THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру
37. ПОКУШЕНИЕ. Линдзи спешила: это был первый получасовой сеанс в покоях Папы Бернардо Второго. Она успела сделать несколько десятков важных снимков с разных ракурсов. Папа сидел за небольшим столиком в удобном кресле. Неукоризненно ухоженная монашка средних лет время от времени поправляла его мантию и поила его каким-то особым соком по рекомендации личного врача Папы.
Напиток действительно был чудотворным: Его Святейшество выглядел бодрым, улыбался и даже сделал Линдзи комплимент. Монашка любезно представилась Линдзи: «Я сестра Стефани. Позвольте Вам предложить что-то выпить.» Линдзи поблагодарила : «Спасибо. Но мне интересно, как Вам удаётся сохранять такую изумительную кожу лица? Не поделитесь ли секретом?» Сестра Стефани слегка смутилась, но была рада комплименту: «Безусловно, дитя моё. Заходите ко мне, я здесь рядом живу. Вот уже почти двадцать лет прислуживаю Его Святейшеству. Буду счастлива поближе познакомиться». Линдзи пригласила её просмотреть уже отобранные снимки. Сестра Стефани стала с удовольствием и внимательно разглядывать: «Отличные ракурсы, дитя моё. Особенно вот эти: в них Вам удалось запечатлеть Папу таким, какой он в реальности». Увлечённая беседой, Линдзи не заметила, как вошёл кардинал Монтини. Он подошёл к ней сзади, и Линдзи чуть вздрогнула от его дыхания у себя на затылке. Сестра Стефани низко поклонилась кардиналу и приложилась к его руке: «Ваше высокопреосвещенство. Позвольте мне завершить свои обязанности». Кардинал Монтини перекрестил её: «Да благословит Вас Христос за многолетние усердия, сестра Стефани.Продолжайте» Сестра Стефани направилась к креслу Папы и откатила его в сторону опочивальни, плотно прикрыв за собой двери. Голос Фредерико заставил Линдзи ощутить в груди прилив страсти: «Вы позволите мне присоединиться и просмотреть уже сделанные снимки?» Линдзи нашла в себе силы кивнуть головой и посмотреть ему в глаза. Её взгляд источал жажду ласк и соития. Их руки соединились на камере. На экране одна за другой сменялись снимки. Линдзи почувствовала своим бедром прижатый к ней фаллос кардинала. Она осмелела и незаметно опустила свою руку к нему: «Падре, я предпочту любой ракурс, который Вы одобрите.» Его шёпот прозвучал в унисон её мыслям: «Весь замысел у Вас в руках.» Они спешили по пустому коридору, на сей раз к ней. Линдзи вошла и остановилась у дверей. Фредерико не позволил ей включать свет. Они прошли к постели почти в полном мраке. Из окна между задвинутых штор ложилась тонкая полоса лунного света. Дрожащими от волнения руками Фредерико растёгивал многочисленные пуговицы на её кофте. Линдзи взяла его правую руку и стала не спеша целовать каждый палец: «Прошу тебя: повтори мне ещё раз свои вчерашние слова». Сняв с неё кофту он стал нервно искать на спине зацепку бюстгальтера: «Какие именно ты хочешь услышать? О моей неожиданной страсти к тебе?» Линдзи сама сняла чашки и оголила при лунном свете взбухшие от ожидания ласк соски: «Слова о том, что я первая женщина в твоей жизни». Он припал губами к соску, потом к другому, и вновь вернулся к первому, словно хотел обьять их вместе: «Да, ангел мой... Мне даже стыдно в этом признаться..самому себе». Руки Линдзи растегнули мантию. Затем растегнула ширинку и брюки спали. Она рукой вошла в его трусы и обняла горячий и возбуждённый фаллос: «Я хочу слышать это каждый день...Это меня возвышает до небес... Хочу быть первой у тебя... и никого больше не подпущу к нему». Она села на край кровати и с жадностью стала целовать его ствол: от основания и до головки. Фредерико ощутил себя на небесах и застонал, как юнец, впервые познавший губы женщины: «Ты само совершенство... Мне страшно... боюсь тебя разочаровать ... И потерять...» Линдзи медленно поднялась до его губ, вошла своим языком и отдалась его губам: «Никогда...слышишь? никогда даже не мысли об этом! Ты достоин принцесс и королев, Фредерико.... И сегодня я стану твоей рабыней здесь...Ты станешь моим повелителем...» Она повернулась к нему спиной, медленно спустила трусики чуть ниже ягодиц, встала на колени в постели и грациозно повернув к нему своё лицо томным голосом прошептала: «Оседлай меня, мой король... И делай меня ...Хочу тебя до воя». Фредерико потерял разум. Его мысли превратились в острое копьё и опустились до вбешенной от похоти головки фаллоса. Её тонкие пальцы направили его туда, где он вчера не успел побывать. Вначале ему показалось, что там слишком тесно. Но её ягодицы оказали ему такое гостеприимство, что вскоре Фредерико вошёл в Линдзи не спеша, и уверенно. Она почувствовала себя почти в раю и издала лёгкий стон: «Мой милый... Как мне его не хватало вчера...но я не могла решиться... просить тебя ...об этом... Вот теперь я вся твоя... без остатка.... имей меня... делай меня... ты просто бесподобен!» Она не дала ему кончить. Уложила его на спину: «Отдохни, любимый. Я хочу оседлать твоё сокровище.» Свет из окна падал на её почти девичьи груди. Фредерико не мог оторвать своих рук от них и очарованных глаз от всего зрелища: «Ты просто чудо... изумительно хороша... счастлив тот, кто обладает тобой..» Линдзи опустилась к его губам: «Теперь только ты ...ты один обладаешь мной.» Победный клич они издали одновременно. Линдзи рухнула рядом с ним, пытаясь отдышаться после длительной скачки любви. Фредерико приподнявшись на локте, любовался лицом богини, которая только что рассталась с честью. Его воздушные поцелуи покрыли Линдзи от шеи и до лобка. Не решаясь войти без приглашения в гости, его губы блуждали вокруг плоти. Её шёпот напомнил ему о земной нужде: «Я голодна, Фредерико... Хочу в ресторан». Ужин был накрыт в одном из частных домов Джованни Пальмиро, предназначенных для царских особ. Два старинных канделябра с шестью свечами в каждом освещали уютную комнату со столиком на двоих, небольшим диваном loveseat с двумя креслами по углам. Фредерико был одет в темный костюм и выглядел значительно моложе. Молодой официант предложил выбор напитков. Линдзи любуясь кардиналом, попросила джин с тоником. Фредерико согласно кивнул официанту: «Мне тоже». Диван был достаточно удобным, чтобы сидя рядом слышать дыхание друг друга. Его рука скользнула по её колену и чуть прикоснулась лобка. Она приблизилась к его губам: «Обещай, что ты проведёшь эту ночь со мной. И позволишь мне проводить тебя утром до трапа самолёта». ___________________________________ Стив Браун отдал последние распоряжения группе захвата, уже располжившейся в Риме. Внимательно выслушал майора, ответственного за операцию. Строго предупредил, чтобы состыковали свои действия со службой безопасности Ватикана. И напомнил: «Агент нам нужен живым: слишком много важной информации. Я вылетаю завтра, чтобы лично с ним пообщаться». Он посмотрел на часы: было около девяти вечера. В это время зазвонил второй телефон. Это была Элизабет Росс: «Ты не поверишь, но я голодна, как волчица. Как насчёт стейка, дорогой?» Стив заказал стейки в Del Campo на First St. Это было как раз по пути к уютному домику Элизабет на окраине Вашингтона. Она встретила его в сногсшибательном и абсолютно прозрачном пеньюаре пурпурного цвета. Стив чуть не выронил из рук горячий ужин . «Какой ты у меня всё-таки глупый, детка. Неужели ты и в самом деле решил угостить меня стейком в столь позднее время? Сумасшедший! Мне нужен совсем другой «стейк». Её рука с жадностью схватила Стива за фаллос. «Оставь ужин на кухне. И найди меня в джакузи. Спеши, пока я не передумала». Она была вся в окружении ароматной пены и шаловливо игралась с соском. Стив смотрел на неё глазами самца, готового разорвать её плоть: «Извращённая леди, избалованная лань, ты меня держись на длинном поводке. Весь месяц не слышал твой голос... Я требую свиданий каждую неделю с моим ...Президентом» Он снимал брюки, не спеша. Элизабет не сводила своего жадного взгляда от долгожданного фаллоса: «Но я вижу, ты совсем не спешишь овладеть своей извращённой самкой». Он не успел приблизиться к джакузи, как его ствол оказался в плену её рук и потом губ. Она прикрыла веки и отдалась неземному наслаждению. Стив стонал, как подросток, впервые познавший соитие с родной тётей. Её рука стала массировать анал, отчего фаллос принял почти вертикальную позу. Он вошёл в джакузи и приподняв Элизабет, посадил на ствол. Её голос прозвучал в ванной, как божественная нота гимна любви. Она впилась в его губы, отрываясь лишь для шёпота: «Какой же он у тебя великолепный, сукин ты сын!» И услышала ответ, в котором так нуждаются амбициозные женщины в постели: «Не могу поверить, что самая властная в мире сучка принадлежит мне». Элизабет сжала его щёки в своих цепких руках и вперила в него свой острый взгляд : «Ни один президент в мире не имел такое мощное наслаждение, Стив. Я так хочу владеть твоим стволом два срока подряд!» Стив с лёгкостью приподнял её, как пёрышко, и перенёс в гостиную на диван. При этом, она чувствовала себя пригвоздённой твёрдым копьём. «Ты сегодня неузнаваем, Стив. И я так хочу быть оттраханной. Пожалуйста, не останавливайся.» Стив помог ей перевернуться на живот и вошёл сзади: «Не смей держать меня на поводке. Хочу тебя каждый день. Слышишь, Элизабет? Каждый!» Она почувствовала, что огромное цунами оргазма накрыло её с головы и до копчика: «Боже мой! Как мне хорошо, Стив! Ты великолепен, сукин ты сын!» Вернувшись после душа, Элизабет попросила его налить ей любимый арманьяк: «Но согласись со мной, милый: я не могу есть стейки каждый день. Мне надо соблюдать диету». Стив присел к ней сбоку: «Знаю, дорогая. И мне откровенно говоря, импонирует твое разнообразие. В этом есть некая изюминка, которая меня всё время влечет к твоим губам». Элизабет подарила ему поцелуй: «Я совсем не в восторге от твоего решения лететь в Рим. Мне кажется, твой ассистент Робинсон мог бы прекрасно с этим справиться». Стив погладил её оголённое бедро и приложил пальцы к губам: «На тебя невозможно смотреть равнодушно...даже после оргазма. Ты балуешь меня своей заботой. Но мне важно быть на месте самому: интуиция мне подсказывает, что не всё там пройдёт гладко» Элизабет привстала и уже властным голосом попыталась его отговорить: «Ты не имеешь права рисковать собой. Ты без пяти минут вице-президент страны». Стив взял её за руку и поцеловал указательный палец: «Обещаю кормить тебя стейками 4+4 – два срока подряд, мисс Президент». __________________________ Лимузин кардинала медленно подьехал к стоянке самолёта и остановился в двадцати метрах от трапа. Падре нажав на кнопку, поднял затемнённое стекло между ними и водителем. Линдзи припала к его губам с шёпотом: «Только береги себя, прошу. Я люблю тебя, Фредерико» Кардинал провёл рукой по её локонам: «Ангел мой, это всего лишь обычная поездка. Поверь мне, вся ситуация взята на контроль. И не только нашей службой. Друзья-американцы уже здесь. Нет причин для беспокойства». Линдзи вытирая слезу, увидела в окне, как к трапу шла Джозефина. Она держала в руке небольшой портфель с документами, принадлежащий кардиналу. Фредерико открыл дверь и посмотрел на Линдзи: «Эта неделя будет самой длинной в моей жизни». Линдзи пожала его руку: «Только не оборачивайся назад: это плохая примета». Она опустила стекло и обратилась к водителю: «Альберто, у меня страшная жажда. Нет ли у тебя чего – нибудь попить?». Молодой человек быстро вытащил из небольшого хлодильника бутылку коки. Линдзи провожая взглядом Фредерико, отпила несколько глотков. Краем глаз она заметила странный мигающий красный огонёк в раскрытом холодильнике Альберто. Но её внимание было сконцентрировано на кардинале.Дойдя до трапа, он всё таки повернулся назад , взял из рук Джозефины свой портфель и помахал Линдзи рукой. Неожиданно к трапу стали приближаться двое в штатском. Они попросили кардинала задержаться. Подойдя к Джозефине, один из них незаметно надел на её руку наручники, другой конец которого был на его запястье. Второй подошёл к кардиналу вплотную и что-то ему обьяснил. Кардинал , пожав плечами, стал медленно подниматься по трапу. Линдзи облегчённо вздохнув, положила руку на плечо водителя: «Теперь мы можем ехать». Альберто взял с места и развернул машину к выезду. Двигатели самолёта взревели и шасси плавно покатили по лётной дорожке. Линдзи в последний раз посмотрела в заднее стекло. Лайнер красиво взвил в самом конце стартовой площадки. И через несколько минут раздался взрыв и вспыхнуло огромное пламя. Лайнер клюнул носом и стал полыхать в хвостовой части. Оглушительно заревели сирены и спустя пять минут спасатели уже приступили к тушению. Линдзи после этого ничего не помнила: она провалилась в бездну.
ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. Глава Тридцать Восьмая. Долгая непорочность иногда вершится развратом.
Царица-мать всё ещё пребывала в дремоте, когда к ней вошла Хэшаба. Затуманенным взором она посмотрела на управительницу и спросила: «Ты исполнила мою волю? Могу ли я посмотреть на покои, приготовленные для моего гостя?» Хэшаба поклонилась ей и услужливо ответила: «Да, моя госпожа. Покои готовы и Принц сидит в ожидании вашей встречи. Позвольте проводить Вас к нему.» Шепсут попыталась встать , но ноги её не слушались: «Кажется, я перебрала с вином. Вели принести носилки.» Четверо молодых мускулистых рабов внесли носилки и подняли царицу, готовые следовать за Хэшаба. В покоях , Шепсут увидела двухметрового, волосатого гиганта с распущенными длинными волосами и без набедренника . Его руки были заняты ублажением крайне возбуждённого фаллоса наимоверной длины и толщины. Шепсут обернулась к Хэшаба: «Ты не в своём уме, Хэшаба! Это не Принц, а какой-то проходимец. Изволь обьяснить мне, в чем дело?» Хэшаба велела рабам уложить царицу на ложе и покинуть покои. Затем подошла к царице вплотную, туго перевязала её ступни к углам ложи и ловким движением рук перевернула её на живот: «Дорогая Шепсут, тебе придётся отвечать на мои вопросы. И будь осторожна с выбором ответов: от них зависит твоя судьба.» Она подошла к Сапару, который был прикован цепями к столбу на приличном расстоянии от ложи: «Слушай меня внимательно, насильник. От твоего усердия зависит срок твоего дальнейшего заключения в тюрьме. Если эта сучка расскажет мне правду, я лично позабочусь о том, чтобы тебя освободили и снабдили всем необходимым для пути в Персию. Ты меня понял?» Сапар тут же грохнулся на колени и стал целовать Хэшаба сандалии: «Я исполню Вашу волю, повелительница. Дайте мне два часа, и она будет готова служить Вам рабыней всю оставшуюся жизнь». Шепсут, которая потеряла дар речи от происходящего, ловила слухом каждое слово. Она пока не совсем понимала, каким способом её будут наказывать, и главное – за что: «Хэшаба, я слышала, как ты назвала меня сучкой. Разве тебя в Храме учили оскорблять царствующих особ? Могу ли я спросить, за что ты меня хочешь наказать без ведома фараона и империатрицы?» Хэшаба удлинила цепь Сапара, чтобы он мог приблизиться к ложу, заперла дверь, налила себе кубок вина и уселась в одном из дальних углов опочивальни: «Ты скоро узнаешь всё, что тебе можно узнать, Шепсут. А пока приготовься к тем удовольствиям, которые тебе знакомы с юности. Сапар! Приступай к работе!» Шепсут увидела перед собой взгляд голодного тигра, получившего случку после нескольких лет воздержания. Огромные лапы Сапара сорвали с Шепсут её хитон и обнажили ягодицы. Затем он, расслабив ремни на её ногах, перевернул лицом к своему могущественному инструменту пыток. Его оглушительный клич «Возьми!» заставил Шепсут содрогнуться всем телом. Он воткнул свой клин сквозь её губы, держа за распущенные локоны. Шепсут задохнулась и вырвала. Подняв её за волосы, Сапрат вновь вошёл стволом в её губы. Шепсут потеряла сознание от недостатка воздуха. Обойдя её застывшее тело, Сапрат приготовился было войти в Шепсут сзади, но Хэшаба остановила его: «Облей её водой, дай очнуться!» Когда Шепсут открыла свои глаза, услышала властный голос Хэшаба: «В чём заключалась твоя просьба к Принцу Раму, Шепсут. Не спеши с ответом: мне нужна истина». В наступившей тишине,голос Шеспут зазвучал тихо и с мольбой: «Не унижай моё достоинство, Хэшаба. Ведь мы с тобой были лучшими подругами в юности. Выпусти меня, и я отвечу на все твои вопросы в тронном зале фараона Египта». Хэшаба взглядом велела Сапару войти в неё: «Она в твоём полном распоряжении, Сапар. Разорви её пополам. Я скоро вернусь». Направляясь к двери она услышала душераздирающий возглас Шепсут: «Вернись, прошу тебя! Я готова...» Хэшаба решительно хлопнула дверью. Вернувшись в покои Принца, Хэшаба велела рабам окунуть его в холодный водоём. Через короткое время Раму, раздетый догола, стоял перед Хэшаба со связанными на спине руками: «Чем я провинился перед тобой, царица Шепсут? Разве я не исполнил все твои желания?». Хэшаба молча велела рабам повести его за собой. Рабы опустили Раму на колени перед ложем, где Сапар методично и без устали входил в свою жертву. Были слышны усталые стоны Шепсут, которая обезумела от такой насыщенности соития. Раму повернулся к Хэшаба: «Кто эта женщина? И зачем ты мне это показываешь, Шепсут?» Хэшаба велела ему замолчать. Затем остановила усердные старания Сапара и подошла к Шепсут вплотную: «Шепсут, тебя ожидает более приятное общение с Сапаром всю оставшуюся ночь и весь завтрашний день. Я вновь спрашиваю тебя в присутствии Раму: о чём ты просила его?» Шепсут еле слышно зашевелила губами: «Я просила его привезти мне яд, чтобы отравить Неирэм. Прошу тебя, дай мне попить перед смертью» Раму вскочил и попытался сбежать, но столкнулся с запертой дверью и вернулся к ногам Хэшаба: «Я готов заплатить тебе золотом тяжестью твоего тела, повелительница! Ведь я лишь исполнял волю царицы!» Хэшаба швырнула его носком в подбородок и отбросила в сторону Сапара: «Ты ведь знал, что речь идёт о жизни империатрицы Египта?» Затем она спросила Сапара: «А с ним ты сможешь справиться, Сапар?» Сапар без всяких слов схватил тщедушного Принца за шкирку и уткнул лицом между ягодиц Шепсут. Приподняв и держа его за ноги на весу, Сапар мощным рывком вошёл в Принца почти наполовину своего фаллоса. Раздался его глубокий вздох и наступила полная тишина. В тишине были слышны лишь стоны Раму и тяжелое дыхание Сапара. Раздался стук в двери. Хэшаба открыв, увидела свою рабыню: «Империатрица Неирэм вернулась во дворец и хочет тебя видеть, госпожа». Во избежание преждевременных смертей, Хэшаба позвала рабов и велела спустить Сапара в темницу: «Завтра утром, как и обещала, ты будешь отпущен. А пока тебя помоют, накормят и дадут постель.» Заперев Шепсут и Раму в покоях, Хэшаба поспешила к Неирэм. Империатрица и фараон Мерик Ра встретили её тепло. Неирэм нетерпеливо спросила: «Рассказывай, Хэшаба. Была ли я права?» Хэшаба подробно изложила им суть заговора Шепсут. Мерик Ра выслушав рассказ, тут же принял решение: «Казнить обоих. Хочу сделать это, как можно скорее». Неирэм положила руку на свой живот: «Повелитель мой, мне кажется мы разгневим Богов с такой спешкой. Дай им срок до рождения наследника. У меня дурное предчувствие» . Фараон погладил живот жены: «Ты так благосклонна к своим врагам. Пусть Боги будут милостивы к тебе и к моему наследнику». Затем он подошёл к Хэшаба и обнял её: «Ты заслужила всяких вознаграждений , Хэшаба. Назови, что хочешь и я выполню твое желание». Хешаба поклонилась фараону и поцеловала его тунику: «Империатрица уже наградила меня своей любовью и щедростью.» Фараон снял с пальца богатый перстень с камнем и надел его на палец Хэшаба: «Пусть этот перстень даст тебе право входить в мои покои в любое время дня и ночи». Хэшаба вернулась в свои покои. Наступила середина ночи. Она вспомнила, что даже не успела поужинать. По её зову вошла рабыня Фату, молодая нубийка, которая верно служила Хэшаба с самого детства. Это вместе с ней она впервые совершила омовение с мужчиной, Сукремом. Она была свидетельницей лишения непорочности Хэшаба. Была единственной рабыней, с которой Хэшаба делилась своими тайнами. Много раз она предлагала Фату свободу, но она категорически отказывалась принять такой дар. Обьясняла это просто: «Не хочу принадлежать никому кроме тебя, владычица моя». Фату накрыла лёгкий ужин и налив кубок вина хозяйке, накормила её с рук. Затем обойдя Хэшаба сзади, сняла с неё хитон, покрыла ладони ароматным кремом и легкими движениями стала массировать ей шею, спину, груди и живот. Спустя некоторое время Хэшаба прилегла на ложу и пригласила Фату лечь сбоку: «Мне надо принести жертвы Богам. Сегодня у меня было соитие со вторым мужчиной в моей жизни. Мне кажется, я становлюсь похотливой шлюхой, Фату.»
Невольница припала губами к её плечу: «Ты самая святая женщина в Египте. С юности соблюдаешь обряд безбрачия. Немногие матроны могут пройти через такое испытание.» Хэшаба прижала её голову к своей груди: «Я похотлива и развращена, дитя моё. Меня совратило сегодня жуткое зрелище чужого соития. Соития грязного и преступного. На моих глазах ужасный насильник с огромным фаллосом сношал царицу Шепсут. Перед моим взором до сих пор картина разврата.» Хэшаба приподняла грудь и подала сосок к губам Фату.
Рабыня с жадностью взяла сосок и жарко зашептала: «Как я люблю твои ласки, владычица моя. Но ты так редко меня этим балуешь». Рука Хэшаба опустилась к её ягодицам и стала нежно гладить промежность Фату: «Во мне сейчас столько страсти, что я готова отдаться даже грязному насильнику. Останови мою похоть» Фату не спеша перевернулась лицом к её плоти и предоставила хозяйке свой лобок. Хэшаба громко застонала, почувствовав твёрдый язык нубийки на своём клиторе. Не прошло и пяти минут, как Хэшаба содрогнулась от первого оргазма. Войдя с Фату в водоём для продолжения игр, Хэшаба поняла, что ей не обойтись сегодня без мужского достоинства. Поцеловав Фату в губы, она отправила её в темницу: «Найди тюремщика Мобу и приведи его ко мне: мне нужно его нигерийское копьё» Мобу вошел в покои Хэшаба в сопровождении Фату с опаской и подозрительностью: «Прости меня, владычица, если я совершил грех». Хэшаба поманила его пальцем: «Сними свой грязный набедренник и покажи мне, чем ты можешь гордиться. Может быть ты совершишь свой самый большой грех сегодня ночью». Мобу опустил свои глаза и стоял в нерешительности. Фату, уловив взгляд хозяйки, ловким движением рук раздела смущённого тюремщика. Он быстро прикрыл руками свой фаллос. Фату убрала его руки и приподняла фаллос у основания, чтобы хозяйка могла принять решение.
Даже поникший от страха фаллос выглядел достаточно внушительным и многообщающим. Хэшаба кокетливо прикусила свой указательный палец: «Фату, любимица моя, попробуй его на вкус и скажи, достоин ли он моей плоти» Фату присела у края водоёма и преподнесла фаллос к своим губам. От соприкосновения губ юной Фату, ствол нигерийца вздрогнул и стал принимать невообразимый размер. Хэшаба наблюдая за умелой любовью рабыни, стала невольно ласкать свои гениталии. Фату заметила, что хозяйка впечатлена увиденным и слегка подтолкнула Мобу сзади: «Спеши, Мобу. Тебя ждёт самая святая женщина Египта.» Хэшаба действительно ждала его с нетерпением, сидя на краю бассейна и широко раздвинув ноги. Мобу, не веря своему счастью, вошёл в неё с возгласом: «О небеса, о Боги! Я вознаграждён за десять лет службы фараону!» Хэшаба, приняв лишь половину фаллоса, руками велела держаться Мобу пока на расстоянии. Спустя некоторое время, когда её плоть стала разжигатьсся от страсти и похоти, она стала позволять Мобу входить глубже. Фату ласкала её соски и шептала ей в ухо: «Ты само совершенство, ты богиня.. Прикажи мне умереть у твоих ног, владычица моя» Хэшаба закрыла веки, откинулась назад и властно потребовала: «Входи в меня весь, Мобу. Моя плоть созрела для него». Мобу поднял её на свои руки и воткнул свое копьё до самого основания. Хэшаба издала вопль от нахлынувшего оргазма. Сойдя со ствола, она повернулась к Мобу спиной и приподняла свои ягодицы: «Награди меня этим наслаждением, Мобу. Я не усну сегодня ночью без твоего копья сзади». Мобу шепнул ей в ухо: «Я буду нежен, как тигрёнок, моя госпожа. Хочу чтоб ты меня звала как можно чаще». Действительно, он вначале приласкал Хэшаба своим пальцем. И только убедившись в её готовности, Мобу стал входить медленно и ласково. Он сумел довести Хэшаба до пика наслаждения, и услышал её повелительный зов: «Входи в меня...сукин ты сын... не испытывай мою похоть». Мобу вошёл, как самец, добравшийся до своей цели. Они взвыли от оргазма вместе. Хэшаба упала ему на руки совершенно без сил. Мобу вынес её на своих руках и уложил в ложе. Фату похлопав его по спине, выпроводила из покоев: «Ты заслужил многого, Мобу. И завтра утром Хэшаба вызовет тебя для награды» Хэшаба открыла глаза от божественных ласк Фату. Только она могла наносить такой лоск усталой от любви плоти начинающей развратницы. (продолжение следует)