THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

54. ЛАНЧ С ПРЕЗИДЕНТОМ. Герасим Никанорович Сечкин был одним из тех, на ком не только удобно пахать, но и заменить некем. Именно поэтому он оставался главой администрации уже четвертого президента России. Ещё со времен «перестройки» его главная черта незаменнимости заключалась в том, что он мог перестраивать кремлёвские дворцы и прочие резиденции быстро, дёшево и на любой вкус. Благо, парламент великодушно позволял ему доить бюджет лишь с устного распоряжения главы государства.

Начинал он свой рабочий день не раньше десяти утра. Обычно просыпался к восьми. После утренней пробежки получал расслабляющий массаж, затем ароматизированную ванну, лёгкий завтрак и был почти готов отдаться отечеству. «Почти» - по простой причине: время от времени прежде чем лечь костьми перед отечеством, он отдавался Серафиме Апполоновне, многолетней спутнице своего карьерного роста. Это происходило не так уж часто: Герасим уже перешагнул за семьдесят и годы вносили серьёзные поправки в старые дурные привычки. Морозным январским утром в непростой понедельник Герасим Никанорович неожиданно для себя обнаружил прилив дополнительной энергии ниже пупка. Слегка поразмыслив, он пришёл к логическому выводу: это радостное событие произошло не иначе, как по причине долгого отсутствия в московской квартире его не очень целомудренной супруги Фаины Филлиповны. Она уже целую неделю в буквальном смысле, не просыхая, парилась с подругами в дачной сауне. Покончив с завтраком, приготовленным Марусей, беженкой из Луганска, Герасим позвонил на работу: «Предупредите Серафиму Апполоновну, что жду её с докладом через полчаса в комнате отдыха». В приёмной, как всегда толпились мелкие и средние чиновники: зам. министра, генералы в отставке, помощники, референты и прочая бюрократическая мелюзга. Прошагав мимо них к своему кабинету, Герасим Никанорович тихо пробурчал: «Приём после обеда». Серафима, белоснежная и в меру пышная дама перезрелых лет, ждала хозяина души и тела, разлёгшись на широком диване. Сквозь тонкий пеньюар можно было заметить, что чародейка в иные минуты жизни игнорирует даже намёк на нижнее бельё. Герасим снимая ненавистный галстук и сбрасывая осточерчевший тёмный костюм, ощутил прилив крови в интимной части. Но не хотел концентрироваться на этом: боялся сглазить. И ведь сглазил, чёрт побери! Как только Серафима приготовилась уделить интимному месту внимание, зазвонил личный телефон Герасима. По нему могла звонить только Фаина. Новость оказалась вполне ожидаемой: в дачной сауне обрушился потолок, засорился бассейн и сломалась входная дверь. Поди после этого поднимай упавший тонус. Хлопнув в сердцах дверью комнаты отдыха, Герасим Никанорович срочно связался с хозяйственным управлением и поручил немедленно отправить на дачу Данилу Бондаренко. Этот великан из Крыма был принят на работу несколько дней назад по рекомендации Серафимы. Он оказался не только мастером на все руки, но и её родным племянником. Фаина Филлиповна после короткого разговора с мужем, растормошила совсем ещё юного мальчишку из кремлёвской пиццерии : «Филя, а ну-ка вставай! Давай, шевелись, ко мне тут мастера едут. От тебя мало пользы, что в постели, что в ремонте. Такси уже едет.» Филя был всё еще пьяненький и шатаясь из стороны в сторону поплёлся под душ. Фаина запахнула халат , проводила взглядом безнадёжно тонкий инструмент, предназныченный вроде бы для оргий и покачала головой: «Сколько раз давала себе слово: юнцами не увлекаться! Вот я дура в самом деле! Как напьюсь, так и тянет меня в детский сад». Проводив Филю, Фаина направилась к холодильнику: голова готова была разорваться от дикой боли. В таких случаях она знала лишь один верный способ. Дрожащей рукой она налила стакан водки и второй - огуречного рассола. Зажмурившись она опрокинула их один за другим и выдохнула воздух. Подойдя к зеркалу, встретилась с собственным отражением. Перед ней стояла некогда соблазнительная, чуть располневшая и явно опухшая дама лет шестидесяти без хвостика. Долго смотреть на эту картину она не смогла: пошла под душ и включила струю на полную мощь. Она мылась с остервенением , злая на весь мир и на себя персонально. Но запах шампуни в конце концов победил мрачные мысли. Фаина закрыв глаза вспомнила недавнюю встречу с Нурланой Паша-заде. Они были почти ровесницами, но бывшая первая леди находилась в блестящей форме. У них, разумеется, была связь в ту ночь. И Фаина не уставала восхищаться её мраморным телом, упругой грудью и гладкими бёдрами. «Всё! Пора остановиться. Жизнь ещё продолжается. У меня хватит сил.»- пронеслось в голове. Выйдя из ванной, накинув халат и обмотав голову полотенцем, Фаина прошла на кухню и включила кофейник. И тут она вздрогнула: чей-то баритон приветствовал её сзади «С лёгким паром, Фаина Филлиповна.» Она резко обернулась: перед ней стоял двухметровый великан лет тридцати пяти с двумя чемоданами инструментов в руках: «Кто Вы? И как Вы сюда попали?». Великан улыбнулся и показал свои ослепительно белые зубы: «Данила я, из хозуправления. Меня Ваш супруг прислал для ремонта». Фаина обмякла после испуга и села в кресло: «Да-да...Простите меня... Я совсем забыла. Вы не стойте, садитесь. Хотите кофе?» Данила поставил чемоданы с инструментами в углу кухни и присел на краю дивана: «Нет, спасибо. Уже завтракал. Я бы хотел взглянуть на потолок и всё остальное.» Фаина обратила внимание на его огромные карие глаза: они стыдливо скользили по её промежности – халат предательски раскрылся. В это время зазвонил телефон. Запахнув халат, Фаина вскочила: «Это наверное Герасим. Алло. Кто это? О Боже мой! Я только что о тебе думала, Нурланочка. Вспоминала нашу последнюю встречу. Как же я рада твоему звонку!». Не отрываясь от разговора, она пошла вперед, взглядом пригласив Данилу за собой: «Слушаю тебя, дорогая. Готова к твоим услугам всегда, ты же знаешь.» Они дошли до сауны и Фаина показала рукой на потолок. Халат опять раскрылся, теперь уже обнажив и груди, и лобок. Данила подошёл и запахнул халат, завязав на пояс. Их взгляды встретились. Фаина, продолжая беседу, облизнула высохшие губы: «Нурланочка, строго между нами, но я не советую тебе делать на него ставки. Федя же почти труп. Ну не в буквальном смысле, конечно.» Рука Фаины с благодарностью легла на грудь Данилы. Пальцы задержались на мускулистой коже. Фаина почувствовала знакомую волну похоти: от Данилы веяло добротным сексом: «Дорогая моя, да он будет готов лизать твою царственную попу круглые сутки и бесплатно. Поверь мне, он ищет себе хорошего хозяина.» Пальцы Фаины машинально опустились вниз: размер был впечатлящим. Данила понял, чего от него хотят. Но оглянулся на двери. Фаина успокоила его своим взглядом и села на скамью в парилке: «Ну что ты милая? Он и в постели совершенно пустой номер. Кроме минета ни на что не годен». Её рука опустила Данилу на колени и, раскрыв полы халата, предоставила ему то, от чего он не мог оторвать свой взгляд пару минут назад. Его губы оказались теплыми и упругими. Язык проник в неё вначале неуверенно. Но заметив, как Фаина откинулась назад и прикрыла веки, Данила стал значительно смелей. Голос Фаины зазвуча откровенно похотливо: «Да.. дорогая... надо бы встретиться... когда скажешь. Ты угадала: у меня здесь на даче небольшая авария... и нас ремонтируют... Ты как всегда, догадлива... Спасибо.. Ооо. Боже мой! Ещё немного, Данилушка... Ты мой спаситель!.» Телефон упал на пол и в трубке после небольшой паузы раздались короткие гудки.

Данила оказался не только мастером на все руки. Он оказался с волшебным ключом. Фаина не могла поверить ни своим глазам, ни тем более, губам: инструмент отличался исключительно правительственным калибром. Данила не сходил с неё больше часа. И вскоре далеко за пределами сауны на зелёной лужайке от его победного клича вспорхнули голуби и разбежалась прочая живность. Ремонт, понятное дело, растянулся на месяц. _______________________________ Генерал Фёдор Раскруткин взвесив все плюсы и минусы, понял: глава государства перестал ему доверять. Более того, Пётр Петрович Булыжников каким-то образом располагал сведениями о причастности службы внешней разведки к побегу из американской тюрьмы реального Петра Петровича, а затем и его неудачного убийства в адлерском аэропорту. Истиной мишенью был его брат-близнец Семён Петрович, который ныне возглавляет страну и кардинально меняет вектор внешней политики. Весь фокус заключался в том, что никто из тех, кто знал о существовании брата, живущего в США, и был вовлечен в операцию под кодовым назаванием «Близнецы», не был заинтересован в использовании этой информации для шантажа и личных амбиций. Ибо теперь Россией фактически управлял ставленник Вашингтона. Специальные службы и правительство США могли опровергнуть любые инсинуации по этому поводу. Вокруг службы внешней разведки и лично её руководителя Ракруткина сложилась обстановка, мягко говоря, неблагоприятная. Генерал своим опытным затылком чуял: вот-вот могут скрутить по любому надуманному поводу. Зоя, супруга премьера, которую он завербовал много лет назад, ушла от него час назад. Исполнив ритуальный оральный секс, она поделилась с ним : «Готов проект Указа о твоем переводе послом в Башкирию. Но Яков Эрнестович шепнул мне, что это делается для ширмы. Ты даже не успеешь приступить к своим обязанностям» . Генерал застёгивая ширинку, ухмыльнулся: «Ты теперь на два фронта пашешь, «Соска»? Зоя уже у дверей успела сьязвить: «Жизнь заставит,и ты станешь «Соской», Федусь». Прежде чем, писать прошение об отставке, Фёдор Никитич решил сделать один важный телефонный звонок: он вспомнил о бывшей первой леди Азербайджана. Из Лондона за ней тянулся шлейф – её подозревали в организации киднапинга. Она скорее всего в бегах и клюнет на любую удочку. Расруткин знал, что эта семейка располагает сетью частного бизнеса по всему миру. Нурлан ответила сразу и узнала его по голосу: «Всегда приятно слышать дружеские голоса. Чем могу Вам помочь, генерал?» Генерал усмехнулся: «Мне кажется, сегодня в помощи нуждаетесь Вы. И уверяю Вас: всё в наших руках.» Нурлан решила «вести» его до конца: «Вы прямо как в воду глядели:как раз собиралась просить Вас о надёжной «крыше». Назовите только цену.» Фёдор понял, что она уже созрела для условий: «Это не телефонный разговор. Если готовы к встрече, то можно увидеться через час в гостинице «Урал». Вас внизу встретят и проводят ко мне.» Нурлан посмотрела на часы: «Фёдор Никитич, в одиннадцать ночи даме назначают встречу далеко не из деловых соображений.» После короткой паузы он ответил в том же стиле: «Если Вас интересует дресскод, то могу поделиться: я обожаю национальный колор в сочетании с оральной мелодией». Нурлан хотела сразу послать его в жопу, но потом решила, что он может ей пригодиться и в другом месте: «Федя, тебе повезло: у меня как раз наступили критические дни». В сопровождении Салима она вошла в гостиницу со служебного хода. Расположившись за столиком в кафе, огляделась и увидела у главных дверей того, кто должен был проводить к шефу. Салим по её знаку подошёл к нему сзади и приставил к спине нечто твёрдое: «Звони шефу, пусть спускается в кафе». Через несколько минут в дверях лифта появился Фёдор Раскруткин собственной персоной: «Дорогая Нурлан Азизовна, сколько лет, сколько зим.» Галантно поцеловал ей руку и присел напротив. Нурлан отпив кофе, ответила с роскошной улыбкой: «Я тут переговорила с Фаиной Филлиповной. Там вроде бы готовы принять твое прошение об отставке. Неужели врут?» Генерал подозвал официанта и заказал двести грамм водки: «Сплетни, дорогая, сплетни. Но откровенно говоря, я давно подумываю об отдыхе где-нибудь в Ницце. Ведь никто из нас не вечен. Разве не так, госпожа Паша-заде?» Нурлан с удовольствием заметила, что глаза Раскруткина явно лгут: «Так или иначе, я могу предложить тебе , генерал, скромную должность вице-президента в одной из офшорных кампаний.» Сделав паузу, добавила: «Четверть лимона в год, с транспортом и служебной квартирой тебя устроят?» Опрокинув порцию водки и смачно прожевав ломтик лимона, Фёдор спросил: «А что входит в служебные обязанности?» Нурлан допила кофе, встала, велела Салиму вызывать машину и завершила встречу: «Не так уж много: быть паинькой, забыть слова «нет» и «не могу», когда к тебе обращается твоя хозяйка. И при необходимости трудиться кончиком своего языка, импотент!» ______________________________ Губернатор Калифорнии Майкл Топалис , прогуливаясь по тенистому лесопарку, дружески похлопал по плечу своего кузена Тима Патриноса и успокоил: «Не паникуй. У неё пока нет ни планов, ни кандидатуры по твоей замене. Департамент финансов – не кусок торта. Она может поперхнуться. У меня достаточно длинные руки, чтобы прикарманить любого. Уверен, что она предложит тебе сохранить свой пост.Во всяком случае на первые полгода. А там я подберу к ней мой ключ. И ты знаешь, как его зовут: это Сэм Розенберг, новый глава АНБ.» Тим усомнился: «Ты не понимаешь главного: ей нужен человек, который будет её финансовым мечом не только в зарубежных странах, но и внутри США. А это значит, что она может подобрать какого нибудь иностранца. И будет сложно прикрывать твои каналы в Латинской Америке.» Раздался голос Адель из беседки: «Хватит шептаться. Барбекю уже на столе. Мы с Таней проголодались.» И действительно, запахло ароматными жаренными рёбрами и итальянскими сосисками. Не успел Тим взять булку и начинить её кетчупом, как зазвонил телефон: его помощник Мэри Мэрфи сообщала, что президент Элизабет Росс ждёт его завтра в одиннадцать часов в Белом доме. ______________________________________ Звиад Месхи нервно ходил из угла в угол в маленьком номере дешёвого мотеля, не понимая причин такого «гостеприимства». Посмотрев на часы, он решил, что подождёт ещё полчаса, а потом закажет такси и улетит к чёртовой матери в Грузию первым же бортом до Европы. Зазвонил телефон мотеля. Звиад проигнорировал: он не ждал ничей звонок в эту вонючую гостиницу. Раздался стук в дверь. Он рывком открыл дверь. Перед ним стоял верзила: «Поднимите телефон.» Телефон опять зазвонил. На том конце провода чей-то женский голос успокоил его: «Это мисс Росс. Буду там через десять минут. Нам нужно кое-что обсудить.» Она вошла вся в голубом . Сбросив сумку и сняв шляпу с вуалью, она поправила покрывало на постели и села: «У меня всего лишь полчаса. Не могла заснуть, не вкусив тебя» . Звиад стоял, как вкопанный. Он пожирал её своими глазами: «Мисс Президент...мисс Росс...у меня иссяк запас слов.» Она взглядом опустила его на колени и губами прижалась к его губам: «Ты помнишь наш разговор в ночном вертолёте? Я предупредила тебя тогда: финансовая разведка США должна всецело принадлежать Президенту. Ты готов?» Звиад почувствовал, что её горячие губы хотят нечто большее, чем просто поцелуй. Он медленно поднял на ней юбку и припал губами к её лобку. Элизабет легла на спину, отдавшись его ласкам по-царски гостеприимно. Сквозь прикрытые веки, она заметила, что он готовится войти в неё, и приподнялась: «Нет. Не сейчас. Дай мне вкусить тебя вначале.» Звиад застонал от вожделения: не часто тебя имеет Президент Америки. Раздался звук барабанной дроби. Он проснулся весь в холодном поту. В номер кто-то стучался. Молодой курьер гостиницы Плаза принёс ему белый конверт с лого Белого дома. Его ждал у себя вице-президент Стив Браун завтра в полдень.

_______________________________________ Тим приехал в Белый дом заблаговременно. Оливия проводила его в Овальный кабинет и принесла чашку горячего кофе. Тим поблагодарил и многозначительно оценил взглядом её круглую попу. Открылась дверь , ведущая в комнату отдыха. Элизабет Росс позвала: «Иди сюда, Тим. Тут показывают Конгресс после слушаний с Сэмом Розенбергом.» Тим взял чашку с кофе и вошел в небольшую комнату с диваном. На экране телевизора повилась Сюзан Палмер и Элизабет прибавила звук. Палмер отвечала на вопрос журналиста CNN о результатах закрытых слушаний по кандидатуре Сэма Розенберга на пост главы Агенства национальной безопасности. Председатель комитета Сената по вопросам разведки мисс Палмер с улыбкой ответила: “Все мы хорошо знаем мистера Розенберга, как обьективного и безупречного профессионала. Его послужной список может украсить биографию любого американца, для которого интересы США являются главным приоритетом. Присоединяюсь к многочисленным поздравлениям в его адрес» Элизабет Росс была в шоке: она была абсолютно уверена в том, что Палмер не оставит Сэму шансов. Позвав Оливию велела связать её с Сэмом и перешла в Овальный кабинет, пригласив за собой Тима. Она села в кресло и взглядом усадила главного финансиста сесть напротив: «У меня всего несколько вопросов к тебе, Тим. Первое: сможем ли мы с тобой очистить наше окружение от грязных денег? Если сможем, то за какой срок? И есть ли в департаменте список тайных счетов, открытых в США на имя известных нам политиков Азии, Европы и Африки, или подставных лиц?» Тим отложил чашку, откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу: «Мисс Президент, я готов подготовить подробный анализ с ответом на все вопросы. Но в принципе, привлечение к ответственности за финансовые преступления требует безукоризненных доказательств, а значит - времени.» Зазвонил телефон. Это был Сэм Розенберг. Элизабет восторженно поздравила его: «Это внушительная победа, Сэм. Не понимаю, как тебе удалось обуздать этого дракона в юбке?» Сэм поблагодарил: «Спасибо, мисс Президент. Под юбкой оказался вовсе не дракон. Самое обычное целомудрие. Правда, с чуточку прошедшим сроком.» Элизабет оценила откровение по достоинству: «Мне Маргарет говорила о твоих способностях по борьбе с целомудрием. Надеюсь, моя администрация сможет очень скоро убедиться в деле. До скорой встречи, чародей». Отложив телефон, Элизабет окинула Тима взглядом человека, который только что спустился с неба в подземелье: «Мне кажется,Тим, нам придется подумать о достойном выходе из патового положения. Дело в том, что колумбийская мафия уж слишком уютно чувствует себя в наших южных штатах. И предыдущая администрация за два срока так и не получила от тебя предложений по ликвидации этих связей. Неужели из-за нехватки времени?» Тим побледнел: он не предполагал, что получит пинок в зад так скоро и так откровенно: «Мисс Президент, считайте что моя отставка уже состоялась.» Провожая его до дверей, Элизабет погладила его по спине: «Не огорчайся, Тим. Но у меня вполне конкретные планы. И это ни для кого не секрет.» В приёмной сидел молодой мужчинеа средних лет. Он тут же встал. Президент тепло привествовала гостя: «Добро пожаловать в Америку, мистер Месхи. Позвольте вас познакомить: это мистер Тим Патринос. А это мистер Звиад Месхи. Вам, господа, с завтрашнего дня вместе работать. Думаю, двух недель будет достаточно для передачи дел и полномочий.» Элизабет повернулась к Звиаду и пригласила в оффис. Он последовал за Президентом к её рабочему столу. Элизабет встала спиной к нему и набрала Маргарет Денуа: «Это я, дорогая. Как там с ланчем? Умница. Мы скоро будем с твоим старым знакомым». Затем повернулась лицом к Звиаду и глядя ему в глаза, продолжила с Маргарет: «Я ужасно проголодалась. А ты?» ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЁРТАЯ. Война отменяется.

Слухи о возможном начале войны с хэттами охватили Египет очень быстро. Жители приграничных поселений, наслышались от беженцев о диком нраве царя Бенали, и особенно, царицы Мун. Семьи казнённых им князей и купцов переселялись в Египет в поисках защиты и спасения. Вдовы и дочери жертв поведали египтянам о страсти Бенали к публичным насилиям и унижениям. А его жена Мун прославилась тем, что требовала отдавать ей в слуги всех сколь нибудь видных подростков, достигших зрелости и не успевших быть в соитии. Иначе говоря, претендовала на первую с ними ночь. Некоторые наиболее осведомлённые из числа сбежавших сообщали даже о готовности армии в пятнадцать тысяч, придвинутой к границам. Не задерживаясь в малых и средних поселениях близи , наиболее состоятельные устремились к столице Египта. Вскоре резко поднялись цены на дома и землю. Египтяне стали закупать оружие и это повысило цены на услуги ремессленников. Торговцы немеделенно подняли цены на продукты и одежду. Постепенно стали меняться настроения: народ стал волноваться и высказывать недовольство. Фараон Бенаф уже несколько дней проводил в полном уединении. Рабы и и невольницы видя угрюмого повелителя, исполняли его волю вполголоса, ходили бесшумно и старались не показываться на его глаза слишком часто. Его юная жена Фарди, которая обычно сводила его с ума одной лишь походкой, после второй попытки отдаться ему, вернулась в свои покои в слезах. Румия, увидев его за очередной вечерней молитвой, интуитивно поняла, что фараону не до неё. Когда он потребовал к себе главную жрицу Храма Зиббу вместе с Мунирой, окружающие вздохнули с облегчением: владыка возвращается в состояние главы большой страны. Но обе матроны провели в его покоях лишь несколько минут: фараон поручил им отправится к взбунтовавшемуся царю хэттов с личным посланием от него. Зиббу вышла от фараона в полной растерянности: «Он никогда прежде не был так холоден ко мне». Мунира в отличие от неё не выглядела расстроенной: «Он готовит свой разум к войне со своим сыном. Ему не до соитий». Они обе направились к Неирэм. Империатрицу они застали в общении с Богами. Она сидела на полу, сложив ноги под себя и покачивалась всем телом в ритм молитвенной песне. Закончив молитву, Неирэм пригласила Муниру к окну. На широком столе был разложен кусок льняной ткани. Неирэм провела рукой по её поверхности и Мунира увидела тень, похожую на водоём. В нём крутились две фигуры: женская и мужская. Неирэм провела рукой ещё раз и тень исчезла: «Не заезжая во дворец царя хэттов, веди колесницу к озеру. Остальное ты узнаешь на месте. Возвращайся оттуда с пленником». Не успела Неирэм проводить Муниру и Зиббу, как невольница сообщила, что к ней идёт Бенаф Ра. Обняв супруга, Неирэм опередила его мысли: «Я знаю, как тебе трудно сейчас. И уже велела собрать на площади большой совет. К вечеру буду ждать тебя в своих покоях. Мы выйдем к народу вместе. Но перед этим Боги велят тебе после омовения обратиться к ним с молитвой. Но из моих покоев.» Главная площадь столицы, примыкающая к главному Храму, сумела вместить в себя свыше десяти тысяч народа. На возвышенности между мраморными ступенями и широким входом в Храм были обустроены два трона. По обе стороны от тронов расположились жрецы и жрицы. В первых двух рядах толпы на длинных скамьях напротив тронов уселись наиболее почётные граждане, сановники, купцы и гости из ближайших стран. Их ограждала от народа цепь стражников. На площади стоял несмолкаемый гул: все ждали появления фараона и империатрицы. В покоях империатрицы были потушены все свечи.За исключением одной. Она горела у изголовья царской ложи. Обнажённая империатрица возлежала на спине с прикрытыми веками. Фараон медленно вышел из водоёма и приблизился к ложе. Неирэм открыла веки и встретилась глазами с владыкой: «Боги решили: каждому принадлежит то, что даровано Небесами. Твоему сыну Бенали ты отдал царство, которое ему не могло принадлежать.» Фараон воздел руки к Небесам: «О Боги! Не отнимайте жизнь у моего чада! Верните ему рассудок!» Неирэм успокоила его: «Они слышат тебя. Но ты растерян. И Боги вернут тебе прежние силы и прежнюю мудрость. Но ты должен дать мне то, что сотворило меня в чреве Инмутеф и взять то, что Исида предназначила только тебе.» Фараон прикоснулся губами к её ракрытой плоти и почувствовал её губы на своём фаллосе. От этих соприкосновений ему показалось, что весь мир оказался у его ног. Его разум, оторвавшись от тела, летел к Небесам. Оставив за собой ночные звёзды, Бенаф оказался у подножия Олимпа. Неирэм ощутила в своих губах невероятно крепкий и упругий ствол. Едва он коснулся её нёба, как вознёс мысли и желания в ночную мглу, где в самом дальнем Поднебесье она различила знакомые очертания: повелитель ожидал её у ступеней к Олимпу. Они шли навстречу друг к другу, воссоединились и сошлись в соитии на огромных ладонях Богини Исиды. Она слышала его учащённое дыхание и похотливый стон самца: «Ты свежа, как в день расцвета плоти. Мне хочется унести тебя в рай». Он слышал её изголодавшийся голос: «Я никогда так не жаждала тебя. Он никогда не был так крепок и упруг . Войди в меня ещё. Моя плоть принадлежит только тебе. Владей мной и ты будешь непобедим.»

Бенаф взорвался и прорычал, словно завоеватель: «О Небеса! Благодарю за всё! Я вновь восстал из слабости». Богиня Исида припала губами к его спине и прошептала: «Теперь ты способен на чудеса. Ступай к народу. Никакой враг тебе не страшен.» Из главного входа во дворец колесница мчалась к северным воротам Храма. Весь путь до площади, на которой стоял гул толпы, фараон нёс империатрицу на своих руках. Когда открылись ворота и народ увидел владыку, несущего царицу, площадь взорвалась гвалтом, свистом и криками восторга.

Фараон Бенаф осторожно опустил империатрицу на трон, освещённый факелами. Затем поднял руку и обвёл площадь своим огненным взглядом. Мгновенно наступила тишина. Стали слышны лишь переклички сверчков и мотыльков, летающих вокруг сотен факелов в руках стражи и ярко освещающих ночную площадь. Голос фараона раздался, как звук двойной трубы глашатая: «Войны не будет!» После краткой паузы, площадь вновь оглушительно взорвалась хвалой в адрес Богов и фараона. ________________________________________ Сквозь палящие лучи солнца по пустыне мчалась одинокая колесница с двумя наездницами. Зиббу не переставала просить Муниру: «Позволь мне вести колесницу, ты уже устала.» Но Мунира лишь отвечала с улыбкой: «Путь к тому месту мне показывают Боги. Ты вряд ли сумеешь привести нас туда. Но твои руки, держащие мою спину, придают мне не только сил, но и любви.» Зиббу прижалась к её спине своей щекой: «Только Небеса могли послать Египту такое сокровище, как ты. Я не считаю себя вправе даже мечтать о близости с тобой» Мунира взмахнула плетью и молоденькие жеребцы прибавили в скорости: « Не заводи меня, Зиббу. Мне виделся сон, где ты овладела мной. Но это сбудется не скоро. Потерпи.» Зиббу сжала в своих руках её ягодицы: «Готова ждать вечность.» Мунира повернуалсь к ней с улыбкой: «Мы уже близки к цели, Зиббу. Ты видишь озеро? У восточного берега должна быть маленькая лодка .» Они привязали коней к стволу дерева среди густого леса. Молодой раб, поставив лодку ребром, в образовавшейся тени наслаждался ласками пожилой эфиопки. Они оба были так увлечены страстью, что даже не заметили приближающихся к ним Зиббу и Муниру. За их спинами виднелась голубая гладь тихого озера. В самой середине на единственном острове виднелся огромный шатер. Мунира показала рукой: «Она с мальчиком там. Причём, две ночи и два дня. Он уже без сил. Но она не готова расстаться с ним.» Раб вскочил, услышав Муниру, а эфиопка принялась голосить. Зиббу прикрыла ей рот: «Оседлай своего друга и беги во дворец. Передай царю Бенали, что армия Египта скоро вступит на его земли. Мы привезли послание от фараона». Мунира легко перевернула лодку и и спустила на воду. Зиббу налегла на вёсла, и спустя пять минут они стояли перед распахнутыми дверьми шатра. Был слышен слабый стон мальчика и алчные звуки взбесившейся самки. В шатре стоял лёгкий дым и опьяняющий дурман: на тлеющихся углях дымилась трава, рядом с широкой ложей друг на друге крестом лежали две тонкие тростниковые трубки. Из них также шёл ароматный дымок. Мун время от времени отрываясь от фаллоса Акана тянулась к одному из трубок и втягивала в себя дым и выпускала его из своих ноздрей. В это время время её мутный взгляд не видел окружающего мира: он витал в раю. Оставив одну трубку, она бралась за вторую и преподносила к губам юного Акана. Он делал несколько вдыханий и тоже выпускал из себя дурманящий и ароматный дым. Отложив трубку в сторону, Мун опускалась губами к его фаллосу. Зиббу обратила внимание, что фалос мальчика у самого основания был туго стянут льняным жгутом, был в крови и от этого напоминал горящий факел. Она хотела спасти юнца и отогнать от него взбесившуюся царицу. Но Мунира остановила её. Она протянула обе руки к ним и отвела в разные стороны. Узел на фаллосе развязался и в шатре раздался облегчённый стон Акана. Двери шатра раскрылись настежь. На просвете солнечного света появилась фигура царя Бенали. Он медленно подошёл к ложе и посмотрел в глаза жены. Она глядя перед собой, не видела ничего. Он спросил: «Мун, ты меня не узнаёшь? Это я, твой повелитель, Бенали!» Мун оттолкнула его: «Уйди прочь. Ты мразь, ты падаль, ты выродок Румии от её похотливой страсти к Бенафу.» Она шатаясь припала губами к окровавленному члену мальчика: «Вот это мой царь, мой повелитель, мой владыка и мой супруг». Бенали выхватил тяжёлый меч и одним взмахом отделил её голову от туловища. Вытерев меч об свою тунику, он подошёл к Зиббу: «Я знаю тебя, Зиббу, но не знаком с этой девочкой. Ведите меня к фараону, хочу умереть у его ног.» Площадь перед Храмом бурлила и шумела без устали. Фараону пришлось дважды поднять руку, чтобы как-то успокоить народ. Неирэм встала с трона и присоединилась к фараону. Увидев империатрицу, вставшую рядом с фараоном, площадь замерла в ожидании чуда. Неирэм простерла руки к Небесам и произнесла краткую молитву. В ночном небе появилась узкая полоса яркого лунного света. Она двигалась от севера на юг. Когда луч оказался за спинами толпы, у входа на площадь появилась колесница. Она так стремительно мчалась к Храму, что народ еле успел отступить, открыв колеснице путь. На глазах изумленной толпы, из колесницы сошли трое: Мунира, Зиббу и связанный по рукам царь хэттов Бенали. Царь хэттов упал на колени перед фараоном и подставил свою шею к его ногам: «Готов принять любую смерть из твоих рук, отец.» Фараон не сдвинулся с места. После тягостной паузы при полной тишине площадь услышала вердикт: «Боги считают, что смерть – слишком лёгкое наказание за твое престпуление. У них есть для тебя иное решение. И ты узнаешь об этом очень скоро.» (продолжение следует).