THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

36. ПРОВАЛ АГЕНТА. Шум воды в ванной стих. Линдзи встретила Джозефину с улыбкой на лице. Сняв пластиковый колпак с головы, Джозефина распустила свои роскошные волосы, поправила на груди полотенце и присела на краю постели: «Ты мне вчера подарила лучшую ночь в моей жизни, дорогая. Не подозревала, что меня так всколыхнут женские ласки.»

Линдзи положила руку на её колено: «Я и сама давно уже не испытывала такого влечения, детка. Ты просто прелесть». Джозефина пригнулась к её губам и облизнула их своим языком: «Как жаль, что мне надо спешить: кардинал поручил сделать несколько важных звонков. Но я обязательно вернусь после ланча.. если ты меня к тому времени не возненавидишь». Линдзи погладила её бедро: «Буду ждать, волшебница: аппетит приходит во время еды» Джозефина вышла из спальни в гостиную и вернулась с букетом гладиолусов: «Чуть не забыла: мальчик –курьер принёс это рано утром. Мне кажется, от кардинала. И там внутри торчит конверт». Линдзи вытянула конверт, который не был запечатан. Записка была краткой, но интригующей: «Вы теперь в моих каждодневных молитвах. Его Cвятейшество назначил Вам встречу на 2 часа после полудня. Буду ждать, Кардинал Монтини.» Джозефина надевая бельё, как бы невзначай спросила: «Надеюсь, новости приятные?» Линдзи показалось,что ей известно содержание записки, а спрашивает она лишь для приличия: «Да. После ланча мне назначена встреча с Его Святейшеством Папой. Так что, давай перенесём нашу встречу на вечер, если ты не против». Джозефина поправила на себе чёрную монашескую мантию, накрыла голову черно-белым платком, осмотрела себя в зеркале и повернулась к Линдзи: «Разумеется, моя прелесть. Ты меня свела с ума своей изысканностью. И я хочу тебя в любое время суток.» Затем подошла к Линдзи, обняла её сзади и прошептала: «Я буду ужасно скучать по тебе: отец Фредерико скоро улетает в Лондон и я должна его сопровождать». Линдзи прижалась к ней попой и спросила, не оборачиваясь: «Когда начинается визит?» Джозефина чуть сжала её за ягодицу: «Послезавтра». К двум часам Линдзи уже шла по коридору, по пути к апартаментам Папы. И столкнулась с кардиналом Монтини. Он шёл к ней навстречу с широкой улыбкой на лице. Линдзи поспешила приложиться к его руке: «Святой Отец, Ваши цветы сделали мое утро таким прекрасным: мне никогда не дарили гладиолусов, моих любимых цветов.» Кардинал взял Линдзи под руку и повёл в сторону папских покоев: «У нас с Вами совпадают вкусы: я их предпочитаю всем остальным цветам. Как Вы устроились? Могу ли я чем-либо украсить Ваше пребывание в нашей обители?» Линдзи поблагодарила кардинала: «Ваш секретарь Джозефина крайне обходительна. Всё что мне нужно от Вас, это час работы в покоях у Его Святейшества в течение недели. Затем я не стану его беспокоить , закончу портрет у себя в келье.» Отец Фредерико открыл двери и пропустил Линдзи вперед: «Безусловно, дитя моё. Я создам все условия. И мы сейчас договоримся со Святым Отцом». Папа выглядел бодрым и старался улыбаться. Хотя было видно, что ему тяжело говорить. Линдзи услышала его чуть хриповатый голос: «Добро пожаловать в Святую Обитель, дочь моя.» Кардинал подошёл поближе к нему и обьяснил необходимость позировать в течении недели. Папа Бернардо Второй дважды кивнул головой . Но просил сократить сеансы до получаса в день. Линдзи была бы счастлива проводить здесь даже несколько минут: её душа наполнилась любовью к старцу, вдохновение нарастало, как снежный ком. Кардинал взглядом подозвал Линдзи. Она подошла ближе, припала на колени и приложилась к руке Папы. Выходя из святых покоев, Линдзи почувствовала лёгкое головокружение, её зашатало и она опёрлась на руку кардинала Монтини. Он сразу обратил внимание на бледность её лица: «Вам плохо, дитя моё? Я сейчас же вызову врачей!» Линдзи прижалась к его груди: «Нет-нет, Ваше Высокопреосвещенство. Сейчас пройдёт. Я просто голодна: даже не завтракала сегодня» Кардинал уложил Линдзи на широкий диван у себя в апартаментах. Спустя минут десять стол в его гостиной был накрыт двумя молодыми официантами. Кардинал Монтини отпустил их. И подсел к Линдзи. В первую очередь заставил её отпить несколько ложек куриного бульона. Поддерживая голову одной рукой, он заботливо напоил её , вытер губы салфеткой и приступил ко второму блюду. Линдзи почувствовала, что силы её покидают и попросила взять паузу. Её рука легла на руку кардинала и глаза наполнились слезами: «Мне никогда не было так плохо, святой отец... Простите меня ...» Отец Фредерико погладил её лоб и успокоил: «Не переживайте, дитя моё: Вы в надёжных руках. Я в молодости занимался медициной и по первичному образованию – семейный врач. У Вас, по всей вероятности , неожиданно упало содержание сахара в крови, гипокликемия. Завтра же я сам проведу обследование. Ну а сейчас, Вам необходимо подкрепиться. И не надо сопротивляться: это бессмысленно со мной.» Он накрыл её грудь салфеткой, подложил под её голову вторую подушку и принялся кормить собственноручно. Линдзи покрылась густой краской: «Ваше высокопреосвещенство... мне так стыдно...» Кардинал приложил свой указательный палец к её губам: «Помолчите. И ешьте. Можете называть меня просто отец Фредерико. Но только, когда я Вам позволю говорить». Линдзи одарила его своей изумительной улыбкой и раскрыла губы для куриного салата. После двух-трёх вилок, она с удовольствием приняла несколько небольших кусков жаренной говядины. Кардинал преподнёс ей бокал красного вина: «Для бодрости». Линдзи не понимала,что с ней происходит. Но её рука оказалась на ноге кардинала и нежно пожала её. Их взгляды встретились. Линдзи хотела было взять салфетку, лежащую между его ногами, и почувствовала под рукой возбуждённый ствол кардинала. Он опустил глаза и задержал её руку там своей ладонью. Пальцы Линдзи ласково прошлись от напряжённой головки фаллоса до его основания. Она с удовольствием обнаружила, что путь оказался не коротким. Отец Фредерико украдкой посмотрел на Линдзи, чтобы определить её настрой, и был приятно удивлён, услышав её шёпот: «Отец Фредерико... обследуйте меня сейчас...» Кардинал опустил голову к ней и соединил губы в почти неземном поцелуе. Его глаза были прикрыты, и Линдзи вошла в его губы своим языком. Он встретил его с жадностью и трепетно. Она услышала его тихий шёпот: «О мой Лорд, прости мне великий грех, но я бессилен против такой красоты». Линдзи густо покраснела и скромно прошептала в ответ: «Я хочу тебя, Фредерико. Умоляю, возьми меня». Кардинал протянул к ней руку и погладил щёку: «Вы похожи на ангела. У меня никогда не было женщин». Она взяла его за руку и прижала к своим губам. Её поцелуй был очень далёк от ангельского: она вложила его указательный палец в свои губы и посмотрела на кардинала вопросительно. Лицо отца Фредерико говорило больше, чем он мог произнести вслух. Он припал к её губам и обнял упругое бедро. Линдзи не помнила, как они оказались в постели. Она как сумасшедшая овладела его фаллосом и потеряла счёт времени. Отец Фредерико своими ноздрями ощущал невероятно возбуждающий аромат её плоти. Она услышала его шепот: «О Боже, прости меня грешника!» и его язык вошёл в неё, заставив задрожать всем телом. Её голос звенел в его ушах, как божественная мелодия: «Фредерико, милый...какой же ты вкусный... Хочу тебя всего.... Войди же наконец, в меня ...»

Он входил в Линдзи, не сводя своих жаждущих глаз от её взбунтовавшихся сосков: «Ты бесподобна, дитя моё. Ты лишила меня разума. Но я готов после этого умереть и попасть в ад.» Линдзи прикрыв веки, содрогалась от смены одного оргазма другим: «Ты меня возносишь в рай, Фредерико».

Он не мог поверить своим глазам: ему такое могло лишь сниться все эти долгие годы воздержания. Не мог оторвать свой взгляд от покачивающихся в разные стороны грудей, от розовых сосков, просящихся на его губы, от её похотливых глаз и отзывающегося на кончике ствола голоса: «Да...да... ещё хочу... не останавливайся, прошу тебя...Ты мой король...ты мой владыка... мой повелитель...Осемени меня... Оооо...как мне хорошо с тобой, Фредерико..» Они долго не могли отдышаться, лёжа в обнимку и не выпуская рук. Линдзи пришла в себя первой. Она тщательно вытерла салфеткой пот со лба Фредерико. Он одарил её взглядом влюблённого подростка: «Не мог даже предположить, что найду в себе смелость соблазнить тебя, дитя моё. Я совершил великий грех. И нам с тобой предстоит искупать его всю оставшуюся жизнь.» Линдзи опустила руку к его паху: «И я даже знаю, как я буду исповедываться». Она медленно опустилась вниз и не сводя своих похотливых глаз с него, овладела губами его святым достоинством. Фредерико закрыл глаза и ощутил себя в райских кущах. Его страстные стоны подсказывали Линдзи самый изысканный путь к повторному оргазму. Он взорвался, весь содрогаясь от блаженства . Потом они долго плескались под душем. Он не мог оторвать свои руки от её груди, ягодиц и плоти. Его жаркий шёпот наслаждал её слух: «Я уже не смогу без тебя, Линдзи. И я даже готов расстаться со Святой Обителью. Зачем мне жизнь, в которой нет аромата твоей плоти?». Провожая Линдзи в её покои , он с сожалением сообщил о предстоящей поездке в Англию. Линдзи спросила: «Но ты же вернёшься скоро?» Фредерико улынулся: «Если неделя – это для нас скоро...». Они вошли в спальню и Линдзи вдруг заметила, что кто-то обыскивал здесь: вещи лежали не в том порядке, в котором она их оставила.

Он заметил её волнение и спросил о причине. Линдзи показала на чемодан, который был раскрыт: «Тут кто-то был и что-то искал». Кардинал Монтини связался со службой безопасности. Выслушав обьяснения, он строго отчитал кого-то. Затем повернулся к Линдзи: «Забыл тебе сказать:поступила информация о возможном покушении на меня. И согласно процедуре, служба безопасности обязана обыскать всех посторонних. Я приношу свои извинения за их небрежность, дитя моё. Обещаю, что виновные понесут наказание.» Линдзи только сейчас вспомнила свой разговор с Маргарет. Она взяла кардинала за руку и присела с ним на диван: «Я только, что вспомнила. Мне звонила подруга из Госдепа.Это русский агент. Насколько мне известно, женщина. Умоляю тебя, Фредерико, отмени свой визит в Англию. Мне кажется, тебе готовят западню.»

Кардинал обнял её за плечи и поцеловал: «Это невозможно, драгоценная моя: я не могу игнорировать приглашение Королевы. Да и отношения между нашими церквями слишком напряжённые. Мне суждено навести мосты. Во всяком случае, воспользоваться таким случаем» Линдзи задумалась. Она вдруг вспомнила, что вчера ночью, когда они с Джозефиной долго баловались под душем, случайно заметила небольшую наколку на её правом плече: это было слово на кирилице. Тату было наполовину стёрто, но просматривались все пять букв. Линдзи вскочила и схватила свой ноутбук. Подозвав к себе кардинала, она вопроизвела на память слово целиком: «БЛЯДЬ». Затем она перевела слово на английский. Фредерико, ничего не понимая, улыбнулся прочитав перевод: «Что всё это значит, дитя моё?» Линдзи обьяснила ему, что случайно заметила эту наколку на плече Джозефины. Они долго смотрели друг другу в глаза. Паузу прервал кардинал: «Но это всё ещё вовсе не означает, что она – агент русской разведки.» Линдзи набрала Сэма Розенберга. Вердикт Сэма был кратким: Джозефину следует тщательно проверить. Фредерико был категорически против изменения в планах. Линдзи решила его уговорить по-своему: «Не надо ничего менять. Мне кажется, у меня созрел неплохой план. Только обещай мне, Фредерико, быть крайне осторожным». Кардинал встал и с улыбкой стал её успокаивать: «Дитя моё, ты слишком преувеличиваешь: наша служба безопасности вполне надёжна. Джозефину прежде чем взять сюда на работу проверяли профессиональные люди. Но я тебе обещаю быть осмотрительным». Линдзи подошла вплотную, положила руку на его фаллос и прошептала: «Имей ввиду: я мечтаю обласкать его у следующего Папы Римского. Помни об этом». ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ Глава Тридцать седьмая. Царские интриги очень часто чреваты наказанием.

Перед отьездом на торжества империатрица Неирэм вызвала к себе Хэшаба, недавно назначенную царедворцом. Обняв свою любимицу, которая занималась её воспитанием в Храме с пятилетнего возраста, империатрица велела рабыням подготовить водоём для омовений. Напомнив Хэшаба о традициях совместных с ней купаний в юности, Неирэм позволила Хэшаба раздеть её и войти с ней в теплые воды бассейна. Хэшаба возблагодарила Богов за оказанную империатрицей честь и войдя в водоём, с любовью окатила свою Неирэм несколькими ковшами воды: «Ты выглядишь по-прежнему юной и свежей, царица моя. Судя по округлости твоего живота, Египет очень скоро получит будущего фараона.» Неирэм прикрыла веки, испытывая наслаждение от нежных рук Хэшаба: «Твои прикосновения придают мне женственности и покой». Затем повернулась к ней лицом, оглядела её внимательно: «Ты тоже сохранила свою прежнюю свежесть, Хэшаба.» Погладив её круглые и упругие бёдра, добавила: « Уверена, что многие мужчины по-прежнему готовы упасть к твоим ногам, дорогая» Дворцовая управительница с улыбкой посмотрела на империатрицу: «Мне кажется, у тебя есть для меня некая новость, владычица моя.» Неирэм кивнула ей с улыбкой: «Ты тоже научилась читать мысли». Хэшаба приласкала её груди и живот: « Ты знаешь, что я всегда готова к твоим услугам и считаю это за честь». Выйдя из бассейна и накинув на себя льняные полотенца, они уселись к накрытому для них столу. Империатрица сама налила вина в два кубка и один из них протянула Хэшаба: «Да , мне нужна твоя помощь. Царица Шепсут отказалась от приглашения на торжества по случаю возведения Лафуны на царский трон.» Хэшаба удивилась: «Должно быть у неё появился новый любовник». Неирэм с хохотом оценила её юмор: «Ты угадала. Она обьяснила это тем, что находится в ожидании давно намеченного визита Принца племени Шортугай из Северной Индии, Его Святейшества Раму Третьего.» Хэшаба положила империатрице в тарелку порезанный на ломтики дыню: «Значит, готовится к новым извращённым оргиям?» Неирэм поблагодарила свою любимицу: «Её оргии меня волнуют меньше всего. Как ты знаешь, она была в сговоре с лекарем, пытавшимся отравить фараона. Хотя и клянётся в том, что не ведала об истиных его намерениях. Но я хочу проследить за её поступками, ибо не совсем ей доверяю. Боги предостерегают меня от возможных опасностей.» Хэшаба воздела руки к небесам: «У нее скорее отсохнут руки, прежде чем она нанесет урон Египту. Чем я могу помочь тебе, богиня моя» . Неирэм протянула её гроздь винограда: «Хочу, чтобы ты вошла в доверие к Принцу из Шортугая. Даже если тебе придется овладеть его телом. Мужчины иногда болтливее женщин. Мне кажется, ты сумеешь с ним справиться.» Хэшаба отпила из своего кубка и поцеловала руку Неирэм: «Не совсем уверена в своих женских чарах. Но сделаю всё, чтобы выяснить истиную цель его визита. Даже если мне для этого придется ублажать его фаллос.» Неирэм сняла со своей шеи драгоценное ожерелье и сама застегнула его на шее Хэшаба: «Это мой талисман. Он позволит твои чарам совершить чудо». Хэшаба погладила руками ожерелье и посмотрела на империатрицу глазами верной подруги: «Твоим щедростям нет предела. Я готова умереть ради твоего благополучия. Но мне надо придумать, как на время отправить за пределы Египта Сукрема: я бы не хотела, чтобы он узнал о наших планах». Неирэм притянула Хэшаба к себе и поцеловала её в лоб: «Не переживай: я заберу Сукрема с собой на торжества, а затем отправлю с миссией в Ливию». Между тем, после убийства своего племянника Тавруза за попытку переворота, царица Лафуна срочно вызвала стражу и поручила унести трупы. Затем занялась Мун, которая выглядела как мумия, и отвела её в постель. Пока рабыни приводили покои в порядок, Лафуна решила навестить Неирэм. Империатрица готовилась ко сну. Но с искренним удовольствием приняла новоявленную царицу. Они обнялись, обменялись приветствиями и комплиментами. Лафуна поделилась с империатрицей последними новостями. Неирэм была восхищена смекалкой и храбростью Лафуны: «Вокруг меня тоже немало изменников. Но я бы не решилась так расправиться с предателем. Боги помогли тебе защитить свое царство». Лафуна усмехнулась: «Избавиться от врага иногда легче, чем найти замену своему военначальнику. Мне важно иметь во главе войска надёжного человека. И может даже не из числа своих сотников. Среди них немало отважных людей. Но я боюсь теперь довериться кому-либо». Неирэм взяла паузу: задумалась о чем-то. Затем

хлопком рук вызвала свою рабыню: «Найди-ка мне Сукрема и приведи его сюда». И обратилась к Лафуне: «Он отвечает за безопасность в нашем дворце. Уверена в нём, как в самой себе. Оставлю здесь на пару месяцев. Он справится с любым твоим поручением и будет верным тебе слугой». Лафуна попыталась было отказаться: «Империатрица моя, а как же его обязанности в Египте? Ты подвергаешь риску свою безопасность» Но Неирэм была непреклонна: «У меня есть более важная причина удержать его за пределами Египта. Поверь мне: так надо нам обеим». Тем временем, царица Шепсут готовилась к встрече с гостем из Северной Индии. Двое юных рабынь умасливали её тело ароматными настоями. Третья наносила особый крем на лицо и шею царицы-матери. Когда процедура подходила к концу, Шепсут велела вызвать к ней Хэшаба. Хэшаба явилась незамедлительно и подошла к Шепсут с улыбкой: «Ты выглядишь, словно новобрачная, дорогая Шепсут. Я слышала, к тебе в гости едет некий принц. Это правда?» Шепсут кивнула головой: «Да , Хэшаба, это так. Именно поэтому я и пригласила тебя. Позаботься, чтобы его покои выглядели по-царски. Я не хочу ударить перед ним лицом в грязь. Он везёт мне ценные дары. И среди них самое главное: целебные травы, которые способны вернуть мне мою юность. Хэшаба спросила: «Могу ли я надеяться, что получу хоть небольшую долю от этих чудовторных трав? Мой Сукрем стал остывать ко мне». Хэшаба погладила её плечо: «Ты и сейчас выглядишь намного моложе, чем любая из твоих рабынь.» Шепсут засияла от такого комплимента: «Очень скоро твоя империатрица Неирэм станет завидовать свежести моего тела и лица». Хэшаба согласилась: «Даже не сомневаюсь. Но скажи мне, Шепсут, где бы ты хотела разместить Принца ? Есть большие покои рядом с Сукремом, и есть небольшая опочивальня в десяти шагах от твоих покоев.» Шепсут задумалась: ей вспомнились ночи, проведённые в обьятиях Сукрема. Прикрыв веки, она мысленно вообразила возможность вновь вкусить наслаждение от его фаллоса, фантастической формы и размера. После небольшой паузы она спросила: «А разве Сукрем уже не делит с тобой ложе?» Хэшаба отвернулась и прошептала с театральной грустью: «Я недостаточно молода для него. Подозреваю, что он теперь делит ложе с империатрицей. Она прихватила Сукрема с собой в поездку на торжества». Шепсут не стала скрывать свою зависть: «А вот мне он подарил сына.» А затем добавила: «Для моего гостя вели приготовить большие покои». Незаметно посыпав в кубок серого порошка, Хэшаба преподнесла его Шепсут: «Наслаждайся своими неограниченными возможностями, моя царица. Я скоро вернусь, чтобы проводить тебя туда, где разместится твой гость. Хочу, чтобы ты осталась довольна мной.» Шепсут с благодарностью отпила вина и отпустила Хэшаба. Крутая и узкая лестница, о которой не подозревали рабы и другая челядь, вела из покоев фараона в глубокое подземелье. Здесь находилась темница, предназначенная для преступников, осуждённых пожизненно. Хэшаба спустившись в зиндан, вызвала к себе старого тюремщика, нигерийца Мобу. Он прибежал и пал к ногам дворцовой управительницы. Хэшаба велела встать и спросила: «Скажи-ка мне Мобу, кто из твоих заключенных в состоянии удовлетворять женщину, скажем, весь день и всю ночь без отдыха?» Мобу поцеловал подол её хитона и с улыбкой ответил: «Я готов стать твоим рабом даже на целую неделю, владычица. Это моя давняя мечта». Хэшабе понравился хоть и грубый, но комплимент главы тюрьмы. Она посмотрела на его набедренник. Он стал постепенно подниматься, и Хэшаба поняла, что перед ней исполин: «Ты меня не так понял, Мобу. Я пока не нуждаюсь в этом. Но нужен гигант для другой особы.»

Мобу опустил голову и прикрыл руками восставший фаллос: «Прости меня старого болвана.» А затем деловито почесал свой затылок и добавил: «Тут есть один перс. Пару лет назад он сумел один зарезать всех молодых мужчин трайба кочевников. А стариков и старух повязать к шатрам. Затем он совершил насилие над всеми зрелыми и молодыми женщинами. Говорят, целую неделю. А потом ещё пару дней он насиловал их дочерей.» Хэшаба вспомнила о слухах, которые в те далёкие дни бродили по Египту. "Как он попал к нам в тюрьму?" Мобу обьяснил: "Одной из девочек удалось сбежать из плена и приползти из последних сил в Храм к Верховному Жрецу" Хэшаба потребовала: «Где он? Хочу на него посмотреть.» За плотно запертой на засов дверью одной из темниц были слышны стоны и тяжёлый хрип. Мобу открыл маленькую щель и пригласил Хэшаба: «Его зовут Сапар». В дальнем углу темницы на рассыпанной соломе сидел бородатый мужчина средних лет и непрерывно мастурбировал. Его глаза горели в темноте яркими искрами. Фаллос был так велик, что достигал губ. И время от времени он слюнявил ствол языком. Хэшаба не могла оторваться от такого зрелища и почувствовала похотливый зов в лобке. Но взяв себя в руки, тут же велела Мобу закрыть окно. Перед тем, как покинуть темницу Хэшаба поручила Мобу: «Позаботься, чтобы он постригся и помылся. Потом переведёшь его в один из покоев возле царицы Шепсут. И держи язык за зубами» Для пущей убедительности добавила: «Иначе сама кастрирую тебя вот этой рукой» Глядя ему в глаза, Хэшаба цепко схватила Мобу за яйца. Мобу согнулся пополам: «Буду нем, как рыба, госпожа моя». Гонец сообщил, что у крепостных ворот стоит колесница Принца. Хэшаба велела впустить и проводить Принца в её покои. Обнажившись догола, она велела нескольким рабыням приступить к её омовению. Принц вошёл и спросил позволения подойти поближе. Он оказался совсем ещё юным и безусым. Коренастый и невысокого роста, он мало походил на опытного любовника. Зная повадки извращённой царицы-матери, Хэшаба велела одной из рабынь раздеть гостя и ввести в бассейн: «Добро пожаловать, Раму. Ты удачлив, как Бог: присоединяйся ко мне в час омовения.» Когда рабыня сняла с Принца его набедренник, Хэшаба убедилась в том, что первое впечатление было обманчивым: Принц обладал выдающимся достоинством.

Рабыня, стоявшая к Хэшаба ближе всех, и заметив возбуждение хозяйки, опустила свою ладонь к её лобку . Принц шёл к ней медленно и торжественно. Войдя в бассейн и подойдя к Хэшаба вплотную, он прошептал на блестящем арамейском языке: «Я ожидал встретить царицу Шепсут, но передо мной Богиня соблазна». Хэшаба взглядом пригласила его к поцелую. Его губы пахли свежестью страсти. Их языки сплелись в соитии. Его руки легли на ягодицы Хэшаба и притянули её лобком к возбуждённому фаллосу. Хэшаба не стала себя удерживать: двумя руками обхватила ствол. И тут же представила, каким наслаждением будет принять его в плоть. Раму припал к её соску и подняв глаза воскликнул: «Я покорён тобой, царица. Веди меня в постель». Он был жадным до любви, как молодой жеребец, впервые познавший самку. Хэшаба не поспевала за ним, пытаясь вкусить созревший плод. Её стоны прибавляли ему страсти и он испробовал её в десяти разных позах. Его оргазм был громким и долгим. Спустя короткое время, они уже сидели за трапезным столом и утоляли голод после обильного соития. Раму велел своему рабу внести небольшую шкатулку: «Здесь находится то, о чем ты просила, Шепсут». Хэшаба раскрыла шкатулку и увидела в ней свёрток. Раму продолжал: «Там находится трава, собранная у подножия гор в Шортугай. Настой этой травы, не имеющий запаха и вкуса, следует добавлять по двадцать капель в еду или напиток.» Хэшаба взяла в руки небольшой пучок: «И через неделю вернётся юность?» Раму расхохотался: «У тебя отличное чувство юмора. Нет, дорогая, через неделю империатрица станет мумией». Хэшаба с трудом заставила себя рассмеяться вместе с Принцем. «Разумеется, Раму. Я так признательна тебе за столь ценный дар.» Раму отпил из кубка с вином: «Царица, я только что убедился в том, что империатрицей Египта должна стать ты». То ли от выпитого вина, то ли от проделанного долгого пути , а то ли от любовных утех Принц вдруг опустил свою голову и захрапел за столом. Вызванная стража отнесла его в приготовленные покои, и Хэшаба прошла по коридору в сторону других покоев: туда, где молодой и прыткий перс по имени Сапар сидел в ожидании царицы-матери Шепсут. Хэшаба предвкушала нечто небывалое: наказание, достойное божественного перста. (продолжение следует)