THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

35. СВЯТАЯ ОБИТЕЛЬ. Посол России в Лондоне Кузьма Сергеевич Мостовой был карьерным дипломатом: начинал ещё при Брежневе с должности дипкурьера. За шесть с половиной лет работы в Англии он всячески пытался сохранить свои шансы когда-либо стать министром иностранных дел. И надо сказать, ему это пока удавалось каким-то фантастическим образом. В отличие от своих предшественников, у него сложились очень доброжелательные отношения с Премьер-министром и главой Форейн Офис.

Даже смена декорации в Кремле сложилась на пользу Кузьмы Сергеевича. Правда, премьер Малышев Тимофей Никонович, исполнявший роль главы государства, его недолюбливал. Но зато реально управляющий страной Булыжников Пётр Петрович был женат на родной сестре Мостового. И уже как-то намекнул, что скоро переведёт Кузьму в Москву. Когда ему доложили, что помощница Петра Петровича капитан Фролова доставила, наконец , «ценный груз», Кузьма Сергеевич велел немедленно впустить её . Татьяна Фролова вошла в кабинет Посла чуть боком, стесняясь и с трепетом. Кузьма Сергеевич осмотрел её со всех сторон и не смог скрыть своей мужской оценки: «Вот ты оказывается какая, Фролова! Ай да Петрович, губа не дура! Подойди поближе, голубушка, присядь.» Он не поленился, встал с места подошёл к Татьяне и обняв за талию, мягко посадил на диван. Затем открыл сейф, вытащил бутылку Jack Daniels, разлил в две рюмки и подсел сбоку: «Ну, давай, Танюша, выпьем за знакомство». Татьяна скромно пролепетала: «Спасибо» и чуточку пригубила: знала, что карьерные дипломаты брежневского образца любят непорочных. Кузьма Сергееевич отложив рюмку в сторону, положил тёплую ладонь на ногу Татьяны выше колена и перешёл к деловой части встречи: «Ну рассказывай, чем ты порадуешь руководство страны?» Капитан Фролова тут же передала Послу небольшой конверт с грифом «Совершенно Секретно»: «Товарищ ...Чрезвычайный», начала было, но заметив отмашку Посла, продолжила: «Кузьма Сергеевич, здесь вся необходимая для Петра Петровича информация. А наличные я уже сдала в бухгалтерию». Кузьма Сергеевич тяжело поднялся с дивана и подошёл к аппарату связи с Москвой: «Привет, Дарья. Разбуди-ка мужа: есть срочный раппорт.» Спустя две минуты, уже сидя в кресле, он доложил главе государства, что «груз» находится у него и будет отправлен с диппочтой утром рано. Затем была ничего не значащая беседа о детях, здоровье и рыбалке. В конце разговора Кузьма Сергеевич как-то напрягся и переспросил: «Напомни-ка ,как её звать? Ага, понял. Сейчас займусь» . Опустив трубку, он вызвал к себе атташе по культуре: «Глеб, свяжись с Италией, с капитаном Пердонян и передай: пусть начинает операцию «Святая обитель».» Глеб отчеканил «Слушаюсь» и вышел из кабинета.

Кузьма Сергеевич обратил внимание, что Татьяна стала зевать: «Ты давай, Танюша, не скучай. Вызови моего водителя. Жди меня в машине. Поедем с тобой в одно уромное местечко. Но имей ввиду: времени у меня в обрез, обойдёмся без церемоний». Укромным местечком оказалась второразрядная гостиница на окраине Лондона. Кузьма Сергеевич, не снимая брюк, уселся в потрёпанное кресло, растегнул ширинку и подозвал жестом Татьяну к себе. Откинулся на спинку кресла, расслабил галстук и включил телевизор. Правой рукой стал слегка поглаживать локоны капитана Фроловой и строго предупредил: «Не люблю халтуры: исполняй с любовью и душой». Спустя минут двадцать Посол издал тяжёлый стон: «Молодец, голубушка. Родина тебя не забудет. Ну а за мной дело не станет». Затем велел приготовить кофе: «Входит в стоимость номера». Усадив на колени Танюшу и попивая вдвоём с ней кофе, Кузьма Сергеевич переключился на канал BBC. Ведущий вместе с корреспондентом из Ватикана обсуждали состояние здоровья Папы Римского. Врачи предрекали неважные прогнозы. Среди наиболее реальных кандидатов на Святой престол называлось имя кардинала Фредерико Монтини. Кузьма Сергеевич, хитро подмигнул Танюше: «Ну-ну. Ваш сукин сын, Монтини скорее кандидат в покойники». ___________________________ Личный секретарь кардинала встретила их у трапа аэробуса. Он познакомил двух дам, пригласил их сесть на заднее сиденье чёрного лимузина, а сам устроился рядом с водителем.

Сестра Джозефина оказалась молоденькой худой, стройной , любезной и разговорчивой особой. Она прекрасно владела английским. По пути в Ватикан успела доверительно поделиться с Линдзи сведениями о себе: оказалось, что она окончила школу в Канзас-сити и переехала в Рим после колледжа, выйдя замуж за пилота Alitalia. Но супружеская жизнь была недолгой: Марчелло оказался человеком легкомысленным и не был готов к семейной жизни. Они расстались без претензий и скандалов.

После развода Джозефина решила посвятить себя служению церкви. Так, она оказалась в Ватикане, где на неё обратил внимание падре Фредерико. И вот уже месяц, как она повышена до этой почётной должности. За что она благодарна покровительству небес. Апартаменты кардинала Монтини располагались в непосредственной близости от Папских. Попрощавшись у дверей своих покоев, кардинал поручил Джозефине позаботиться о гостье. Покои Линдзи оказались между апартаментами Папы Бернардо Второго и кардинала. Джозефина предложила Линдзи располагаться и обещала скоро вернуться. Приняв душ, Линдзи прошла в спальню и стала раскладывать свой багаж. Джозефина вернулась быстро и вкатила с собой небольшую двухэтажную тележку: с едой и напитками.

Она сменила строгий костюм монашки на белый короткий халат: «Мисс Линдзи, до ланча у нас больше двух часов. И если позволите, я предложу Вам лёгкий расслабляющий массаж: перелёт через океан всегда утомителен». Линдзи была приятно удивлена: «Это было бы здорово! Но я не хотела бы доставить Вам столько хлопот, сестра Джозефина». Секретарь кардинала махнула рукой: «Ну что за церемонии, дорогая. Это же входит в мои служебные обязанности. И прошу: зови меня Джозефиной.» Она прошла вслед за Линдзи в спальню, откинула верхнее покрывало и с улыбкой помогла Линдзи снять банный халат: «Я бы посоветовала начать со спины, дорогая. Ложись и расслабься.» Она прошла к окну , затянула серые шторы и зажгла две свечи, по бокам кровати. Спальня наполнилась ароматом леса в сочетании с цветником. Линдзи прикрыла веки и почувствовала на своей шее тёплые и влажные от крема ладони Джозефины. С первых же секунд Линдзи поняла: её тело в профессиональных руках. Перебирая пальцы ритмично и последовательно, Джозефина ловко прошлась по позвоночнику от шеи и до копчика. Проделав несколько кругов, она перешла к лопаткам и бокам. Крем был каким-то особым: тело Линдзи стало горячим и упругим.

Когда руки Джозефины опустились к ягодицам, они предательски задрожали. У Линдзи машинально раздвинулись ноги. Джозефина на секунду замерла, затем прошла рукой в промежность и слегка помассировала анал. Ягодицы разошлись ещё шире и Джозефин не удивилась стону Линдзи: «Детка, я так тебя понимаю». Она помогла Линдзи перевернуться на спину. Сквозь прикрытые веки Линдзи обратила внимание на искорки в глазах Джозефин. И затем услышала её шепот: «Ты выглядишь мадонной, дорогая! Такого совершенства я не видела в реальности. Только в журналах».

Подошла к ногам Линдзи и стала массировать пальцы. Её глаза буквально пожирали лобок и груди Линдзи. Присев на край постели, Джозефина взяла губами большой палец Линдзи. От лёгкого покусывания и ласки языком Линдзи почувствовала, что медленно возносится в небеса. Она протянула свои руки к Джозефине: «Не испытывай мою страсть... Иди ко мне, волшебница». Джозефина сняла халат и Линдзи увидела перед собой молодое и изумительное тело. Джозефина припала губами к её соску: «Ты способна свести с ума каждого. Не завидую отцу Фредерико». Притянув Джозефин к своим губам, Линдзи спросила: «Ты с ним спишь?» Джозефин усмехнулась: «Только после тебя!» ____________________________________ Камера была маленькой и сырой. Постель меняли раз в две недели. Кормили откровенной бурдой. Параша не имела крышки и смрад стоял неимоверный. Но самое главное: она стояла прямо напротив двери. Нурлан Паша-заде каждый раз шла к параше, как на виселицу, даже среди ночи: тут же в открывалось квадратное окошко и чьи-то любопытные глаза сверлили весь процесс. Начальник тюрьмы «Шешбеш» полковник Сиявуш Гарагашлы всегда выслушивал её жалобы терпеливо и вежливо . Но никогда не считал нужным реагировать: бывшая первая леди пользовалась дурной репутацией в стране и в тюрьме. Даже среди заключённых и надзирателей. Правда, не у всех. Старый сержант Мир-Махмуд Шекинский не скрывал своих симпатий к выдающейся попе бывшей первой леди. Он даже как-то намекнул начальнику: «Готов отдать тебе, господин полковник, годовую зарплату. Только позволь мне побыть с ней хотя бы полчаса.» В тюрьме все знали: он досконально изучил привычки и обычаи знаменитой заключённой , знает даже, когда по расписанию она садится на парашу. Полковник Гарагашлы в очередной раз выслушал неприличную просьбу подчинённого и отрезал: «Отправлю в отставку!» Договорить не успел: раздался телефонный звонок из генеральной прокуратуры. Помощник прокурора потребовал приготовить заключённую Паша-заде и доставить для допроса к следователю . Начальник тут же распорядился, чтобы заключённая искупалась: на всякий случай. Сержант Мир-Махмуд поспешил к выходу: не хотел упустить столь редкую возможность- созерцать её нагой под душем. Нурлан Паша-заде была готова ко всему, но никак не ожидала, что окажется в президентском аппарате. Её долго продержали в одном из пустующих кабинетов , положив перед ней стакан горячего чая и торт «Наполеон». Она поняла, что кто-то точно знал о её слабостях. Она пила медленно, с наслаждением смакуя большой кусок любимого торта. Дверь открылась неожиданно и в комнату вошла Марьям Велиева в сопрождении Сэма Розенберга! Нурлан была в глубоком шоке. Сэм улыбнулся и попросил Марьям-ханым подойти к Нурлан и поздороваться с ней. Велиева кивнув Сэму, сама начала беседу: «Госпожа Паша-заде. Ваш адвокат сказал нам, что Вы ознакомлены с предьявленным Вам обвинением. Независимо от Вашего признания, или отказа признать себя виновной, уголовный кодекс страны диктует наказание в виде лишения свободы сроком от 20 лет до пожизненного заключения. Вы знаете об этом?» Нурлан ответила вопросом на вопрос: «Что Вы требуете от меня взамен свободы?» Сэм переглянувшись взглядом с Велиевой и получив её согласие, продолжил: «Нурлан-ханум, нам всем хорошо известна приблизительная сумма, вывезенная Вашей семьёй в офшоры. Сейчас об этом пока не идёт речь . Хотя, Вы понимаете, что со временем придётся и это вернуть в Азербайджан.» Нурлан открыла было рот, чтобы прервать Сэма, но он поднял руку и велел дослушать: «В своё время я помог Вашему супругу оказаться в соседней стране за определённое , скромное я бы сказал, вознаграждение. Но сегодня условия несколько иные, чем тогда. Если Вы добровольно не откажетесь от своих капиталов в двеннадцати банках страны, то Вам придётся провести в тюрьме остаток жизни. Нам всего лишь придётся вначале национализировать банки, а затем вернуть доли пайщикам, но уже без Вашего участия.» Нурлан отпила чай, вспомнила камеру, жадные глаза Мир-Махмуда Шекинского, грязную парашу и спросила: «Это всё? Подготовьте бумаги и я подпишу». Мистер Розенберг остался доволен тем, что Нурлан Паша-заде нисколько не сопротивлялась: Азербайджан за час с небольшим стал богаче на три десятка миллиардов. Марьям Велиева подписала указ об амнистии и поручила Галибу Газанфар оглы доставить бывшую первую леди к границе с Россией и передать её из рук в руки. ________________________________________ Путь от «укромного местечка» Посла Мостового до гостиницы в районе Хитроу занял меньше часа. Адель собирала чемоданы: вылет в Калифорнию был намечен на полдень. Увидев Татьяну, она не стала скрывать своей радости: «Слава богу. Боялась, что тебя могут не выпустить из посольства». Татьяна быстро скинула с себя одежду: «Мне надо принять душ. Через полчаса буду у твоих ног, детка. Кстати, срочно надо связаться с кем-либо из секретных служб: готовится покушение на кардинала Монтини». Адель знала только одного человека, который мог бы оценить эту информацию по достоинству: это был Сэм Розенберг.

Телефонный разговор с Адель Топалис требовал срочного вмешательства: речь шла о жизни наиболее реального кандидата на Святой престол, кардинала Монтини. Сэм решил, что надо ставить в известность Агентство национальной безопасности. Стив Браун связался с коллегами в Ватикане. Затем согласно процедуре, доложил об этом Президенту и Государственному Секретарю. Элизабет Росс вспомнила, что кардинал Монтини прихватил с собой художника из Нью Джерси, с которой знакома Маргарет Денуа. Линдзи проснулась на телефонный звонок. Это была Маргарет. «Привет, детка. Смертельно скучаю. И так рада за тебя: писать портреты Папы Римского не каждому доверят. Ты несомненно талант!» Линдзи протёрла глаза и посмотрела на часы: было около шести утра. Из ванной доносился шум воды: там плескалась Джозефина. Линдзи спросила: «Который у тебя там час, детка? У меня ещё нет и шести» . Маргарет после небольшой паузы обьяснила причину: «Будь осторожна, дорогая: у службы безопасности есть сведения о возможном покушении. Речь идет о кардинале». Линдзи окончательно проснулась: «Надеюсь, его поставили в известность?» Маргарет подтвердила. А затем добавила: «Это всё что я могу тебе сообщить сейчас. И будь крайне осмотрительна: это русский агент. И скорее всего женщина» ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ.

Глава Тридцать Шестая. Порой принцессами не рождаются, ими становятся.

Глава племени бедуинов, осевших на плодородных землях неподалёку от границы с Египтом, Лафуна теперь правила единолично: вот уже полгода, как она похоронила старого и бенадёжно больного супруга Ташрафа. Вожди кланов почти единогласно присягнули Лафуне и регулярно вносили в казну полагающуюся лепту. Лафуна сумела за короткий срок оснастить трёхтысячное войско, ядро которого составляли верные ей берберы. Полководцем назначила племянника Тавруза. Лафуна ввела таможенные налоги для зарубежных купцов и снизила налоги для мелких лавочников, ремесленников и держателей притонов. Доходы стали расти и позволили Лафуне воздвигнуть крепостные стены вокруг расширяющейся столицы и трёхэтажный овальный дворец с прилегающим к нему лесным массивом и оазисом.

Предводитель вождей кланов бедуинов старый Аль Сабу первым явился в новый дворец Лафуны с поздравлениями и ценными дарами. Лафуна приняла его сидя на троне и перебирая белокурые локоны юной Мун. «Приветствую тебя, мудрый предводитель. Прошу, присоединись к нашей скромной трапезе.» Аль Сабу поблагодарил вождя племени и пригубил из кубка с вином: «Владычица, меня отправили к тебе главы кланов с одной единственной просьбой. С тех пор, как наше племя решило осесть на этой благословенной земле, ты правишь нами справедливо и дальнозорко. Не пришла ли пора нашему племени осознать себя народом и провозгласить тебя своей царицей?» Лафуна не была готова к такому разговору. Её рука замерла на плече Мун, которая подняла голубые глаза на хозяйку. Лафуна после небольшой паузы спросила: «Ты уверен, что это не вызовет зависти и ревности у наших недоброжелателей?» Аль Сабу воздел руки к небесам: «Клянусь Богами, ни у кого рука не поднимется оспорить твое право на царский трон. А если кто и станет болтать языком, то ты будешь вправе вырвать этот язык публично на площади перед всем народом.» Затем отрезав рукой горячую лепёшку, вложил в неё ломтик мяса, кусок сыра и пучок ароматной травы и прежде, чем откусить ,предложил: «Но позволь мне дать тебе совет: ты сумеешь закрыть всем недоброжелателям рты, если на трон тебя воздвигнет Верховный Жрец Египта. Ведь мы все давно знаем, что он отец твоих наследников». Лафуна загадочно улыбнулась и медленно, но властно произнесла: «Да будет по-твоему, Аль Сабу. Я в таком случае возведу тебя в ранг Царедворца . Но заранее прошу возвестить всех: у меня три наследника. И самой старшей из них, Мун, вчера исполнилось пятнадцать». Вот уже много месяцев Лафуну повсюду сопровождала фаворитка, юная Мун. Та самая рабыня, которая вместе с египетской царицей Шепсут попала в засаду и была изнасилована бедуином из числа ближайшей родни её мужа Ташрафа. Казнив насильника публично на площади, Лафуна завоевала неистребимую любовь Мун. Их взаимная страсть со временем переросла в ежедневную, ежечасную потребность быть вместе. Царица Шепсут, оценив ситуацию, потребовала выкуп за Мун, равный стоимости двух сотен рабов. Лафуна даже не стала торговаться: заплатила ей сполна и добавила от себя драгоценное ожерелье. Надев его на шею царицы собственноручно, Лафуна шепнула ей в ухо: «Пусть Боги вознаградят тебя ». Церемония обряда восхождения на царский трон была продумана до мелочей. Были приглашены фараон и царица Египта Мерик Ра и Неирэм, царь Ливии Ортах Второй, царица Персии Эмель, царица Сакартли Инмутеф, десятки принцев, принцесс и вельмож. Вся власть по церемониалу была возложена на Верховного Жреца Бэнафа. Гости стали прибывать до наступления сумерек. Крепостные стены встречали их огненными факелами, установленными на всех башнях. У главных ворот с двух сторон были выстроены всадники берберов, приветствовавших всех возгласами в честь царицы Лафуны.

Было накрыто полсотни длинных столов с явствами и напитками. Посреди площади были выложены специальные очаги, на которых в вертелах медленно поджаривались туши ягнят, поросят, верблюдов, дичи и прочей живности. Сотни рабов и рабынь стояли в ожидании начала церемонии.Почётные горожане заполнили площадь, на которой стало тесно и шумно. На освещённой возвышенности возле царского трона в один длинный ряд уселись особы царских кровей. Перед каждым из них был стол, накрытый фруктами, травами и напитками. В наступившей тишине раздались звуки флейты и огромных труб: они возвестили о прибытии царицы Лафуны и Верховного Жреца. Усадив Лафуну на трон и надев на её лоб золотую диадему, усыпанную дорогими камнями, Верховный Жрец поднял руку . Музыка замерла, наступила тишина. Воздев руки к небесам, Верховный Жрец обратился с молитвой к Богам. Вскоре вся площадь замерла, увидев на темнеющем небосклоне белый шлейф. Он тянулся от скопления звёзд на Востоке к центру небосклона и неожиданно остановил своё движение над главной крепостью племени. Постепенно расширяясь, шлейф образовал нечто подобное шестиглавой звезде. Толпа горожан издала возглас восхищения. Верховный жрец продолжал молитву, неотрывно глядя на небосвод. Шестиглавая звезда стала быстро растворяться и преобразилась в диадему , похожую на ту, которую Жрец только что водрузил на голову Лафуны . Это вызвало шумные восклики уже и среди особ царских кровей, сидящих возле трона. Верховный Жрец опустив голову, завершил молитвы. На месте диадемы все присутствующие увидели звезду: на их глазах в мире родилась новая звезда. Раздались крики воинов-берберов, провозглашающих здравицы в честь царицы Лафуны. Подойдя к трону, Верховный Жрец припал на одно колено, поцеловал подол царицы и произнёс: «Волей Богов отныне ты царица страны, народ которой именует себя лафунами. Великий Египет приносит тебе свою дружбу и добрососедство». Вслед за Бэнафом высокие гости окружили царицу Лафуну и преподнесли ей ценные дары. Вновь зазвучала музыка и по велению царицы начались пиршество, танцы и здравицы. Проводив гостей под утро, Лафуна счастливая и гордая направилась к своим покоям. Мун ждала её у входа. Лафуна обняла свою фаворитку и поздравила с новым титулом: «Поздравляю тебя, моя принцесса. Отныне ты моя правая рука и первая наследница.» Мун упала к её ногам со слезами: «Разве я заслужила такое наказание? Не хочу быть принцессой, хочу быть твоей рабыней. Рабыней у трона и рабыней в твоей постели.» Лучших благодарностей Лафуна и не ждала от очаровательной Мун. Они обнявшись вошли в тёплый водоём для утреннего омовения. Не успев насладиться первыми ласками, Лафуна услышала громкую возню у дверей в свои покои. Дверь ракрылась нараспашку и в покои ввалилось тело стражника, пронзённое в грудь копьём. Вслед за этим, переступив через труп, в царские покои вошёл её племянник полководец Тавруз. Лафуна стразу почувствовала, что Тавруз не в себе. И даже заподозрила его в попытке переворота. Накинув на себя хитон, она медленно подошла к нему влотную: от него пахло винным перегаром и потом. Тавруз смотрел на Лафуну похотливым взглядом самца: «Ты стала царицей ,говорят. Но только не для меня. Я охраняю твой покой от твоих врагов вот уже много месяцев. Но ты даже не посоветовалась со мной перед принятием решения. Я узнал об этом только вчера, сражаясь на подступах к твоей крепости с ливийцами.» Лафуна положила руку ему на пах: фаллос стоял, как меч. Глаза Тавруза заблестели, он провёл своим языком по высохшим губам: «Я заслужил быть царём, не правда ли, дорогая Лафуна?» Голос Лафуны зазвучал нежно и страстно: «Чтоб стать царём, ты должен жениться на мне, мой драгоценный племянник. И я вижу, что твоя плоть к этому очень готова. Не правда ли, Тавруз?» Она стала раздевать его не спеша. Когда он оказался перед ней полностью нагим, Лафуна подозвала к себе дрожавшую от страха Мун . Выйдя из водоёма совершенно голой,она была похожа на юного ангела,спустившегося с небес. Тавруз только сейчас обратил на неё внимание. Его рука невольно взялась за взбесившийся от похоти фаллос. Лафуна заметила его возбуждение и обратилась к своей любимице: «Дитя моё, приласкай Тавруза. С завтрашнего дня он станет и твоим владыкой». Мун послушно припала на колени, подняла свои глаза к будущему царю и преподнесла его ствол к своим губам. Услышав первый сладостный стон Тавруза, Лафуна отошла к телу стражника, резким движением вырвала копьё из его груди и со всего размаху вонзила в спину своего племянника Тавруза: «Пусть Боги простят мне этот великий грех».

(продолжение следует)