нэнси.»

Нэнси почувствовала на своей ноге её тёплую ладонь и подыграла: «Ты думаешь, я не буду для тебя обузой?» Линдзи изобразила гневное удивление: «Не говори чепуху! Буду тебе благодарна за кампанию».

И затем игриво посмотрев на мужа, добавила: «Если очень соскучишься, пригласи меня в свою каспийскую пустыню. Правда, не обещаю, что буду лететь на всех парусах». ___________________________________________ Госпожа Ильма Брускайте услышав телефонный звонок, ответила тихо, почти шёпотом: не хотела будить Ника, заснувшего пару часов назад после изысканного секса. Звонила помощница: «Госпожа Президент, у Вас в десять доклад в сейме перед депутатами, в 11:30 открытие музея изобразительного искусства, в два часа – ланч с премьером Польши...» Ильма остановила её: «Дальше не надо...я скоро буду».

Ник проснулся и погладил её по упругой попе: «С добрым утром, мисс Брускайте, ты была просто восхитительна прошлой ночью». Она сжала в ладони его фаллос: «Женщину делают королевой настоящие полковники». Ник притянул её к себе: «Кажется, уже не полковник.» Она посмотрела на него с улыбкой: «Неужели ты решился на отставку и мы сможем подумать о нашем будущем?» Ник с грустью посмотрел на неё и направился в ванную: «Не совсем, моя хозяйка. Меня переводят в Азербайджан. Но уже в ранге бригадного генерала». Ильма встала и с отрешённым видом направилась в другую ванную: «Я никогда не обманывала себя пустыми надеждами. Можешь не беспокоиться обо мне: я сильная. Но я очень рада: твой карьерный рост меня возбуждает. У нас ведь есть ещё пара ночей, мой генерал?» Ник вернулся, обнял её: «Только одна. Я вылетаю завтра в Брюссель, в распоряжение главнокомандующего». ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. Глава Двадцать Девятая. У царей свои прихоти. У цариц – капризы. Нэирэм проснулась от знакомых прикосновений. Ещё не открыв глаза, она уже знала, кого увидит у своего изголовья. Это была Хэшаба. Добрая, любящая жрица, которая воспитывала принцессу в Храме с пятилетнего возраста.

Хэшаба смотрела на неё с улыбкой . Но от принцессы не могла укрыться некоторая озабоченность в её взгляде. Прикрыв свои глаза, принцесса на минуту ушла мыслями в недавнее прошлое: перед взором была мраморная камера примиды со сложенными там в ряд гробницами. В одной из них находилась Шэпсут со своей рабыней. А в соседней - Хэшаба со скрывающимся от фараона цыганом из Индии. Они занимались соитием в узкой гробнице. И Хэшаба была тогда счастлива, как никогда. Именно поэтому Нэирэм тогда поспешила увести из помещения фараона. «Ты хочешь его выкупить?» тихо прошептали губы Наирэм. Хэшаба вначале была ошарашена. А затем припала к коленям принцессы со слезами. Нэирэм продолжила: «Успокойся, родная моя. Шэпсут будет готова уступить его тебе : ведь он - отец её ребенка. Ребёнка, которого не хочет видеть фараон».

Хэшаба подняла свои глаза, полные благодарности: «Он гораздо моложе меня. И не может быть мне мужем. Да и я не могу нарушить обет безбрачия, Ты ведь знаешь». Принцесса приложила палец к её губам и подняла руку к сводам своих покоев: «Боги любят тебя за твои молитвы. Он будет принадлежать только тебе. Но держи его при себе невольником. Не приближай, но и не удаляй. Он будет верным слугой днём и усладой ночами.» Жрица слушала принцессу с упоением и припала к её лбу, как в далёком детстве: «Пусть Боги воздадут тебе по божественному».

Двери в покои раскрылись и старый раб известил хозяйку, что её ожидают сразу двое: сестра её матери принцесса Сунеф и гонец от фараона. Нэирэм велела впустить обоих. Сунеф обняла и осыпала племянницу каскадом комплиментов. И только после этого уступила место возле ложи молодому рабу, гонцу от фараона. Он тут же упал на колени и протянул принцессе папирус. Фараон созывал Высший Совет и ждал свою будущую супругу к полудню: речь шла о начале строительства пирамиды Мерик Ра.

Отпустив гонца, принцесса пригласила Сунеф и Хэшаба разделить с ней утреннюю трапезу. За трапезой принцесса узнала много нового о жизни во дворце Сакартли. Вяснилось, что её мать, царица Инмутеф впала в юность: влюбилась в некоего молодого купца, который наобещал ей удвоить казну и возвести новый , фантастических размеров царский дворец, взамен старого и обветшалого. Инмутеф, окончательно потерявшая голову, назначила любовника казначеем, доверив ему все рычаги управления страной. Но самое неприятное оказалось в конце рассказа тёти: вот уже две недели как казначея след простыл. Стража сбилась с ног, но не могла обнаружить его следов. Казна обчищена бесзастенчиво и нагло. Царица в полном отчаянии и просила свою сестру Сунеф, как можно скорее добраться до Нэирэм и просить её о помощи. Выслушав просьбу матери, принцесса в глубокой задумчивости отпила глоток персикового сока и устремив свои глаза куда-то за пределы Храма тихо произнесла: «Мне кажется, он будет найден очень скоро».

Тронный зал фараона Мерик Ра вмещал в себя не менее двух сотен приглашённых. Двое стражников раскрыли высокие двери настежь и громко обьявили о визите принцессе Нэирэм, перечислив все её титулы, впервые назвав и царицей Египта. Видимо, по личному распоряжению фараона. Гости широко раступились, склонив головы и провожая взглядами стройную фигуру юной владычицы страны. Она шла высоко подняв голову, украшенную диадемой из драгоценных камней, изготовленной знаменитым ювелиром из Страны белых людей. Длинные золотисто-каштановые локоны нисподали по плечам и за спиной. Туника изумрудного цвета едва касалась своим подолом мягких кожаных сандалий, которые казалось плыли по мраморному полу тронного зала. Глубокий разрез на груди дразнил каждого совершенной извилиной, разделяющей спелые, но всё ещё девичьи груди. В ложбинке скромно блестел висящий на цепи золотой амулет, подаренный фараоном на прошлой неделе: шестиконечная звезда. Каждый её шаг в сторону трона слегка раскрывал разрез на безупречных бёдрах. Среди полной тишины был слышен шёпот сановников, возносивших хвалу Богам за такую неземную красоту. Мерик Ра, беседовавший с молодым архитектором, пожаловавшим из Палестины,отстранил его, уронил из рук папирусы и гордо улыбнулся: Египет ещё не знал царицы, такой красоты и свежести.

Верховный Жрец уже шёл навстречу принцессе, прижав правую руку к груди. Они обнялись и слегка коснулись щеками друг друга. Затем оба подошли к трону фараона. Мерик Ра усадил принцессу на свой трон со словами: «Твой трон будет готов лишь завтра: мне пришлось казнить троих рабов, не успевших завершить его украшения к началу Высшего Совета». Нэирэм подарила своему повелителю поцелуй, означающий восхищение. Верховный Жрец обратился к собравшимся с кратким обьявлением. Великий фараон Мерик Ра желает ознаменовать своё бракосочетание с принцессой Нэирэм началом строительства собственной пирамиды. Для этих целей приглашён известный архитектор из Палестины, который возьмёт на себя весь процесс строительства вплоть до его завершения. Известный мастер обещает построить пирамиду в неслыханно короткий срок: за 10 лет. В зале раздался одобрительный шум. Но когда услышали, что он требует для этого двойную цену, среди сановников наступила тишина. Верховный Жрец Бэнаф, сделав паузу и переглянувшись с фараоном, добавил: «Главный Храм Египта готов пожертвовать для страны половину стоимости пирамиды. Но нам потребуются некоторые гарантии не только от архитектора Мовлуда, но и желательно от царя Палестины». Зал стал возбуждённо обсуждать подлинно царский подарок Верховного Жреца. Двое самых состоятельных купцов выступили вперед и предложили внести одну десятую стоимости. За ними выстроился ряд остальных со своими расписками на папирусах. Фараон был счастлив и с гордостью взглянул на свою супругу. Нэирэм обратила внимание, что архитектор не сводит с неё своих влюблённых глаз. Принцесса встала с трона, подняла правую руку и в тронном зале наступила полная тишина. Она подозвала к себе обезумевшего от радости знаменитого строителя. Он тут же упал к её ногам и стал целовать сандалии: «О совершенная среди совершенных, я готов завершить строительство пирамиды даже раньше. Если буду принят тобой наедине, поделюсь с тобой тайной, неизвестной даже царям и королям». Принцесса с загадочной улыбкой на лице обратилась к фараону и Верховному Жрецу: «Позвольте мне сегодня вечером принять его наедине . Уверена, что сумею сберечь немало средств казны и раскрыть Египту неизвестный доселе талант этого волшебного мастера.»

Зал взорвался оглушительным шумом радости и восхищения. Принцесса велела строителю встать с колен и назначила время и место встречи: вечерняя трапеза в её покоях в Главном Храме. Фараон предложил было перенести встречу во дворец, но супруга, обняв его прошептала: «Так велят Боги». Вечерняя трапеза была более чем скромной: только фрукты и белое вино. Архитектор явился раньше времени и терпеливо уплетал спелые финики. Вежливая Хэшаба , встретившая гостя, пыталась развлечь его распросами о Палестине, где она никогда не была.

Спустя десять минут, двери раскрылись нараспашку и молодой невольник Сукрэм обьявил о приходе принцессе. Архитектор вскочил и ринулся навстречу хозяйке. Упав на колени, он стал целовать подол туники. Нэирэм усадила гостя и предложила кубок с красным вином. Кубок, с которым она вошла в трапезную.

Счастливый от такого обхождения, Мовлуд поспешил отпивать глоток за глотком, наслаждаясь незнакомым ему вкусом вина. Вина, полученного из рук царицы Египта. Отвечая на его удивлённый взгляд, принцесса томным, шаловливым голосом обьяснила: «Это напиток Богов, мой гость, с волшебных плантаций небольшой страны Сакартли. Неужели это название тебе ни о чем не говорит, Мовлуд?»

Вино быстро проникало сквозь кровь и сгустилось в голове у гостя: «О моя повелительница, разумеется слышал о Сакартли. Но никогда не пробовал их вина». Второй кубок легко разлился по всему телу и сквозь непонятный шум в голове, Мовлуд почувствовал прилив крови к паху. Его фаллос вдруг стал рваться наружу через тонкий хитон.

Взгляд принцессы оценил ситуацию. Сквозь туман гость услышал, как она велела кому-то проводить его к водоёму для омовения. Молодой «палестинец» не ожидал, что ему удасться так скоро приблизиться к цели.

Хэшаба заботливо раздела гостя и повела к теплому бассейну. В темноте он успел заметить, что принцесса в прозрачной тунике ждёт его с другого конца водоёма. Он ускорил шаг и пытался удержать рукой отяжелевший от выпитого вина и возбуждённый фаллос. Но тут из- за спины принцессы появился молодой раб. Тот самый, который недавно в трапезной обьявил о приходе Нэирэм. Он шёл навстречу в широком и длинном набедреннике. Когда Сукрэм дошёл до них, гостю показалось, что Хэшаба сняла с раба набедренник. Он повернулся в их сторону и был крайне удивлён размером и формой фаллоса раба: это была мощная кривая дамасская сабля, а не фаллос. Принцесса поманила гостя к себе и подала некий знак Хэшаба. Зрелая и пышнотелая жрица любящими губами прошлась по всей длине сабли. Она стала плавно подниматься и увеличиваться на глазах до невообразимых размеров. Гость осмелев, положил руки на плечи принцессы и плохо слушающимся языком произнёс главную фразу за весь визит: «Подари мне царский поцелуй, Божественная моя». И услышал совсем не то, что ожидал: «Вначале поделись тайной: где ты успел спрятать казну Сакартли. У тебя есть всего лишь одна секунда, Давуд». Он не успел выразить свое удивление: сражённый сзади ударом по ребру, Давуд согнулся вдвое. И вслед за этим в него стала входить та самая дамасская сабля. Принцесса маленькими, но сильными ладонями держала его лицо на расстоянии царского поцелуя. И с наслаждением слушала исповедь любовника своей матери, купца Давуда. Исповедь сопровождалась вначале криками от боли, затем стонами от пыток и в самом конце признания – рычанием самки, получившей долгожданный оргазм. Из потайной двери медленно вошли двое: фараон Мерик Ра и Верховный Жрец Бэнаф. Нэирэм встретила их роскошной улыбкой победителя. Фараон смотрел на свою супругу глазами восхищённого подростка, получившего первый серьёзный жизненнный урок. Бэнаф обнял дочь за плечи и вознёс глаза к сводам покоев: «Боги ниспослали государству нашему не только изумительной красоты Божество, но и Мудрость многих тысячелетий. Горжусь тобой вместе со всем Египтом» . Нэирэм взяла его за руки и припала к ним губами: «Услышать такую похвалу из твоих уст - самая высшая награда для царей Египта». А затем повернувшись к фараону добавила: «Мой повелитель, будет справедливо, если ты возложишь строительство своей пирамиды на Верховного Жреца: лучше него никто не сумеет возвеличить твоё имя для будущих поколений». Фараон повернулся к Бэнафу и вынес свой вердикт: «С завтрашнего дня вся казна, будущие доходы и налоги будут переданы в твое управление: совет царицы бесценен». Давуд лежал связанный по рукам и ногам в колеснице Сунеф, которая неслась по пустыне домой, в благословенный Сакартли. Незадачливого мошенника ожидала пожизненная темница в подвале старого, обветшалого царского дворца. Но Инмутеф не теряла надежды со временем перенести темницу в подвал своих покоев в новом, строящемся дворце. Ведь время от времени царица нуждалась в маленьких казнях государственного преступника. Её месть постепенно входила в привычку, доставляя наслаждение с каждой каплей купеческой спермы. (продолжение следует)