THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

55. ОПЕРАЦИЯ «ПРЕЕМНИК». Суд присяжных Боготы заседал в условиях абсолютной анонимности.И наверное по этой причине он единодушно приговорил главу наркосиндиката Мигеля Эрнандоса Карра по кличке «Малыш» к смертной казни. После приведения приговора в исполнение пять старших консельери тайно встретились в одном из горных поселений соседнего Перу. Первым делом пришли к согласию о том, что боссом следует избрать друга детства «Малыша» Пабло Сигела.

Именно он взял на себя организацию похорон Мигеля и его тёщи Эвелины. Две вдовы-близнецы Клаудия и Флорина сразу после похорон в присутствии самого узкого круга членов картеля подошли к Пабло, приподняли свои траурные вуали, церемонно приложились к его руке и произнесли важные фразы: «Дон Пабло, располагай нашим телом, разумом и душой по своему усмотрению». Сразу после его кивка головой, они по очереди приложили свои губы к руке его супруги, американки Луизы Рич: «Донья Луиза, прими нас под свое покровительство». С этого дня обе вдовы, одна из которых – Флорина – была на последнем месяце беременности, получили право быть на содержании картеля. А если быть точнее, нового босса мафии Пабло Сигела. Пабло, о котором давно ходили слухи, как о тайном любовнике их покойной матери Эвелины, вскоре был награждён острословами кличкой «Mother Fucker”. Некоторые из глав ячеек не скрывали своей неприязни к Пабло. По их мнению ему повезло: «Малыш» просто не успел наказать своего лучшего друга за сожительство с Эвелиной: ведь всем было известно, что Мигель открыто сожительствовал с собственной тёщей и подозревал её в измене со своим лучшим другом. Не случайно антитеррористическая группа обнаружила полностью обнажённое тело Эвелины рядом с Мигелем в состоянии передозировки. Экспертиза показала, что перед смертью Эвелина имела сексуальную близость. Не исключалась и версия насильственной накачки Эвелины героином, что и привело к её гибели. Дочери тяжело перенесли трагедию. В глубине души они возненавидели Мигеля и испытывали некоторую симпатию к Пабло, которого их мать тайно любила. Пабло знал о том, что правительство Колумбии ищет любой повод, чтобы разгромить остатки картеля. Именно поэтому он решил переместить штаб- квартиру в глухие леса неподалёку от города Каратахены. Воспользовавшись небольшой паникой, возникшей в сети после разгрома, Пабло сменил некоторых особо ретивых глав группировок. Внёс изменения в систему коммуникаций, обеспечения безопасности , дислокацию лабораторий, дистрибьютеров и рынков сбыта. Огромное двухэтажное здание старинного поместья на опушке леса было надёжно обеспечено системой обороны на дальних подступах. Парк вертолётов и джетов был перенесён на вершины труднодоступных гор. Но наиболее удачным ходом был его выход на самого премьер-министра Хорхе Стефано. Премьер тайно мечтал стать следующим президентом, но не располагал широкими финансовыми возможностями. Найти ключ к нему помог губернатор Калифорнии Майкл Топалис. По взаимной договорённости для сохранения конфидельциальности они прозвали Хорхе «Компадре». Пабло был на телефонной связи с Москвой, с главой Департамента внешней разведки генералом Шершавиным, когда вошла Клаудия со свежим кофе и вторым телефоном: «Дон Пабло, звонят из Танзании.» Пабло притянул её к себе и посадил на колени: «Сеньор генерал,договорились: жду твоего клиента завтра в два часа. Отгружаем, как обычно, полтонны. Доставим к самолёту. Всё будет ОК». Генерал сообщил ему и о важном решении, принятом в криминальном мире: готовилась встреча двдцати трёх глав национальных кланов. Место и дата этой встречи пока держалась в тайне. Пабло переспросил: «Кого рекомендуют на пост супер-босса? Не могу поверить своим ушам! Мной никогда не правила баба!» Генерал Шершавин остановил его резко и нетерпеливо: «Если не хочешь оказаться рядом с «Малышом», ты лучше свяжись с Калифорнией: Топалис тебе обьяснит на пальцах». Пабло сразу осёкся. Просунув руку под короткую юбку Клаудии, он удивлённо спросил: «Почему ?» Клаудия прошептала: «Календарь, Паблито». Затем послушно опустилась под его кресло и растегнула ему ширинку. Откинувшись назад, Пабло попрощался с генералом и ответил на звонок из Дар эс Салама: «Рад слышать твой голос, уважаемый Мустафа. Чем могу служить?» Выслушав длинную просьбу, Пабло взял паузу. Раскрыл калькулятор и внимательно подсчитал потенциальные расходы. Затем погладил локоны Клаудии: «Не спеши, малышка... делай с любовью, как это делала твоя покойная мать. Иначе отправлю тебя на встречу с твоим Мигелем». Мустафа, слабо знающий испанский, спросил: «Причём, тут моя мать? И что она для тебя делала?». Пабло расхохотался: «Да нет, брат Мустафа. Это не к тебе.» Затем подбив итоги подсчётам, продолжил: «Такого рода услуги стоят недёшово, ты знаешь. Ведь речь идёт о возможной гибели моих воинов. Каждый из них обойдётся тебе в один лимон: ведь у них останутся семьи. Окончательный счёт я пришлю с Эрнесто: он будет отвечать за успех всей операции». В Дар эс Саламе медленно наступало утро. Закончив разговор с Картахеной, Мустафа налил себе виски со льдом и подмигнул маленькой, и изящной Зузи, не спускавшей с него своих любопытных глаз. Из ванной вышла Нурлана . Она ловко орудуя руками, соорудила корону из своих золотистых локон. Завершив произведение искусства, она воткнула в корону светящуюся заколку. Затем виляя попой, легла в постель,обняв черноглазую Зузи. Проследив за её взглядом, Нурлана обратила внимание, что Мустафа сидел голым: «Наша куколка кажется, сразу оценила на вкус высокопробный танзанийский фаллос. Она была просто бесподобна прошлой ночью, не правда, Мустафа?» Он с улыбкой кивнул головой: «Да, но ты мне говорила, что у тебя заготовлена китаянка. Неужели подменили при доставке?» Нурлана откинула одеяло и обнажила Зузи: «Чем тебе не нравится израильтянка? Ты посмотри: она выглядит, словно школьница старших классов!» Мустафа внимательно посмотрел на Зузи: «Разрез глаз не возбуждает. Иногда мне кажется, что она играет чью-то роль». Нурлана поспешила его успокоить: « Китаянку ты получишь завтра. А сегодня расскажи, на какой день начзначена операция?». Мустафа поднялся, натянул бельё и брюки: «Всё в порядке. Колумбийские ребята не подведут. Иду к кузине. Она должна уговорить этого старого козла Мубасси подписать распоряжение о моём назначении и взять его в поездку в Додом, на заседание парламента.» Зузи испросив разрешения у Нурланы, выскочила из постели и голышом направилась к Мустафе: «Ты обещал мне кое-что. Помнишь?» Мустафе явно польстило, что Зузи хочет сделать ему минет. Он поднял её на руки, посадил в кресло и повернулся к Нурлане: «Послушай, эта маленькая сучка так ненасытна, что её легче убить, чем затрахать». Нурлана послала девочке воздушный поцелуй: «Она просто прелесть. Я бы её не променяла ни на какую китаянку. Дай ей, что она хочет: горю желанием видеть вас в сексе». Зузи с жадностью припала к члену и вскоре он удвоился в её руках. Она сосала с таким остервением и смаком, что Нурлана наблюдая издалека, пришла в экстаз и ласкала свои прелести. Мустафа испустил стон, достойный слона. Вошла пожилая домоправительница и увидев причину стона, тут же закрыла дверь за собой.

Проводив Мустафу, Нурлана заботливо помогла одеться Зузи: «Ты выглядишь на миллион: теперь я понимаю твоего дядю Сэма, который без ума от тебя». Зузи натянула на спину рюкзак, повертелась перед зеркалом в короткой юбке и поправила Нурлану: «Не только Сэм, но и его очаровашка Линдзи. Она такая ласковая. Я должна вас познакомить как-нибудь». Нурлана выразила готовность: «С удовольствием, крошка». И предупредила: «Не расставайся с рюкзаком, пока старикашка не снимет из него диск. Поняла?» Затем позвонила Селиму: «Отвези девочку по адресу, который я тебе отправила. И глаз с неё не своди: в рюкзаке важный диск для старика.» Резиденция главы Танзании располагался за городом. Мустафа вошёл в спальню первой леди, как к себе домой.

Кусира Монго Турна как раз поднималась со специально установленного в углу гинекологического кресла. Доктор осмотрев её подвёл итог: «Всё отлично, мадам Турна. Плод развивается нормально. Нет никаких причин для волнения. Продолжайте упражнения и утренние прогулки. Очень важно соблюдать режим питания и сна. Увидимся, на следующей неделе.» Отпустив доктора, Кусира обняла Мустафу: «Привет, родной. Я прождала тебя всю ночь. Где ты был?» Мустафа поцеловал её: «С друзьями в казино. Но мои мысли были здесь, с нашим малышом» - он погладил её живот. Кусира сразу расплылась в улыбке: «Ты слышал? Доктор доволен его развитием. И через два месяца я тебе подарю мальчика. Ты уже подумал, как мы его назовём?» Мустафа сел в кресло и посадил Кусиру на свои колени: «Нам надо думать о другом, кузина. Твой старый козёл давно знает о наших отношениях. И он вряд ли будет долго терпеть это. При первом же удобном случае он поручит своим службам покончить не только со мной, с тобой, но и с нашим мальчиком.Мы просто обязаны его опередить.» Кусира обняла его за шею: «Любимый мой. Ты же знаешь, что я готова исполнить любой твой план. Скажи, что мне сделать, и я его заставлю подписать любой документ в твою пользу. Да, он знает обо всём, но как-то признался: он слишком сильно меня любит и даже готов признать ребёнка своим.» Мустафа усмехнулся: «Как ты можешь верить этому старому рогоносцу? Ни один танзаниец не поверит, что в свои восемьдесят он способен на такое. Ты бы лучше уговорила его подумать о преемнике.» Кусира поцеловала его в губы: «Милый, только вчера он мне обещал назначить тебя главой своей администрации.» Мустафа нетерпеливо перебил её: «Сколько могу тебя обьяснять: если с ним что-то произойдёт, только премьер-министр может исполнять его обязанности. И он знает об этом, старый козёл. Именнно поэтому предлагает пост главы администрации.Он водит тебя за нос, неужели непонятно?» Кусира с обидой сошла с его колен: « Я не очень разбираюсь в этих тонкостях. Дай мне одеться и я сейчас же иду к нему во дворец.» Дворец был окружён высоким забором и находился под круглосуточной охраной. После тройной проверки документов, первую леди проводлили в главный оффис. Президент Мубасси Турна правил страной уже тридцать второй год. За эти годы он справился с двумя попытками военного переворота, упрятал в тюрьму два десятка реальных оппонентов, сформировал надёжный парламент и сменил восемнадцать премьер-министров. Последним главой правительства была его тёща, моложавая сорокапятилетняя Розильда Монго. Она подала в отставку месяц назад. И дважды повторила причину в личной беседе с Президентом: «Премьером должен стать молодой и мудрый сторонник главы Президента. И лучше моего племянника Мустафы никого в этой стране нет». Розильда, белая африканка из Иоганнесбурга, стала любовницей Мубасси ещё до своего замужества. Её покойный муж, полковник авиации, долгие годы даже не подозревал о связи своей супруги с президентом Турна. Когда ему раскрыли глаза на это, он пригрозил Розильде, что оповестит народ о разврате главы государства. Но не успел привести в исполнение свою угрозу: его самолёт разбился при военных учениях. К тому времени Кусире исполнилось восемнадцать и президент Мубасси Турна как-то неожиданно стал вдовцом: жена погибла в автомобильной катастрофе. Розильда была не против бракосочетания дочери со своим любовником: во-первых, этим самым она привязывала президента к семье уже вполне легально. А во-вторых, к тому времени из гражданской войны вернулся родной племянник Розильды, Мустафа. Вернулся героем, в чине капитана и вполне симпатичным мужчиной. Легко соблазнив Мустафу, Розильда в один из дней обнаружила, что Кусира тоже косится на своего кузена. Она долго не верила в сплетни об их близости, пока сама не поймала их в супружеской постели состарившегося Президента. Пришлось быстро отправить шустрого племянника с глаз долой на учёбу в Россию. Но Мустафа сумел и там совершить тяжкий «подвиг». Его разыскивал Интерпол. И семье стоило многих усилий, чтобы вызволить его из потенциальной тюрьмы. Вернувшись домой, Мустафа стал открыто претендовать на власть. И не видел иного пути, как стать преемником Мубасси Турна. Розильда подала в отставку, чтобы освободить путь для неугомонного племянника, который поочередно сводил с ума и мать, и дочь. Между тем, Мустафа проводил кузину к машине и вернулся к себе. Нурлана ждала его на летней веранде в кампании своего верного телохранителя Салима. Он стоял за её спиной, массируя ей плечи и шейный позвонок. Нурлана прикрыв веки, наслаждалась его мастерством: «Чуть правее, Салим. Да, вот тут немного задержись. Ты просто волшебник!» Мустафа налил себе охлаждённую водку и отпил пару глотков: «Надеюсь, скоро мы услышим хорошую новость. Если всё пойдёт по плану, то тебе, Нурлана, придётся пожить здесь у меня некоторое время. Пока всё не устаканится, я не смогу выпустить тебя из моей золотой клетки.» Нурлана открыла глаза и протянула руку к его руке: «Ты хочешь держать меня в заложниках? Ты мне не доверяешь, малыш?» Мустафа сжал её пальцы до хруста: «Я иду на такой риск, что не могу довериться до конца даже самому себе. Из Москвы мне звонил мой осведомитель. На меня обьявлена охота. И очень скоро мне сообщат, кто в этом заинтересован больше всего.» Нурлана театрально возмутилась: «Ты не посмеешь. Мне надо срочно лететь в Нью-Йорк. И никто не может рапоряжаться мной, запомни». Мустафа встал и схватил её за локоны: « Не забывай, что ты находишься у меня в гостях, а не в Москве. Здесь я диктую условия,старая шлюха!» Салим вскочил и был готов взорваться. Мустафа выхватил пистолет. Нурлане пришлось вмешаться. Она посадила Салима: «Сядь, идиот. Он прав: кто-то стучит на спецслужбы. Причём, не только России, но и США.» Она подошла к Мустафе, взяла из его рук пистолет, отложила ему в задний карман и приложила руку к его достоинству: «Перестань паниковать, малыш. Отдай мне соё самое грозное оружие.» Нурлана игриво опустилась перед ним на колени, растегнула ширинку и с глубоким вдохом обдала его фаллос своим похотливым дыханием. Салим отвернулся к окну и скрестил свои руки на груди. Нурлана услышала лёгкий хруст суставов. Маленькая Зузи, сидя на коленях у президента Мубасси, вложила диск в его ноутбук. На экране появилась ночная оргия. После очередного оргазма, Мустафа, принявший на душу немало алкоголя и отдыхая в джакузи, подробно излагал свой план по ликвидации президента Мубасси и его ближайшего окружения.Была видна спина девочки у джакузи. Камера управлял профессионал.

Кусира вошла в кабинет супруга, когда он надевал рюкзак на спину какой-то школьницы. Увидев жену, он шлёпнул девочку по попочке: «Спасибо, Зузи. Ты теперь свободна. Мой шофёр отвезёт тебя в аэропорт. Твой самолёт будет в Тель-Авиве сегодня вчером. Счастливого пути.» Школьница чмокнула Президента в щёчку и игриво побежала к дверям. Юбка на ней была такой короткой, что при каждом шаге были видны трусики школьного стиля. Мубасси подойдя к супруге успокоил её: «Это племянница моего друга из Вашингтона: привезла мне подарок из Америки». Затем нежно погладил ей живот: «Я беседовал с твоим врачом. Рад что он доволен ходом твоей беременности. Знаю, о чём ты пришла меня просить. Я долго думал об этом. И пришёл к заключению, что лучшего преемника , чем Мустафа, я в любом случае не найду.» Он протянул руку, взял со стола лист президентского распоряжения со своей подписью и показал Кусире: «Можешь поздравить его: он назначен премьер-министром. Парламент готов утвердить его кандидатуру хоть завтра. Ты теперь веришь, как я тебя безумно люблю?». Кусира встала, обняла мужа и со слезами прошептала: «Сегодня ночью я приду к тебе. Но обещай мне быть осторожным: малыш уже большой». С первыми лучами солнца Нурлана уже была на ногах. Номер её гостиницы выходил на главную площадь Дар эс Салама. Шум воды в ванной стих. Салим вышел с полотенцем вокруг бёдер. Нурлана с восхищением смотрела на его мускулистую фигуру, волосатую грудь, широкие плечи и внушительный фаллос, выглядывающий из под полотенца. Она налила ему горячий кофе: «Не перестаю наслаждаться твоей осанкой, Салим. Губы сами тянутся к твоему достоинству. Господь тебя щедро наградил.» Утолив утренний голод, Нурлана помогла ему надеть специальный пуленепроницаемый жилет: «Еще раз повторяю: вначале ликвидируй того, кто будет стоять позади тебя. И только потом всех, кто будет спускаться по трапу. Черный «форд-мустанг» будет ждать тебя за поворотом. И помни: ты мне нужен живым и здоровым». Президентский кортеж медленно приближался к стоящему на лётном поле Боингу. В кадиллаке расположился Мубасси с первой леди. Кусира положила голову на плечо мужа и наслаждалась его тёплой рукой на своём животе: «Ты был великолепен вчера, дорогой. Нам с малышом было приятно вкусить тебя». Мубасси поыеловал её в лоб: «Я заказал бриллиантовую диадему для тебя. Она будет готова к твоим родам». Во второй машине на заднем сиденье сидели Мустафа с Розильдой. Розильда чувствовала, что племянник сильно нервничает. Она положила руку на его колено: «Ну что с тобой? Ты же прекрасно знаешь, что парламент проголосует за тебя единогласно. Почему тебя так трясёт?» Мустафа не отрывал своего взгляда от переднего стекла: «Отстань! Я плохо спал всю ночь. Голова дико болит». Салим вышел из под трапа, держа автомат наперевес. Не оборачиваясь назад, развернул дуло из под руки за свою спину и выпустил короткую очередь. Услышал звук упавшего на бетон тела. Вполуоборот краем глаза определил: это был Эернесто, который следовал за ним по пятам со служебного хода аэропорта. И тут он услышал, как открылись передние двери Боинга. Один за другим по трапу стали спускаться четверо в черных облегающих костюмах с короткоствольными автоматами. Салим выпустил по ним почти всю обойму. Сбросив её, воткнул новую и в эту минуту услышал шуршание автомобильных шин позади себя.

Салим бросился в сторону форда-мустанга и на ходу заметил, что президентская охрана взяла на мушку Мустафу. Он выбежал из машины вместе с Розильдой, которая стала его живым щитом. На всё поле стал слышен крик первой леди: «Мама! Не стреляйте!». Уже открывая дверь мустанга, Салим почувствовал горячую боль на левой ноге: Мустафа успел всё таки зацепить его. Салим рванул и через полчаса уже поднимался по ступеням джета, в котором его ждала Нурлана. Приземлившись через час в аэропорту Руанды, они смотрели последние новости: Мустафа в наручниках садился в черный автобус Интерпола. Нурлана набрала номер телефона главы Управления внешней разведки России: «Поздравляю, генерал.Он скоро будет в Москве». Генерал Шершавин не скрывал своей радости: «Благодарю, «Султанша». Кстати, тебе придется задержаться там: встреча назначена на послезавтра в Дар эс Саламе. Надеюсь,всё пойдёт по плану.» В полночь с понедельника на вторник аэропорт Дар эс Салама был временно закрыт для всех авиалиний. В условиях тотальной секретности на летное поле один за другим садились специальные рейсы из двадцати с лишним стран мира: в столицу Танзании слетались главы национальных мафий, собравшихся на свой первый сьезд. В подземном бункере, предназначенном на случай ядерного нападения, гости собирались не спеша. Многие были знакомы друг с другом. Расселись за круглым столом, накрытым скромным ужином и встроенными микрофонами. Последней в зал вошла дама одетая в черный брючный костюм. Дон Чичи из Сицилии подошёл к ней, поцеловал руку и предложил сесть рядом. С другого конца стола ей помахал рукой тайванец «Дэн Сяо».

Дождавшись, когда все усядутся, дама постучала пальцем по микрофону: «Позвольте мне, на правах единственной женщины приветствовать вас на этой важной встрече. Каждый из вас может представить себя и кратко изложить аргумент, который позволит нам избрать его супер-боссом. Прошу вас.» Наступившую паузу нарушил мужчина, сидевший между представителями от Пакистана и Австралии. Опытные участники встречи узнали в нём бывшего Секретаря департамента по финансам США. Тим Патринос был краток: «Друзья, я уполномочен ознакомить всех с важным сообщением». Он включил дистанционное управление и на мониторах перед каждым появилось лицо губернатора Калифорнии Майкла Топалиса: «Господа, мне кажется наилучшим выбором, который стоит перед нами, является очаровательная дама. Можете обращаться к ней уважиетльно – «Султанша». Она располагает надёжным прикрытием спецслужб двух наиболее важных государств. Не теряйте времени, ибо ни один из вас не потянет современных вызовов.» Первым раздался голос колумбийца Mother Fucker: “ Мой голос за «Султаншу». Вслед за ним поднялись все остальные двадцать два участника. Они выстроились в очередь, чтобы припасть губами к руке супер-босса. «Султанша» дождавшись последнего из них, подняла бокал с шампанским: «Мы сумеем управлять этим миром. За наши успехи, господа.» По её знаку в щал вошёл Салим. «Султанша» завершила встречу: « Моим постоянным связным будет этот вот джентльмен по имени Салим. С каждым из вас я встречусь отдельно на его родине.» Утомлённая за день Нурлана с наслаждением вошла в джакузи, наполненный ароматной пеной. Появился Салим с телефоном в руке: «Из Вашингтона». Это был Сэм Розенберг: «Поздравляю. Это грандиозный успех. Приглашаю в удобное время на деловой ланч.» Нурлана была на седьмом небе от счастья: «Благодарю, Сэм. Готова вылететь хоть завтра. Я просто обалдела от твоей племянницы. Она уникальна.» Сэм после короткой паузы спросил: «А я тебя уже не устраиваю?». ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ. Царица хэттов возвращается на престол.

Земля царства Хэттов отличалась от Египта своими роскошными долинами и множеством полнокровных рек. Хэтты, жившие в Малой Азии, были предшественникаим анатолийцев. Иначе говоря, исконно тюркских племён. Прекрасный климат, состоящий из четырёх сезонов, способствовал развитию земледеля и скотоводства. Хэттские цари и царицы исторически славились военными успехами. Одному из них даже удалось одержать победу над фараоном Рамзесом Вторым. На протяжении веков многие властители хэттов сумели присоединить к своей империи соседние города и поселения . Именно тогда под власть хэттов перешла и Хайасса, населённая в основном фригийцами. Фригийцы прославились тем, что подмяли под себя племя , называвшее себя по- персидски «армани». Царь Супиллим Второй занял главный город фригийцев без боя. Ключи от крепостных ворот тайно преподнёс ему купец-армани по имени Тирас. Введя своё войско в город с первыми лучами солнца Супиллим Второй тут же обезглавил вождя племени и отправил в рабство всю его семью. Созвав фригийцев на площадь, он возвестил их о том, что впредь князем Хайасса он назначает купца Тираса. В ту же ночь новый князь племени Хайасса Тирас в знак благодарности вошёл в покои царя Супиллима Второго, ведя за руку свою юную дочь Патамарат. Согласно древним традициям своего племени, Тирас сняв с себя тунику, предстал перед владыкой: «Прими меня на свой трон, солнцеликий. Моя честь и достоинство готовы признать тебя своим хозяином.»

Супиллим Второй велел ему принять подобающую традициям позу. Затем собственноручно раздел Патарамат и оценил её непорочность. Он взял юную дочь князя на глазах у отца. Патарамат отдалась ему с улыбкой . Закончив ритуал вассала, Тирас оделся, так и не вкусив фаллоса царя: «Приму любой твой вердикт, солнцеликий. Но твои обычаи велят оставить себе мою дочь, в качестве супруги.» Супиллим Второй позвал писаря и вручил Тирасу папирус о возведении Патарамат в сан царицы Хэттской империи. Спустя годы, когда уже одряхлевший Супиллим Второй женился на юной Румии, Патарамат тайно сошлась с Карсу, младшим братом царя. После смерти Супиллима Второго они вдвоём попытались свергнуть с трона Румию. Заговор был раскрыт, Патарамат и Карсу были казнены, трон занял сын Румии Бенали, рождённый от Бенафа. Но держался у власти недолго: невольница Мун, сумевшая манипулировать новым царём, сумела привести Бенали на путь преступления. Он был смещён отцом, фараоном Бенафом и ожидал своего наказания. Высший совет хэтского царства встретил царицу Румию с почтением, но холодно. Её возвращение на трон сопровождалось участием фараона и империатрицы Египта, Бенафа и Неирэм. В наступившей тишине, фараон велел подойти семейству князя , невинно казнённого Бенали. К трону Румии подошла его вдова и три дочери. Все их Бенали публично изнасиловал на городской площади. Фараон Бенаф одарил вдову землями в Египте и возвёл дочерей в звание жриц. Затем спросил: «Сумел ли я облегчить твои страдания, княгиня?» Получив утвердительный ответ, он усадил семью рядом с собой. Фараон поднялся и прошел к собравшимся, которые окружили его и почтительно склонили головы. Став посреди площади, он возвёл свои руки к Небесам и произнёс молитву. Спустя несколько минут наступили сумерки. У главных ворот в царскую крепость стража совершила ритуал встречи высокого гостя. Тяжёлые крепостные двери раскрылись с шумным скрипом. Вся площадь замерла в ожидании некоего чуда. Вскоре на горизонте все могли видеть очертания божественного силуэта. Он постепенно увеличиваясь, приближался ко дворцу. Фараон опустился на одно колено и тихо прошептал: «Благодарю тебя, Богиня Аринна. Благослови возвращение на трон царицы Румии.» Богиня Аринна проплыла над толпой и опустилась за спиной Румии. Её ладонь легла на корону. Площадь увидела, как темная туника царицы засветилась и обнажила её формы. Уплывая к Небесам, Богиня Аринна чуть задела своим подолом империатрицу Неирэм. Она подняла к Богине свой взор и её губы произнесли: «Исполню твою волю, Солнцеликая Аринна.» Сумерки исчезли и площадь вновь покрылась лучами полудённого солнца. На сей раз роднялась с трона Румия: «Начиная с завтра и семь дней хэтты получат разовое угощение. Пусть этот день станет праздником восстановления династии Суппи.»

Первым к трону подошёл князь хайассов, младший брат Патамарат, Арэм: «Владычица, прими меня к своему трону вассалом.» Румия ответила кратко: «Твоя сестра Патамарат понесла страшную кару за свою алчность. Постарайся доказать мне свою лояльность. Иди.» После вечерней трапезы Неирэм поделилась с фараоном и Румией своим обетом, данным Богине Аринне: «Нельзя начинать восшествие на престол наказанием вашего чада, Бенали. Он совершил тяжёлый грех, но в беседе со мной покаялся и глубоко сожалеет о содеянном. Насколько я вижу его, он подвержен влиянию женщин. Именно поэтому я дала обет Богине Аринне женить его на персидской принцессе Мунире. Только она сумеет управлять Бенали и вернуть его рассудок к лояльности.» Румия готова была выразить восторг, но заметила, что фараон воспринял мысль Неирэм с пасмурным взглядом. Он взял за руку свою супругу и внимательно посмотрел ей в глаза. Их мысли вступили в обычный для них и неслышный для окружающих разговор. «Очень скоро наступит зрелость Муниры. И Боги наставили её к близости со мной.» Неирэм сжала его пальцы: «Знаю.А разве мы должны нарушить волю Богов Египта? Она вкусит вначале твоё божественное достоинство.» Глаза Бенафа засветились огоньком: «Твоя мудрость не знает границ: целомудрие достанется мне, но соперницей тебе она не станет.» Неирэм приложила его ладонь к своей груди: «Воля фараона – это воля Богов. Но нам с Мунирой будет тесно на одном троне: пусть она получит твоё повторение». Румия пыталась понять затянувшуюся паузу: фараон и империатрица глядя друг другу в глаза вроде не издавали ни звука. Но было очевидно, что между ними происходит беседа. Румия тихо встала и незаметно покинула покои империатрицы. По пути к дверям, она заботливо задула все свечи, оставив лишь одну – у широкой царской ложи. Когда двери закрылись за ней, Неирэм опустила ладонь к паху Бенафа: «Хочу вложить твой меч в свои ножны, владыка. Надеюсь, он всё ещё способен сразить свою жертву.» Фараон уже не помнил, когда его супруга начинала свои игры опустившись на колени между его ног. Её губы слегка дрожали, руки нежно ласкали, а глаза светились шаловливым огоньком. Бенаф окунулся в райские гущи и Неирэм услышала его глубокий и громкий стон. За утренним омовением Неирэм и Бенаф пришли к согласию о том, что тянуть с бракосочетанием Муниры с Бенали нельзя. Выйдя из водоёма, империатрица велела пригласить Муниру. Она вошла своей медленной чарующей походкой: «Мне будет грустно царствовать над хэттами. И я буду скучать по Египту. Но если Богиня Аринна хочет именно так наказать Бенали, то я согласна». Неирэм и фараон переглянулись с улыбкой. Фараон обнял Муниру и шепнул в ухо: «Ты уже всё знаешь, принцесса моя. Недаром Боги коснулись твоего мудрого лба. Назови нам дату, когда наступит твоя зрелость, и мы определим ночь твоей любви с моим грешным отпрыском.» Мунира протянула руку в сторону империатрицы. Их взгляды пересеклись, и Мунира повернувшись лицом к фараону, ответила: «Моя зрелость наступила в прошлом месяце. А ночь любви с Бенали наступит второй: после той, когда ты лишишь меня целомудрия». Румия готовилась к торжествам сына, как к своим собственным. Её вердикт гласил о том, что праздник будет продолжаться три дня и три ночи. Дворец был украшен цветами и освещён факелами. На площадях играла музыка и были накрыты столы с угощениями. За день до свадьбы царица пригласила к себе Муниру, чтобы подарить ей ожерелье, доставшееся ей в наследство матери. Но рабыни сбились с ног: принцессы нигде не было. Румия решила спросить Неирэм о местонахождении невесты. В наступивших сумерках она чуть не столкнулась с империтарицей. Она шла под руку с Мунирой. Царица обняла Муниру: «Хочу подарить тебе нечто волшебное: ожерелье целомудрия. Его надевали на себя в первую ночь моя бабушка, мать и я сама.» Мунира поблагодарила царицу и обещала зайти за подарком на следующий день: «Сейчас мы спешим к фараону. Он благословит меня на трон твоего сына Бенали.» Румия хотела было что-то сказать, но Мунира опередила её: «Нет-нет. Сегодня никак не получится: фараон будет благословлять меня до первых лучей солнца. Не могу же я надевать твоё ожерелье дважды». Румия от неожиданности замерла: Мунира читала мысли. И более того, собиралась к фараону на всю ночь. Она в задумчивости проводила взглядом их обеих в покои Бенафа. Фараон восседал поджав ноги под себя. Его руки были выставлены перед собой, голова приподнята ввысь, а веки прикрыты: был еле слышен молитвенный шёпот, обращённый к Богине Исиде. Империатрица подвела Муниру к фараону со сторону спины. Её руки слегка коснулись подола тонкой туники принцессы, и одежда сама спала с плеч Муниры. Неирэм отошла чуть в сторону и несколько минут любовалась изумительным сложением тела своей возлюбленной. Высокий лоб , обрамлённый золотистыми локонами светился готовностью опережать желания владыки. Нос, чуть вздёрнутый вверх, своими ноздрями жаждал вкусить аромат любви. Нижняя губа чуть обвисла под собственной похотливой тяжестью. Девичьи груди были схожи с двумя созревшими персиками, увенчанными двумя вишенками. Маленькие и упругие ягодицы обещали райские услады тому, кто овладеет этой божественной промежностью.

Неирэм , не открывая восхищённых глаз подвела руки Муниры к плечам владыки. Фараон слегка вздрогнул, но продолжал молитву. Пальцы Муниры стали нежно массировать затылок Бенафа. Неирэм, шепнув пару слов Мунире, подошла к супругу со стороны его скрестившихся ног. Фараон сидел нагим. Губы империатрицы едва коснулись его фаллоса, как он стремительно поднялся ввысь. Неирэм взглядом позвала Муниру. Фараон приблизил принцессу к себе. Приподняв на крепких руках, он опустил её на фаллос медленно и с трепетом. Мунира припала к его губам и прошептала: «Войди в меня, мой повелитель и возьми то, чем Боги наградили тебя.» В наступившей тишине раздался скрип дверей: это империатрица покинула покои любви. Фараон вошёл в девственные врата с таким наслаждением, словно делал это впервые. Мунира задышала чаще и крепче обвила его шею руками. Он услышал её тихий шёпот: «О Небеса, какое блаженство вы уготовили мне! О мой владыка, ты обладаешь поистине волшебным таинством.» Он брал принцессу всю ночь, и уснули они лишь с первыми лучами солнца. (продолжение следует)