THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру

57. СУЩЕСТВЕННАЯ РАЗНИЦА. Президент независимой теперь Башкирии Хасрат Тугалиев, как и ожидалось, сконцентрировал в своих руках всю полноту власти. За короткий срок он успел провести в парламент нужных людей, заменил практически всех судей и прокуроров. Министром внутренних дел стал шурин, а главой службы безопасности родной брат. Премьером он назначил главу второй по значимости партии "Мудрик". При этом его жену принял в свой аппарат в качестве помощника. Земфира Мухаметдинова стала его правой рукой круглые сутки. Это была плата за пост премьера для мужа. Официальная жена Хасрата Муслимовича, Лайла пользовалась всеми благами согласно Конституции. За исключением, доступа к телу мужа. Этим не могла похвастаться также и Дарья Сергеевна Булыжникова, многолетняя любовница Тугалиева. Любовница ещё с тех пор, когда они были студентами. Но для неё кроме всего прочего была закрыта и дорога в Россию: Тугалиев грозился в случае чего выложить для обзора все подробности её тайного сожительства с ним при живом муже – главе России, Петре Петровиче Булыжникове. И самое главное, просочить в прессу доказательства того, что сын Дарьи рождён от него, Хасрата. Время от времени Хасрат с откровенным сарказмом спрашивал у Дарьи: «Твой супруг даже не требует от нас твоего возвращения. Видно, не соскучился пока.» Жила Дарья вместе с сыном в одном из многочисленных отсеков президентского дворца. Её ни в чем не ограничивали, за исключением выезда за пределы Уфы и телефонных контактов с родственниками в России. Она была обеспечена всем необходимым. В том числе и плотным наблюдением от службы безопасности. Дарья не удивилась, когда ей позвонила Лайла и пригласила на завтрак к себе: они дружили и часто проводили время вместе. Встречая её у гравийной дорожки, ведущей в парк, Лайла как-то необычно сжала ей руку. Когда отпустила, Дарья обнаружила в руке записку. Лайла с улыбкой шепнула: «Потом прочтешь». Записка была загадочной: «Если хочешь вернуться домой, жди меня в номере турецкой бани завтра в полдень». Дарья была в замешательстве. Не зная, кто писал записку, идти на встречу было крайне рискованно. А с другой стороны, что-то подсказывало ей довериться: ведь речь шла о шансе сбежать. Может быть о последнем шансе. Взвесив все плюсы и минусы, Дарья пришла к выводу, что в случае провокации её ожидает всего лишь ужесточение режима и позор. «Ну и черт с ним! Игра стоит свеч». На всю Уфу была всего лишь одна турецкая баня. Она располагалась на самой окраине и славилась дурной репутацией. Собственно говоря, это был своего рода притон почасовой оплаты, куда приходили парами. Заодно и искупаться. Дарье удалось так запутать своего «опекуна», что к полудню она убедилась в том, что за ней нет «хвоста». Жизнь научила её предосторожностям, и она зайдя в фешенебельную гостиницу переоделась в туалете. Оглядев себя в зеркале, она поняла, что вряд ли кто-то узнает в ней бывшую супругу главы России. Узкие джинсы, кожанная куртка и кепка превратили Дарью в знающую себе цену валютную проститутку. Дамочка за кассовым аппаратом в общем зале бани спросила на какое время она желает снять номер. Дарья оплатила за два часа и предупредила, что ждёт клиента. Дамочка хотела уточнить: «Жених, или невеста?» Дарья не растерялась: «А как ты сама думаешь, кошечка?»- и прошагала к номеру, усиленно виляя бёдрами. Номер состоял из предбанника со шкафом для одежды, узким диваном и небольшим столиком. Дверь вела в купальню с достаточно опрятной ванной, душем и лежанкой, облицованной белым мрамором. Дарья внимательно осмотрела и не нашла следов скрытых камер. Было прохладно и Дарья решила включить горячий душ, чтобы наполнить купальню паром. На всякий случай. Выйдя в предбанник, она услышала тихий стук в дверь. «Наконец-то» - подумала Дарья и решительно повернула замок. В дверях стоял Фёдор Раскруткин, глава внешней разведки. Правда, Дарья ещё не знала, что уже бывший. Генерал вошёл и разложил на столе содержимое пакета, который принёс с собой: «Сколько лет, сколько зим, дорогая Дарья Сергеевна!» Даша успела лишь произнести: «Я в шоке, Фёдор! Как тебе удалось? Не принёс ли ты за собой хвоста?» Раскруткин откупорил бутылку холодной водки, разлил в два стакана до краев и поднёс один Дарье: «Не волнуйтесь, драгоценная моя. У меня ещё сохранились тайные связи в Башкирии.» Дарья замахала руками: «Нет, нет... нам надо спешить. Я оплатила всего на пару часов». Фёдор посадил её на диван и максимально приблизив лицо, по-военному отчеканил: «Брось выпендриваться, Даша! Хозяин бани мой старый стукач, и мы можем задержаться здесь так долго, как хотим. Расслабься. И не надо строить из себя ангелочка. Пей!» Дарья поняла, что ей предстоит нечто большее, чем просто встреча: он её будет иметь. Причём, она была наслышана о его извращениях от Зои Владимировны, жены премьера. Даша опрокинула стакан залпом и послушно раскрыла губы, чтобы Фёдор вложил в них ломтик лимона. По второму они пили уже голыми. И вошли в наполненную паром купальню.

Дарья, уже порядком пьяная, обмыла его под душем, ощущая в ладонях мужское достоинство. Она уже больше года была абсолютно одинока. То ли спьяну, то ли с голода, ей даже доставило удовольствие приласкать его губами. Но она спешила заполучить всё сполна. Оседлала его на мраморной лежанке. И только тогда впервые за долгие месяцы вновь почувствовала себя самкой, которую хотят. К вечеру того же дня, захватив сына, они втроём персекали границу в двухместном купе поезда Уфа-Москва. Дарья была удивлена тем, что никто даже не проверил их документы. Фёдор ухмыльнулся и положил на стол несколько цветных фотографий: «Узнаёшь?» На них президент Башкирии Хасрат Тугалиев в разных позах позировал с обнажённой женой своего родного брата, Хусейна, главы службы безопасности. Фёдор подождал пока Дарья рассмотрит, затем собрал и спрятал в карман: «Твой любовник Хасрат ползал у меня в ногах, предлагал пол-царства, чтобы я не предал гласности. Если я это сделаю, его брат застрелит Президента через полчаса: у них такое не прощается.» Дарья прослезилась: «Я в долгу перед тобой, Федя. Проси, что хочешь.Хотя я вряд ли в состоянии сделать что-то важное?» Фёдор откинулся на спину и растегнул ширинку. Дарья побледнела: «При сыне я не буду». Фёдор повернул голову подростка к окну: «Смотри в окно, сучонок, пока мы с мамой не кончим». На первой странице «Московских новостей», которыми прикрылась Даша, была фотография главы России Петра Булыжникова с аншлагом , набранным крупным шрифтом: «Завтра начинается первый официальный визит главы РФ Булыжникова в Испанию». Не отрывая губы от Фединой ширинки, Дарья вдруг почувствовала, что на снимке не Пётр, а его клон. Фёдор задышал чаще: Дарья умела завести. Раздался его протяжный стон и Вова невольно повернулся лицом к ним. Увидев газету, он вскрикнул: «Папа! Это мой папа!» Дарья готова была зареветь. Но сдержала себя. Опрокинула полный стакан коньяка и закусила шоколадкой «Вечерний звон». Фёдор собрался лечь спать. Но Дарья поспешила спросить: «Так мы не в Москву, видать, едем, а в Мадрид?» Он кивнул головой и повернулся к стенке. ________________

Испанская пресса была заполнена сообщениями о визите российского главы и предстоящих переговорах с премьер-министром Мануэлем Суаресом. Помимо экономических и общеполитических вопросов в повестке значилась болезненная для испанцев проблема раскрытия списка вывезенных в период гражданской войны из Испании военнопленных. Предстоял также приём Петра булыжникова у короля Испании Филлипа и королевы Изабеллы. Королевский дворец в Мадриде, самый большой в Европе, тщательно готовился к важной встрече. По согласованному протоколу господин Булыжников должен был участвовать на приёме вместе с помощницей госпожей Синициной. После церемониала намечалась краткая встреча с репортерами, а затем ужин в честь главы России.

Король давно уже не жил во дворце и остался, как обычно, ночевать в городской резиденции. Королева Изабелла решила сама проследить за всеми приготовлениями и в последнюю минуту позвонила Филлипу: «Милый, не жди меня. Мне придётся переночевать здесь: слишком многое пришлось подправить. И уже поздно, я просто без сил.» Старая фрейлина, графиня Кристина, ухаживающая за Изабеллой с детства, помогла ей раздеться и войти в джакузи: «Годы относятся к тебе с таким уважением, моя дорогая. Твоя кожа такая же нежная, какой я помню тебя до свадьбы.» Изабелла посмотрела на неё с благодарностью: «Благодаря твоему уходу и любви Всевышнего». Затем добавила: «Надеюсь ты не забыла предупредить о визите Пабло». Кристина глубоко вздохнула и успокоила королеву: «Разумеется, детка. Но меня всю переворачивает каждая твоя встреча с этим колумбийцем. Ради всех святых, не удерживай его до утра: тебе надо выспаться и выглядеть свежей завтра на приёме русского царя». Изабелла рассмеялась: «Сколько можно тебе повторять: у русских больше нет царей. Там теперь президенты.» Выйдя из джакузи, она накинула на себя короткую ночную сорочку: «А Пабло я прогоню сразу, как наконец успокою свою похоть. Ты же знаешь: только он может довести меня до счастливого мига. И он это делает так редко! Сукин сын!» Напольные часы пробили четверть первого ночи,когда двери в царскую спальню раскрылись и на пороге появился Пабло Сигел, глава колумбийского картеля. Кристина холодно поздоровавшись, поспешила покинуть помещение. Пабло выглядел похудевшим и помолодевшим. Изабелла протянула к нему руки: «Иди же ко мне, мой разбойник! Я считала дни, а со вчерашнего дня – часы, до твоего приезда. Кто ещё в целом мире может так игнорировать испанскую королеву, негодяй?» Пабло театрально упал перед ней на колени и обнял за всё ещё упругую попу, прижавшись губами к лобку: «Не будь ко мне такой жестокой. Ты же знаешь, что именно из-за безумной любви к тебе я до сих пор не женат. Кстати, ты была против переноса моего картеля в Барселону, когда правительственные войска давили нас.» Изабелла подняла его с колен и припала к его губам: «Перестань молоть чепуху: это невозможно. Лучше дай мне насладиться тобой... и твоим "малышом"». Он скинул с себя костюм за две минуты. Зная сексуальные капризы стареющй королевы, он сел на подлокотник дивана, раскрыл маленький футляр, набрал щепотку белого порошка и осторожно насыпал его на головку «малыша».

Изабелла присела на край дивана, не сводя взгляда с процедуры. Дрожащими руками едва дотронулась до маленького «паблисито» и приблизилась к нему вначале ноздрями, а потом с жадностью – губами. Пабло услышал её томный стон и откинулся назад, отдавшись королевской почести. Когда Изабелла поднялась с дивана, её лицо было неузнаваемо: щёки горели, губы шептали нецензурные желания, а глаза были готовы выйти из орбит. Она резким движением скинула с себя ночную сорочку, схватила Пабло за руку и потянула за собой в постель: «Я сейчас умру от похоти, Пабло. Во мне проснулась сотня блядей. Твой «малыш» сегодня будет изнасилован.»

Пабло лёжа на спине восхищался упругостью её грудей, бёдер и живота. Никто бы не посмел дать пятьдесят! Изабелла овладела его телом , словно впервые в жизни сошлась с мужчиной. Её длинные локоны развевались, как будто на ветру. Глаза искрились, как рождественские свечи. Губы не переставали издавать стоны вперемежку с отборным уличным лексиконом: «Не смей, слышишь? Даже не думай кончать! Я ещё не получила свой миллионный оргазм! Ты кончишь, когда я упаду рядом с тобой...упаду без сил...и возьму его ... губами... Хочу всосать в себя каждую твою каплю...слышишь, мой вкусный колумбийский фаллос?» Она выпустила его из плена, только после того, как процесс завершился по её сценарию. Пабло вышел из под душа и взглянул на часы: они показывали семь тридцать утра. Он с улыбкой поцеловал королеву, которая лежала на боку и уставилась в одну точку: «Мы опять установили рекорд, Ваше Величество: пять с половиной часа непрерывных оргазмов!» Она посмотрела на него невидящим взглядом: «Хочу спать. Уходи.» Пабло присел к её попе и погладил сосок: «Ухожу-ухожу. Знаю, что ты переела и даже не хочешь смотреть мне в глаза. Бог с тобой, я прощаю тебе. Когда придёшь в себя, поручи секретарю твоего мужа включить в список Дарью Питерскую, из России.» Изабелла нашла в себе силы посмотреть на него и спросить: «А это ещё кто такая?» Пабло встал и направился к дверям: «Считай, что мой репортёр». ____________ После встречи Короля Филлипа с главой России Булыжниковым, в тронный зал впустили человек пятьдесят репортёров. Защёлкали камеры, раздались вопросы. Король и Булыжников пожали друг другу руки. Король Филлип предупредил журналистов: «Прессконференции не будет. Придержите свои вопросы на завтра, на переговоры с премьером». И тут вперёд вышла женщина в темном костюме и изящно уложенной причёской: «Меня зовут Дарья Булыжникова. Могу я задать вопрос своему супругу Петру Булыжникову?»

В зале наступила гробовая тишина. Филлип вопросительно посмотрел на своего партнера по встрече. Пётр Булыжников не растерялся: «Разумеется, Дарья Сергеевна. Рад встрече. Я интересовался твоим исчезновением, и мне доложили, что ты переехала в Башкирию по собственной воле». Затем повернулся к Филлипу: «Вы не против, Ваше величество, если я представлю Вам свою супругу? По воле обстоятельств мы были разлучены и встретились на испанской земле». Король широко улыбнулся и протянул руку Дарье Сергеевене: «Прошу Вас, госпожа Булыжникова.» За правительственным ужином Дарья заняла место рядом с мужем, а Марии Синициной пришлось переместиться в конец стола. После завершения приёма они вошли в резиденцию, отведенную для Булыжникова в президентском пентхаузе гостиницы The Principal Madrid. Дарья несколько раз пыталась начать разговор, но Пётр прикладывал палец к губам: “Потерпи, успеем. Тут везде «уши». Выходя из лифта, она хотела увести его в конец коридора: «Там нет «ушей», Петенька. Мне надо кое о чём спросить». Он потянул её в номер и вывел на огромный балкон, выходящий на площадь: «Вот теперь я готов ко всем твоим вопросам, милая.» Она растерялась, губы задрожали, слёзы стали душит. Пётр обнял её и успокоил: «Всё будет хорошо. Знаю, как тебе было нелегко. Но ведь это был твой выбор, Дарья. Ты связалась с гнусным человеком по доброй воле. И не вправе обвинять кого-либо.» Она зарыдала. Сквозь слёзы, задыхаясь попросила: «Только давай расстанемся по-людски. Я готова на любые твои условия. Только не наказывай меня слишком жестоко.» Пётр налил красного вина: «Давай выпьем за встречу. Нам надо подумать и решить: как преподнести общественности твое чудесное возвращение.» Она отпила пару глотков: «Ты умный у меня и сумеешь всё, что захочешь. Я соскучилась, Петенька». Он выпил свой бокал и добавил: «Но дело в том, что пока ты жила со своим избранником, я сошёлся с Марией, моей помощницей.» Дарья встала и присела на колени у его ног: «Пусть Мария остаётся твоей ...любовницей. Я не против. Только не гони меня, Петя.» Она растегнула ему ширинку и вытащила его достоинство. И была крайне удивлена его величиной: «Петя, родной мой, ты излечился от импотенции?» Петр откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Дарья была поражена его чувствительности: он рос в её губах словно на дрожжах. Они легли в постель в необычной для неё позе: Петя в прошлом никогда не позволял себе такие вольности с ней. Он вошёл в неё по-царски твёрдо и уверенно. Уже через несколько минут Дарья умоляюще просила: «Кончай, милый...я уже не могу». Она уснула, словно новорожденная. Среди ночи она проснулась, услышав частое дыхание справа от себя. Пётр ритмично орудовал на Марии, стоявшей под ним на коленях и выставив свой белоснежный зад. Дарья закрыла глаза: «Нет, это не он. Такое невозможно с Петей в его годы». Она проснулась рано утром. Пётр с Марией всё ещё спали. Она спустилась в кафе и позвонила Фёдору Раскруткину: «Это не Пётр. Я теперь убедилась.» Фёдор расхохотался: «Не надо открывать для меня "америку". Я сам своими руками хоронил твоего мужа. Сколько тебе можно об этом твердить, дура!» После паузы он услышал Дарьин шёпот: «Приезжай за мной. Я теперь знаю, в чем разница между ними.» Спустя двадцать минут они уже ехали в такси направлении аэропорта Барахас. Фёдор спросил в лоб: «Ну и в чём разница?» Дарья загадочно улыбалась: «За год до моего отьезда в Башкирию личный врач Петра профессор Тарханов поставил ему диагноз «Полное отсутствие эректильной функции». Причём, необратимое. То есть, неизлечимое.» Фёдор ухмыльнулся: «Кажется, Семён Булыжников половой гигант?» Дарья густо покраснела и заикаясь ответила: «Ты даже не представляешь себе, какой гигант! Он вчера ночью изнасиловал меня, а потом почти час не сходил со своей помощницы, этой потаскухи Марии!» Фёдор сплюнул в окно и выругался: «Везёт же некоторым, бля!» Потом вдруг резко спросил: «А как мы докажем, что Пётр Булыжников был импотентом? Тарханова давно нет в живых.» Дарья освежила помаду на губах и хитро подмигнула Фёдору: «Письменное свидетельство за подписью Тарханова лежит в моей тумбочке на Рублёвке.» ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ. Вердикт не может быть справедливым для обеих сторон.

Хэшаба помогла фараону выйти из водоёма и уложила его на живот в царской ложе: «Владыка, ты совсем не бережёшь себя. Все давно восхищаются твоей неувядаемостью, но ты никогда прежде не совершал соития с четырьмя наложницами одоновременно. Позволь мне натереть твое тело травами из гор Сакартли: это снимет твою утомлённость.» Она начала с его пяток и затем постепенно поднялась всё выше и выше к позвононку. Вскоре фараон почувствовал теплоту в своих мышцах и конечностях: «Ты творишь чудеса, Хэшаба. Продолжай, не останавливайся.» Хэшаба была на седьмом небе от похвалы своего кумира: «Позволь поделиться с тобой своим беспокойством, повелитель. Напрасно вы с империатрицей решили возвести Муниру в сан главной Жрицы Египта. Моё сердце подсказывает мне, что она таит злобу к Неирэм. Будучи Жрицей, Мунира вряд ли свыкнется с ролью второй женщины возле тебя.» Фараон перевернулся на спину и жестом попросил Хэшаба уделить внимание предмету гордости женщин Египта: «А кто тебе сказал, что Жрица Храма может входить в мои покои наравне с империатрицей? Когда-то ведь и ты была Жрицей моего Храма. Но ни разу не позволила мне вкусить твои прелести.» Хэшаба игриво взглянула на фараона и принялась двумя руками массировать вновь поднимающийся символ страны: «Не лукавь со мной, владыка. Не очень-то настойчив ты был ко мне в те годы.» В это время двери покоев открылись. Рабыня шепнула на ухо фараону: «Случилась беда: убит царь Ливии Ортах Второй. К тебе гонец с посланием от царицы Зибейды». Фараон жестом велел надеть на него тронный хитон и впустить гонца. Гонцом оказался старый друг Бенафа, придворный лекарь Ортаха Второго, Аргун. Он молча протянул фараону пергаментный свиток. Фараон углубился в чтение. Царица Зибейда Нумедийская писала о том, что на её супруга совершено покушение, он убит мечом, смертельно отравлен ядом. В Ливии не нашлось противоядия, и подозрения падают на соседнюю Персию. Вскоре после убийства царя в Ливии обьявилась его дочь Ламашпур и предьявила права на трон. При сложившихся обстоятельствах Зибейда выражала беспокойство за свою жизнь и жизнь своих дочерей. В конце просила срочного приезда фараона для решения спора. При этом выражала готовность отказаться от престола, если этого потребует судьба государства. Фараон тут же велел запрячь колесницу и вызвать для его сопровождения два десятка всадников. Слух о смерти Ортаха Второго быстро распространился по дворцу. Когда империатрица вошла к супругу, главная жрица Храма Мунира уже восседала справа от него. Фараон встретил Неирэм и усадил слева от себя: «Поручаю тебе все государственные дела, Неирэм. Я могу там задержаться непридвиденно долго. Мунира выразила готовность помочь тебе в управлении Египтом в мое отсутствие.» Империатрица и Мунира вместе проводили фараона в путь и вернулись в покои Неирэм. Империатрица велела рабыне накрыть дневную трапезу на двоих. Наливая из кувшина красного вина в кубок Муниры, она вдруг затылком ощутила, что в покоях находится кто-то третьий. Она хотела было осмотреть коридор, ведущий в потайную дверь покоев фараона, но Мунира задержала её взяв за локоть: «Я так соскучилась по тебе, что даже аромат твоего тела сводит меня с ума.» Неирэм с недоверчивой улыбкой ответила: «Ты же знаешь, что моё сердце давно открыто для любви к тебе. Но с тех пор, как ты понесла чадо, ты ни разу не проявила интереса к близости со мной.» Они соединили свои уста в долгом поцелуе. Мунира лаская её бёдра, опустила свои губы к соску империатрицы: «Все эти дни я боялась твоей ревности, и избегала даже твоих взглядов. Но когда ты подсказала фараону о возвышении меня до сана Жрицы, я поняла, как несправедливо думала о тебе». Не дождавшись подачи еды, они разделись и прошли за полог царской ложи. Мунира припала губами к плоти империатрицы. Но Неирэм потребовала равноправия: «Дай и мне насладиться тобой, милая». Рука Муниры опустилась за край постели и она неожиданно встала над телом Неирэм с кинжалом в руках: «Боги позволили мне отправить тебя к ним на Олимп. В Египте должна быть одна супруга фараона. И выбор Богов остановился на мне».

Неирэм испуганно прикрыла руками лицо: «Мне снилось это. Но твоей мести не сбыться, Мунира...» За спиной Жрицы выросла фигура Хэшаба. Короткий взмах её руки мгновенно отсёк голову преступницы: это был тяжёлый и острый меч фараона Бенафа. __________________ Колесницу фараона никто не встречал. Войдя во дворец ливийских царей, Бенаф направился в тронный зал. Раб, стоящий у входа, склонил голову в приветствии: «Мне поручено служить тебе, великий из великих. Приказывай». Фараон велел позвать принцессу Ламашпур. Принцесса вошла с младенцем на руках и опустилась на колени перед императором Египта. Фараон пригласил её сесть рядом с собой: «Ты всё еще сохранила юность и свежесть с тех пор, как я знал тебя супругой покойного фараона Мерик Ра. Надеюсь, ты знаешь, что привело меня в Ливию?» Ламашпур раскрыла покрывало с младенца: «Благодарю тебя, император. Знаю причину твоего приезда. Приезда, всегда желанного для меня. Твой покойный сын Мерик Ра так и не удостоил меня счастья родить. Но теперь Ливия может гордиться наследником престола, внуком Ортаха Второго, красавцем Амиром. Благослови его, повелитель миров». Фараон взял младенца на руки и приложил правую ладонь к его лбу: «Он благословен мной, принцесса. Но позволь спросить тебя: оставил ли Ортах Второй завещание на случай своей кончины?» Принцесса хотела было ответить, но фараон остановил её: «Не смей только лгать, Ламашпур. Я вижу в твоих глазах покаяние. Где ты находилась, в ту ночь, когда совершилось преступление?» Ламашпур вскочила, как ужаленная: «Я была в двух днях пути отсюда. И потом: он был мне не только отцом, но и любовником».

Бенаф поднял руки и произнёс краткую молитву. Затем успокоил принцессу: «Я знаю, что ты сама не причастна к убийству. Но испросила ли позволения Богов на первое соитие с отцом?» Принцесса села в кресло и тихо прошептала: «Не успела: он меня взял так быстро и неожиданно. Без моей воли.» Фараон подошёл к ней вплотную и приложил руку к её голове: «Ламашпур, я просил тебя не лгать. Ты впервые отдалась Ортаху Второму по своей воле ещё во времена правления твоего деда Паштулата.» Принцесса вздрогнула. Фараон вернулся на свое место и добавил: «Но теперь это уже не важно. Я задам тебе вопрос и постарайся ответить на него искренне. Ты готова?» Ламашпур кивнула головой. Фараон взял из её рук младенца: «Если твой сын станет наследником престола, как ты определишь судьбу царицы Зибейды и её дочерей?» Принцесса широко открыла свои глаза и её губы произнесли: «Сохраню за ней сан царицы и сан принцессы для дочерей.» Раздался плач младенца на руках Бенафа. Он вернул сына матери: «Ты свободна, принцесса. О своем вердикте я сообщу тебе после встречи с царицей.» Ламашпур положила руку на колено фараона и прошептала: «Обещай только не покидать пределов Ливии, не познав моей страсти к тебе, владыка. Ты будешь удивлён, найдя во мне вулкан». Фараон улыбнулся: «Обещаю, принцесса.» Спустя пять минут в тронный зал вошла Зибейда. Фараон был поражён её красотой и зрелостью. Её кожа была по-прежнему привлекательной, как пески Нила после отлива. Огромные карие глаза сохранили соблазн юной девушки, не познавшей любви. Упругие ягодицы таили в себе океан желаний. Изящные груди дышали нескончаемым зовом к ласкам и с трудом сдерживались тонкой тканью туники. Она опустилась на колени перед фараоном и сложила голову к его паху. Её губы соприкоснулись с фаллосом императора. Подняв голову, Зибейда приветствовала царя царей: «Благодарю за скорый приезд, великий и солнцеликий. Позволь мне опередить все твои вопросы: я буду счастлива служить тебе хранительницей сна вместо правления Ливией. Прикажи мне собраться в путь в Египет вместе с тобой» Фараон поднял её с колен и усадил на трон, на котором восседал сам: «У меня к тебе, царица, всего один вопрос. Ответь мне, как ты распорядишься судьбой Ламашпур, если мой вердикт утвердит тебя наследницей Ортаха Второго?» Зибейда приложилась губами к его руке: «Обьявлю её сына Амира следующим царём Ливии.» Фараон положил руку на её лоб: «И будешь крайне не справедлива. Ведь Амир рождён от полководца Персии, который был казнён за государственное преступление. И его ждёт судьба отца.» Эту ночь фараон провёл в покоях царицы Зибейды. Царица была поражена мощью императора. Но её удивлению не было предела утром, когда Бенаф за утренней трапезой приложил ладонь к её животу: «Боги очень скоро подарят нам с тобой сына, а Ливии - следующего царя.»

Свой вердикт он обьявил в полдень , собрав на площади всех придворных. На глазах у изумлённой публики фараон Египта обьявил наследницей престола царицу Зибейду. И вторым вердиктом заключил под стражу принцессу Ламашпур. Ливия была спасена от гражданской войны. (продолжение следует)