THE MAXIMERON -2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской р

33. КРАТКИЙ ВИЗИТ. Президент Грузии Сосо Квантриашвили стоял перед зеркалом значительно дольше обычного. И причиной тому был случай из ряда вон выходящий : через час на древнюю землю ступит нога Государственного Секретаря США Элизабет Росс.

Он принял решение лично встретить её в аэропорту. Хотя по протоколу был вовсе не обязан. Но он был бы круглым болваном, если бы поступил иначе. Во-первых, потому что мисс Росс была без пяти минут Президентом супердержавы. А во-вторых, если довериться протоколу, то министр иностранных дел сумеет за первые полчаса встречи с ней изобразить главу Грузии сатаной в чистом виде. Уж он-то, шельма, не упустил бы свой шанс. Батоно Квантриашвили сменил уже три костюма, дюжину сорочек и штук двадцать галстуков, но так и не остался доволен своим изображением в зеркале. Супруга Этери , дородная дама из пенсионной эры , стояла навытяжку, держа в руках очередную партию одежды. Но явно без всякой надежды. Ситуацию, как всегда, спасла вошедшая в спальню младшая сестра Этери, молодая и шаловливая Манана. Она тут же скомандовала заменить чёрный костюм на тёмно синий. Лично затянула на Сосо ремень того же цвета и проверила прочность замка на ширинке. При этом вроде бы чисто случайно задев тёплой ладошкой, некстати возбудила символ национальной гордости Грузии. Президент даже смутился. Завязав на его покрасневшей шее бордовый галстук каким-то немыслимым нестандартным узлом, Манана строго посмотрела ему в глаза: «Ни на минуту нельзя тебя оставить без внимания. Вот теперь ты выглядишь главой маленького, но гордого государства». Затем повернувшись к сестре, она властно добавила: «Ну сколько можно это терпеть ? Ты опять забыла выключить под сковородкой: на кухне дым стоит коромыслом».Стремглав выбегая из спальни, Этери успела заметить, как младшая сестрёнка нежно поглаживая Сосо чуть ниже спины, провожала его к выходу. Глава администрации Звиад Месхи ждал шефа в VIP-зале. Мысленно прокручивал в голове свой вчерашний разговор с Маргарет Дэнуа. Она посоветовала не высовываться: Госсекретарь сама найдёт способ с ним пообщаться. Мимоходом намекнула, что Элизабет Росс может иметь на него виды: в ближайшей перспективе ей будут нужны надёжные люди. За четверть часа до приземления авиалайнера в зал вошёл Президент . Подозвав к себе Звиада, он потребовал доложить о степени готовности к встрече высокого гостя. Слушая его доклад, по ходу лично проверил состояние букета цветов, идеальность чистоты красной ковровой дорожки, осмотрел каждого агента спецслужб в отдельности. Один из них показался ему слишком небрежным: в отличие от своих сослуживцев , вытянувшихся перед Президентом в струнку, он вольно расхаживал по помещению, насвистывая какой-то иностранный марш. При этом , демонстративно не обращал на Сосо никакого внимания. Президент решил отчитать главу администрации:«Звиад, как ты можешь терпеть этого болвана здесь? Сейчас же отправь его в отставку!». Звиад взял Президента за руку и шепнул на ухо: «Не могу: это американец». Сосо Квантриашвили был слегка сконфужен. Но взяв себя в руки, он подошёл к офицеру и протянул ему руку с широкой гостеприимной улыбкой: «Добро пожаловать, в Грузию, дорогой». Элизабет Росс медленно спускалась по трапу в сопровождении прессектретаря Оливии Сантос. Пройдя по красной дорожке, она тепло поздоровалась с Президентом, встала для фотосессии и прошла по рядам официальных лиц, пожимая каждому руку.

Успела краем глаза заметить высокого загорелого и атлетического сложения Звиада Месхи. Закончив с официозом и садясь в машину, Элизабет повернулась к Оливии, взглядом показала на него и тихо шепнула: «Он мне будет нужен тет-а-тет. Желательно, сегодня». _______________________________________ Адель остановилась в одной из самых непримечательных гостиниц Лондона Leonardo Hotel . Таково было требование мужа , губернатора Калифорнии, кандидата в Президенты Майкла Николаса Топалиса: миссия была строго конфиденциальной и требовала максимальной скромности. Зато отель находился в менее чем миле от аэропорта.

Сбросив чемоданы и одежду, она согласно инструкциям , оставила сообщение в соседнем с ней номере. Сообщение той, с кем ей предстояло встретиться. Затем прошла в душ и встала под струи горячей воды. Ей нравилось баловать себя сильной струёй: кожа натягивалась как барабан, соски мгновенно возбуждались, наступала приятная истома в области лобка. Прикрыв веки, она вспомнила свою последнюю встречу с Сэмом. Рука сама стала ласкать груди, живот и опустилась к малым губкам. Перед её возбуждённым воображением поплыли интригующие сцены в Калифорнии, в гостевой комнате. Она в реальности ощутила свою близость с его фаллосом. Тёплая струя воды совершила пляску с клитором и, наконец, наступил яркий и сочный оргазм. Захотелось выпить глоток горячего кофе.

Не успела она накинуть на себя халат, как в двери постучали. Хлопая своими длинными ресницами, ей улыбалась приятная блондинка лет тридцати с небольшим: «Меня зовут Татьяна. А Вы должно быть Адель?» Адель кивнула и пригласила войти: «Я не ждала так скоро. Извините за мой наряд. Прошу ,садитесь.» Пропустив по порции виски, дамы вдруг вспомнили, что обошлись без паролей и откликов. Это их здорово рассмешило. Правда, Татьяна Фролова с опозданием и на всякий случай произнесла пароль вслух: «Вы отлично выглядете, дорогая». Адель расхохоталась ещё громче, налила по второй и огорошила свою партнёршу: «Честно говоря, ответ на твой пароль вылетел у меня из головы ещё вчера, когда муж меня инструктировал».

Татьяна Фролова призналась, что не успела пообедать, и просто умирает с голоду. Адель обрадовалась: «Прекрасно! Я знаю одно потрясающее место в Челси. Я угощаю». Она тут же раскрыла один из чемоданов и начала подбирать соответствующий случаю наряд. Распахнувшийся халат обнажил её модельную фигуру. Татьяна с любопытством и некоторым восторгом обратила внимание на изумительной формы груди, тонкую талию и грациозные ноги. Она мысленно сравнила Адель с собой: между ними была разница, как минимум в десять лет. Но в свои сорок с хвостиком американка выглядела, как секс-символ с обложки Плейбоя. Адель приложила к себе ярко жёлтую кофту и вопросительно посмотрела на Таню. И сразу заметила, что её глаза горят похотливым огоньком. Татьяна сконфуженно улыбнулась и оценила кофту, подняв вверх большой палец: «Потрясно!» . Адель подобрала к кофте светлые бриджи, отложила их в сторону, жеманно сбросила с себя халат и накинула на плечи бюстгальтер. Её взгляд приглашал Татьяну пристегнуть. Таня встала и медленно подошла к ней со спины. Адель услышала её частое дыхание и почувствовала тёплые руки на своих бёдрах. Она повернулась и оказалась с Таней лицом к лицу. Губы стали невольно приближаться. Татьяна смущённо опустила глаза, на её щеках выступил лёгкий румянец: «Это со мной впервые...прости...» Адель притянула её к себе: «А мы и не будем спешить, детка. Вначале я хочу тебя вкусно накормить». __________________________________ Этери нервозно посмотрела на часы: молодой лейтенант из службы национальной безопасности, прикреплённый к семье Президента уже отсутствовал больше часа. Она не могла припомнить нечто подобное прежде. Шум в ванной прекратился и на кухню вошла Манана, укутанная в большое банное полотенце с влажными волосами. Этери взглядом показала на часы: «Валико отпросился на десять минут, но его нет уже почти полтора часа». Манана собрала свои локоны в кучу и накрыла их коротким полотенцем в виде чалмы: «Не надо делать трагедию из каждой мелочи...» В это время послышался шум открывающейся двери. Манана добавила: «Ну вот! Успокойся, он вернулся». Но вместо лейтенанта Валико Джапаридзе затопали сразу несколько пар ног. Неожиданно свет в доме отключился и дамы услышали шаги уже на кухне. Раздался крик Мананы и наступила тишина. Через пару минут включили свет. Этери была теперь одна.

Она вздрогнула: зазвонил телефон. Чей-то приглушённый бас на плохом грузинском сообщил дурную весть: «Манану можете не искать: она за пределами Грузии. Передай мужу пусть подаёт в отставку». Ужин от имени правительства Грузии в честь Государственного Секретаря США подходил к концу, когда Президенту на ухо доложили о возможно государственном перевороте. Квантриашвили в сердцах бросил на стол салфетку, извинился перед мисс Росс и вышел из зала. Глава Службы Безопасности и Министр внутренних дел ждали его в полной растерянности. Национальная гвардия, размещённая в столичной казарме, оказалась вдруг кем-то перемещённой в сторону границы с Южной Осетией. Подразделения городской полиции, поднятые по тревоге, не насчитывали в своих рядах даже половины личного состава. Уже больше двух часов не могли разыскать Министра обороны генерала армии Георгия Русишвили. Дело приобретало серьёзный характер. Президент решил поставить в известность высокого гостя: шила в мешке не утаить. Осторожно подбирая выражения, батоно Квантриашвили попытался, как можно радужнее обрисовать ситуацию. Но Госсекретарь тут же вызвала к себе Посла США в Грузии . Эмануэль Родригес высказал предположение, что переворот поддержан извне, скорее всего, Россией.

Элизабет знала, что звонить коллеге в Москву бессмысленно: сделает вид, что не в курсе. Оливия быстро связала её с Агентством национальной безопасности. Стив был на месте – в Вашингтоне только начинался рабочий день – и тут же сообщил, что переворот возглавляет генерал Русишвили. Тот самый, который учился в Академии Генштаба России вместе с Булыжниковым. И подвёл итог: «Я бы не стал там задерживаться». Государственный Секретарь высказала желание сделать краткое заявление для прессы. По приглашению МИДа Грузии телеоператоры и газетчики ворвались и окружили Элизабет Росс плотным кольцом. Прервав поток нескончаемых вопросов, она в двух словах заявила, что Соединённые Штаты не поддерживают попытку военного переворота, всецело на стороне законно избранного правительства страны и обращаются к соседним государствам с требованием не вмешиваться в дела суверенной Грузии. Автомашина Посла США была пригнана вплотную к резиденции со стороны экстренного выхода. Оливия попросила главу администрации Звиада Месхи, чтобы он сопровождал Госсекретаря и усадила его рядом с водителем. Двое морских пехотинцев буквально на своих руках внесли Элизабет Росс и опустили на заднее сиденье.

Кортеж на большой скорости двинулся в сторону вертолётной площадки за городскую черту. «Апач», срочно вызванный из базы НАТО, взлетел через пять минут после появления на борту Элизабет Росс, прессекретаря и Звиада Месхи. Было принято решение лететь на ближайший аэропорт Азербайджана, куда заблаговременно уже вылетел авиалайнер номер «Три» Военно-воздушных сил США. Элизабет жестом пригласила Звиада сесть рядом. Протянула ему переговорные наушники, вторые надела сама: «Я ознакомилась с твоим прошлым. Тебя рекомендовал человек, мнение которого я очень ценю. Что ты думаешь по поводу переезда в Вашингтон?» Звиад выдержал небольшую паузу и ответил: «Для меня это большая честь. Меня ничего не связывает здесь. Хотя после моего опыта работы в Вашем кабинете, я буду востребован в Грузии» . Элизабет внимательно посмотрела в глаза собеседника и продолжила: «Меня давно беспокоит растущий поток грязных финансовых рессурсов, нелегальная торговля оружием , наркотиками и людьми. Нужен человек, который не обременён связями в США и в остальном мире. Человек, к которому почти невозможно подобрать ключи.»

Наступила пауза. Звиад решил внести ясность: «В моём случае, слово «почти» лишнее, госпожа Секретарь.» Элизабет улыбнулась. Её глаза медленно опустились ниже и просверлили Звиада в области паха: «Твоя самоуверенность мне импонирует. Но ты должен со мной согласиться: единственным ключом к этому человеку должен владеть Президент страны. Не так ли?» Звиад проследил за её взглядом и ответил с улыбкой: «Если речь идёт о финансовой разведке, то Вы совершенно правы, мисс следующий Президент».

Элизабет едва удержалась, чтобы не прикоснуться рукой к чёткому силуэту его внушительного фаллоса. Звиад был в чуточку тесных брюках. Но решила не торопить событий: «В таком случае, встретимся в январе в Белом доме, господин Месхи». __________________________ Изысканный ужин в The Blechley в районе Челси произвёл на Татьяну сильное впечатление. Они начали внизу в баре. Два умопомрачительных коктейля раскрепостили капитана Фролову окончательно и ненавязчиво. Адель слушала её исповедь с открытым ртом: никогда прежде она не встречалась с живым русским агентом. Да ещё и с такой молоденькой, импозантной и пухленькой. Таня ощущала острую потребность высказать всё, что она думала о своей жизни, выплакаться и избавиться от тяжёлого груза, давящего на неё с детдомовского прошлого. Прежде чем подняться к заказанному столику, Адель отвела заплаканную подругу в комнату отдыха. С материнской нежностью умыла, навела марафет и успокоила: «Я тебя никуда не отпущу, детка. Мой муж поможет тебе остаться здесь в Америке» . После двух бокалов красного вина, сочного мясного салата и хрустящего цыплёнка в плену овощей Таня и Адель уже смело рисовали своё благополучное будущее. При этом Адель по большому секрету сообщила Тане, что вполне возможно, через некоторое время она станет Первой леди и тогда непременно возмёт Татьяну к себе в Белый дом. Расплачиваясь за ужин, Адель подмигнув своей подруге, спросила молодого официанта по имени Глэнн: «Надеюсь, ты не забыл включить в счёт и стоимость твоей пиписки, малыш?» Глэнн оказался не из робкого десятка: «Мадам, она у меня почти девственна – я ведь гей. И как ты понимаешь, моя пиписка стоит гораздо дороже, чем ты сможешь осилить». Сидя в такси и тиская друг друга от страсти и нетерпения, дамы долго и саркастически обсуждали сказочную цену достоинства официанта по имени Глэнн. Приехав в отель и поддерживая под руку окончательно опьяневшую Татьяну, Адель долго не могла попасть пластиковой картой в двери своего номера. Не включая света, она помогла Татьяне избавиться от одежды и буквально втолкнула её под холодный душ.

Сама раздевалась не спеша, не сводя глаз с молодого и полноватого тела, которое под струями воды выглядело уж очень соблазнительно. У Тани была гладкая и белоснежная кожа. Её груди казалось, сошли с картины Ребмбрандта, а бёдра – с полотен Рубенса. А может так показалось вдруг озверевшей от похоти Адель? Войдя к ней под душ, она непроизвольно прошлась руками по свежим и зовущим формам. Когда её пальцы вошли в лобок ,Татьяна взвыла от страсти, откинувшись к стене. Адель вошла в её губы языком и вызвала мелкую дрожь по всему телу Татьяны. Она в ответ неловкими движениями рук ласкала плечи, спину и ягодицы Адель.

Бывшая модель поняла, что перед ней женщина, не раз познавшая неудачный секс с мужчинами, но впервые испытавшая влечение к другой женщине. Она прошептала Татьяне в ухо: «Идём в постель, я вознесу тебя в рай».

Утро в Лондоне было традиционно пасмурным и дождливым. Таня не хотела открывать глаза: боялась окунуться в холодную реальность после вчерашней сказочной ночи. Сквозь веки она увидела, как Адель после душа сушила фэном волосы. Их взгляды пересеклись в зеркале, и Адель ввела Татьяну в будни одной простой сентенцией: «Ты неотразима, детка. Мне было божественно хорошо. Думаю, и тебе было неплохо?» Татьяна встала, подошла, присела рядом на корточках и обняла её за бёдра: «Я так благодарна тебе, Адель. Никогда бы не подумала, что смогу испытать такое наслаждение». После завтрака Адель раскрыла два вместительных чемодана: в них аккуратно были сложены американские купюры. «Здесь вся наличность, которую ждут в Москве.» Порывшись в сумке, Адель достала короткий лист бумаги: «Здесь названия банков, номера счетов и коды для остальной части. Ты должна сама решать, как и куда всё это передать». Татьяна даже не задумалась над ответом: «Согласно инструкции, я должна передать всё это нашему Послу. Я управлюсь с этим до обеда. А потом – я вверяю свою судьбу в твои руки , Адель. И почти не сомневаюсь: ты меня спасёшь из этого болота». Адель притянула её к себе вплотную, левой рукой властно сжав ягодицу. Указательным пальцем правой она взяла Татьяну за подбородок: «Имей ввиду, милая: я буду сходить с ума от тебя до тех пор, пока твои глаза будут пожирать меня бесстыдно и похотливо. Как только замечу, что мы остыли друг к другу, я расстанусь с тобой. Но расстанусь по-царски».

Татьяна приблизилась к её губам и вошла в них своим языком: "Хочу быть твоей. И только твоей". ___________________________________ Пётр Петрович Булыжников был готов к этому телефонному разговору с Сосо Квантриашвили. Они знали друг друга достаточно давно: со времени совместной работы в посольстве СССР в Египте. Чисто формально Булыжников был в подчинении Посла Квантриашвили. Но всем дипломатам, в том числе и им обоим, было хорошо известно старое неписанное правило: в большинстве ситуаций парадом командует резидент. Несмотря на такой щекотливый момент, отношения Петра Петровича с Чрезвычайным и Полномочным были предельно дружескими. Голос Булыжникова звучал по-прежнему доверительно: «Привет, Сосо. Сколько лет, сколько зим. Рад слышать, старый друг. Чем могу помочь, дорогой?». Сосо слегка нервничал: «Петр, она мне очень дорога. Если с её головы упадёт хоть волос, твой старый друг станет твоим вечным врагом.» Наступила пауза. Президент понял, что Манана находится там, у него. Пётр Петрович не стал ломать комедию: «Знаю-знаю. Но за кого ты нас принимаешь? Мы же не варвары какие-нибудь. Не путай нас , русских, со своими новыми друзьями-пиндосами. Кстати, мне тут докладывают: сбежала твоя подруга, испугалась.» Он жестом подозвал к себе Манану. Сосо услышал её голос: она на грузинском обьяснила, что с ней всё в порядке. Квантриашвили чуточку успокоился: «Пётр, если тебя беспокоит НАТО, то будь уверен: при мне Грузия не будет там. А вот твой дружок Георгий водит тебя за нос. Как только займёт моё кресло, на следующий день на коленях вползёт в этот клуб. И у меня есть говорящее доказательство этого для тебя.»

Булыжников рассмеялся: «Ну ты, Сосо, совсем меня за дурачка-то не принимай: он для меня давно прочитанная книга. Да и НАТО меня уже не колышит. У нас есть для них такой сюрприз, что мало не покажется." Сделав небольшую паузу, Булыжников добавил: "Ты мне лучше скажи, что с тебя причитается, если твою куколку отправлю к тебе спецрейсом. Скажем, часа через три сможешь лечь с ней спать». Сосо понял, чего от него ждёт глава России: «Дорогой мой, в этом случае завтра же оформлю на тебя четверть своей доли российского никеля. Ты же знаешь грузинскую отзывчивость. И сдачи не надо». Часы показывали половину четвёртого утра. Президент Грузии считал каждую минуту: ведь этот неожиданный поворот событий стоил ему только что более ста миллионов долларов. Наконец, охрана открыла входную дверь и впустила вернувшуюся домой Манану. Она бросилась к нему в обьятия со слезами радости: «Любимый мой, я так соскучилась.» Они прошли мимо спальни Этери. Оттуда раздавался мирный храп. Закрыв за собой дверь, Сосо только сейчас заметил, что Манана была в банном халате. Она игриво распахнула его и театрально с возмущением пожаловалась: «Не дали мне даже трусики одеть, сволочи».

Сосо упал на колени и с жадностью прижался к изумительно тонкой линии любви, разделяющей на две половинки самые дорогие малые губки Грузии. ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ Фараоны приходят и уходят, а жизнь продолжается. Ко времени бракосочетания фараона Мерик Ра с принцессой Сакартли Неирэм Египет находился в периоде своего стабильного развития. Хотя молодой фараон и не обладал ни выдающимся умом, ни сверхординарными способностями , ни достаточно видимым желанием для ведения государственных дел.

Но он всецело полагался на свою мать (а с некоторых пор, и одну из жён) в том, что касается дворцовой пирамиды власти.Шепсут безусловно, была великой мастерицей в управлении многотысячной армией рабов, наложниц ,охраны, конюхов, колесничих, мастеровых, писарей, лекарей и прочей обслуги.

Для удобства она создала иерархию помощников: в каждой прослойке был свой старший, над всеми старшими стоял царедворец с пятью управляющими. Шепсут было достаточно произнести пожелание, как оно претворялось в жизнь без промедления. Таким образом, фараон жил в условиях чётко налаженной системы. Налоги, торговля, армия и связи с остальным миром были возложены на Верховного Жреца Бэнафа. Он в свою очередь имел в своём подчинении около двадцати жрецов, каждый из которых был в ответе за ту часть правления, которую доверил ему Верховный. После сочетания с Неирэм и по её совету, фараон возложил на Бэнафа и строительство своей пирамиды. Понимая важность и длительность проекта, Верховный сам руководил ходом его возведения. Ну а фараон сам практически проводил своё время в кутежах, оргиях и охоте. Его личный лекарь Суротай , еврей , выписанный Шепсут из Палестины, был крайне обеспокоен: здоровье фараона не внушало ему доверия. Он уже неоднократно предупреждал царицу Неирэм, а также Шепсут, Верховного Жреца и самого фараона о том, что такой образ жизни может привести к тяжёлым и неизлечимым болезням. Но никто из близких не решался начинать разговор об этом с эмоционально неуравновешенным императором.

Но тем не менее, лекарю Суротаю удалось уговорить Мерик Ра принимать специально приготовленное из разных трав лекарство. Фараон согласился на лечение только после того, как Суротай обьявил о его волшебных свойствах: через некоторое время потребления оно должно было существенно поднять императору его затухающее либидо. Его любимая наложница Хатун, которая постоянно информировала царицу Неирэм о рано наступившей импотенции у императора, следила за тем, чтобы он не пропускал времени приёма лекарства. Правда, Хатун уже не раз жаловалась империатрице, что ей не нравится цвет кожи фараона: он стал заметно желтеть. Проводив Хатун, Неирэм вошла в покои Шепсут в не очень удачное время: она возлежала в похотливой позе с молодым предводителем стражи эфиопом Фаристуном. Увидев царицу, Фаристун прикрыл набедренником неимоверного размера фаллос, который усердно массировала руками царица-мать. Шепсут по-прежнему подыскивала в свою постель половых гигантов. Неирэм присела поближе: «Мне надо побеседовать с тобой, Шепсут.» И повернувшись к Фаристуну добавила: «Свободен. Вернёшься к своей хозяйке через некоторое время». Шепсут сразу поняла, что разговор предстоит серьёзный: Неирэм выглядела взволнованной. Она налила ей кубок красного вина, подвинула блюдо с фруктами и попыталась обьясниться: «После того как ты вошла в жизнь фараона, я оказалась в полном одиночестве. Мои увлечения временны и не смогут нанести урона твоему благополучию». Неирэм отпила из кубка и прикусила яблоко: «Я вовсе не против твоих утех с самцами. Но после того, как ты ложишься под них, нужно менять их профессию. Сделай Фаристуна своим наложником. И подбери нового главу стражи. Таково моё требование». Шепсут кивнула в знак исполнения царской воли: «Но ты ведь не только для этого пришла ко мне?». Неирэм после небольшой паузы спросила: «Когда ты наняла лекаря Суротая?» Шепсут слегка сконфузилась: «Кажется, год назад. Его мне рекомендовал римский консул Умберто Марий.» Неирэм вперила свой взгляд в царицу-мать: «Ты делила с ним ложе?» Шепсут от неожиданности уронила чашу с водой на себя и вызвала невольницу: «Принеси мне хитон!». Затем обратилась к Неирэм: «Разумеется, нет: он слишком стар для меня».Невольница подошла с хитоном и что-то шепнула на ухо царицы-матери. Шепсут с нескрываемым облегчением сообщила империатрице: «К тебе пришли. Твоя любимая жрица Хэшаба ждёт тебя в твоих покоях.» По пути в тронный зал Неирэм подозвала к себе хранительницу сна Шепсут, молоденькую Шулу: «Ты сможешь служить у меня, если назовёшь время встреч Шепсут с лекарем Суротаем». Шула упала на колени и поцеловала подол Неирэм: «Завтра в полночь, как обычно, моя империатрица». Хэшаба раскрыла обьятия для своей любимицы. Неирэм прижала её к груди с вопросом: «Надеюсь, ты здорова, Хэшаба?». Усадила её к трону и добавила: «Хотя, я кажется знаю, что тебя привело ко мне: ты хочешь выкупить своего возлюбленного, раба Сукрема?» Хэшаба улыбнулась поцеловала ей руку: «Я уже перестала удивляться твоим способностям читать чужие мысли и желания. Да, моя царица, именно поэтому я здесь. Шепсут не посмеет отказать тебе и не станет завышать цену». Неирэм хлопком ладоней вызвала невольницу и велела принести вина и еды. Затем повернулась к Хэшаба: «Шепсут вряд ли откажет даже тебе, моя дорогая: с завтрашнего дня я возведу тебя в ранг царедворца. Ты будешь моими ушами и глазами. Мне кажется, здесь плетут не только сексуальные интриги, но и страшные преступления.» После ужина с Хэшаба царица Неирэм отправила гонца с сообщением для Верховного Жреца, который был на пути в Ливию. Колесница Бэнафа в сопровождении сотни всадников-берберов подошла к главным крепостным воротам с наступлением сумерек. Стража вызвала старшего. После краткого обмена приветствиями, Верховный Жрец велел ему отправить папирус во дворец царя Ортаха Второго. Но опытный воин, стоявший во главе стражи, прочитав папирус, понял: перед ним духовный вождь Египта. Он тут же велел впустить гостей, разместить берберов в шатрах и взялся сам сопровождать Бэнафа во дворец царя.Ортах Второй принял Верховного Жреца с достоинством и уважением одновременно. Рядом с ним восседала царица Зубейда. У трона стояли вельможи и наложницы. Царь сделал несколько шагов навстречу высокому гостю: «Добро пожаловать, посланник Богов. Знаю, что твоя поступь по земле Ливии принесет нам и нашим подданым добрый урожай и благополучие». Верховный Жрец воздел руки к небесам и произнёс краткую молитву. После молитвы Бэнаф обнял Ортаха: «Египет помнит твой печальный визит и ошибку молодого фараона. Но взаимные обиды не смогут помочь нам избежать новых в будущем. Знаю, что ты ждёшь от Богов великого счастья: появления на свет наследника. Пусть эта новая жизнь принесет твоему трону силы и прочность.»

С этими словами он подошёл к царице Зибейде, протянул руку к её лбу и произнёс другую молитву. В ту минуту, когда он простёр руки к небу, неожиданно раскрылись все окна и двери в тронном зале. Ворвался мощный ветер и потушил все свечи. В наступившем мраке все услышали писк младенца. Слуги бросились закрывать окна и двери. Затем зажгли свечи.В ярко освещённом дворце все взгляды устремились к трону царицы: она сидела с улыбкой на лице и держала на коленях обнажённого младенца. Младенца и мать всё ещё соединяла пуповина. Верховный Жрец движением ладони разрезал пуповину, взял младенца на руки и трижды опустил в блестящий сосуд с водой, принесённый молодой кормилицей . Царь Ортах Второй с нескрываемым удивлением смотрел на чудо, которое только , что свершилось на глазах у всех. Он медленно и с трепетом подошёл к Бэнафу. Верховный Жрец протянул ему наследника: «Не меня благодари: Боги освободили царицу от бремени с такой лёгкостью и любовью, чтобы ты отказался от войны с Персией.» Ортах заметил, что жрец выглядит утомлённым и бессильным. Царь принял дитя, поцеловал его в лоб и нарёк: «Он будет зваться твоим именем, великий Бэнаф.» Затем повернулся к полководцу Нарду: «Отправь гонца к Ламашпур: пусть поворачивает войско обратно». Верховный Жрец из последних сил подозвал к себе кормилицу: «Как звать тебя?» Молодая женщина опустила глаза и припала на колени: «Меня родители нарекли Фарди. Я родом из огузских племён, владыка». Бэнаф повернулся к царю Ортаху и тихим голосом обьявил: «Мне важно отдохнуть с пути. Твоя Фарди поможет мне восстановить силы после общения с Богами». Верховный Жрец еле поплёлся к широкой постели в покоях, приготовленных для него: он уже почти лишился жизненных сил. Подозвав к себе поближе Фарди, он велел напоить его жизненно необходимым: материнским молоком. Фарди с удивлением наблюдала, как владыка с жадностью припадал то к одной, то к другой груди. Спустя некоторое время его глаза уже горели огнём, на лице появился румянец, руки стали игриво шалить: одна с грудью, вторая с ягодицей Фарди. Кормилица нагнулась к его уху: «Я бы хотела прилечь рядом с тобой, повелитель. Позволь мне приласкать тебя».Бэнаф притянул её к себе: «Останься со мной до утра. Твоя огузская кровь вернет меня к молодости». Оставшаяся нагой, сняв с себя хитон, Фарди погладила владыку ниже пупка. Каково же было её удивление, когда обнаружила в руках предельно возбуждённый и пульсирующий фаллос. Не веря своим глазам, Фарди припала к губам Жреца: «Возьми меня, хочу чтобы он вошёл и осеменил меня». С восходом солнца их разбудил гонец из Египта: царица Неирэм просила Бэнафа о помощи. Верховный Жрец понял, что медлить нельзя: речь шла о жизни фараона. Прощаясь с Ортахом Вторым, Верховный Жрец принял от него поистине царский подарок: невольницу Фарди, подарившей царю Ортаху полгода назад дочь и которой только на днях исполнилось семнадцать. (продолжение следует)