THE MAXIMERON-2 Erotic stories By Guiseppe & Mirriam Becaccio Авторский перевод с английской ру
ДРЕВНЕГИПЕТСКИЕ НОЧИ СТРАСТИ. ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ. Страсть жён исключает чужое семя.
Очень скоро мавзолей Муниры стал местом паломничества не только для хеттов, но и жителей многих соседних стран. О чудесах, происходящих с людьми, прикоснувшимися к саркофагу, ходили мифы. Среди них было немало обретших слух и зрение и исцелившихся от тяжелых недугов. Старики приобретали былую силу. Бесплодные возвращались зачатыми. Были случаи, когда паломники становились свидетелями явления к ним самой Муниры. Правда, это случалось крайне редко. Жертвоприношения очень скоро удвоили доходы царства хеттов. Царица Румия усилила армию, укрепила власть над провинциями, создала мощную личную охрану из числа молодых воинов.
Появились новые богатые поместья, оживилась торговля, стали расти доходы хеттов. Румия находилась в пике своей славы. Фердана , построившего мавзолей, она возвела в сан главного жреца,поселила в Храме рядом с его творением и поручила начать строительство собственного Пантеона. В этом будущем Пантеоне она предполагала быть мумизирована.
Его юную красавицу дочь Хуран поселила в своём дворце и обьявила принцессой трона. Она делила с ней не только ложе любви, но и всё царство хэттов. Царица не совершала путешествий без своей возлюбленной. Она не появлялась в тронном зале для свершения государственных дел без сопровождения красавицы Хуран. Румия находилась всё ещё в зрелом возрасте и своими женскими чарами могла покорять мужчин. Её округлые формы вызывали похоть у многих молодых воинов среди её собственных стражи и армии. Не проходило и месяца, чтобы Румия не получала предложений заключить брак с принцами, князьями и даже царями. Но всех их ожидал категорический отказ. Причина заключалась в Хуране: царица совершенно потеряла голову от избытка страсти к ней. Её ревности не было предела. Она могла казнить любого, кто пытался прикоснуться к подолу туники Хуран. Была готова запереть предмет своей сумасшедшей любви в золотой клетке. Но в этом любовном союзе не хватало чего-то общего. Чего-то, рождённого в страстные ночи. Румия мечтала о чаде, рождённом в их любви. С каждым днем царицу всё чаще и сильнее преследовало это запредельное желание: осеменить Хуран их совместным дитя. Эта мысль вскоре превратилась в главную цель жизни потерявшей голову царицы. При этом, она даже близко не подпускала возможность её зачатия от чужого мужского семени. Постепенно она всё больше склонялась к мысли обратиться за помощью к мощам Муниры. Приближалась первая годовщина смерти Муниры. Дождавшись полуночи, царица Румия совершила омовение, накинула на себя траурный хитон, покрыла голову тёмным платком и позвала к себе Хуран: «Свет очей моих, в исполнении моей необузданной мечты у меня теплится надежда лишь на некое чудо. Я хочу навестить мою Муниру.Не хочешь ли присоединиться ко мне?» Хуран прикоснулась губами к её шее: «Это и моя мечта, Повелительница моя: подарить тебе чадо. Буду только счастлива, если ты позволишь мне присоединить свои молитвы к твоим.» Мавзолей встретил их холодом и гнетущей тишиной. Опустившись на колени перед саркофагом, Румия и Хуран приступили к молитвам. При полной тишине и ночном мраке светился лишь один факел, горящий у изголовья усыпательницы. Их молитва длилась достаточно долго. И вскоре была услышана: крышка саркофага приподнялась. Лицо мумии повернулось в сторону царицы. Румия услышала знакомый шёпот: «Знаю, что ты счастлива с ней. Но мечтаешь о чаде.» Слёзы покатились по лицу царицы: «Ты как всегда читаешь мои мысли, любимая моя. Почему же так рано ты покинула меня?» Мумия покачала головой: «Не вмешивайся в дела высшего божества. Ты ведь на пике своего счастья сейчас. Разве не так?» Румия стала обьяснять: « Хуран – само совершенство. И ты это видишь, лучше кого либо в этом мире! Дай мне силы осеменить её. Хочу видеть её дитя, прежде чем покину сей мир и присоединюсь к тебе.» Мумия Муниры усмехнулась: «Но Боги создали тебя женщиной. И ты никак не способна на это. Осеменить женщину может лишь мужская плоть.» Тут вмешалась Хуран. Она протянула к ней руки и прошептала: «О великая Мунира. О твоих чудесах уже давно говорят многие люди. Я верю, что многое в твоих силах. Моя возлюбленная царица не желает, чтобы меня коснулась чужая мужская плоть. Этого не хочу и я. Но позволь тебя спросить: можно ли мне зачать от Бога Атума? Он мне снился в ночь, когда наступила моя зрелость. И хотел водрузить на мою голову одну из двух своих корон. Но передумал со словами: «Ещё не пришло время » Мунира долго и молча смотрела в глаза Хуран: «Да, и это мне известно: ты не лжёшь. Но корона Атума вовсе не означает его семени. Она означает символ всесилия.» Затем повернулась к царице: «Ты готова к зачатию Хуран мужской плотью, но не чужой?» Румия безмолвно кивнула головой. Крышка саркофага захлопнулась. Единственный горящий факел внезапно потух. В наступившем мраке царица и Хуран ощутили волнообразное движение воздуха, хотя помещение было плотно закрыто.
Вернувшись во дворец, Румия пригласила музыкантов и танцовщиц, велела накрыть богатую трапезу. Приняв вместе с Хуран ночное омовение, она подобрала среди своих рабов четыре пары разных рас и возрастов. Велела им обнажиться и приступить к публичному соитию.
Под шум музыкантов, танцовщиц и сексуальной оргии, она укрылась с Хуран за прозрачным пологом царского ложа и предалась любви. Уснули они с первыми лучами солнца. Нечто большое и могучее приподняло тело Хуран и вознесло на крону мавзолея. Оказавшись на высоте, Хуран отчётливо увидела перед собой знакомый по сновидению облик Бога Атума. Его руки уложили Хуран во впадину между двумя частями полусферы мавзолея. Она своей спиной ощутила необьятных размеров головку фаллоса. Атум повернул её спиной к себе: «Я не войду в тебя даже на короткий миг и не осеменю , и даже не коснусь твоей плоти. Одна из моих корон коснётся твоего лба лишь на мгновение. И завтра ты станешь иной: будешь обладать безграничной властью. Пользуйся этим с предельной осторожностью. В тебя войдёт и осеменит тот, чья плоть не является чужой. Ни для тебя, ни для царицы». Хуран почувствовала, как в неё вошёл чей-то ствол. Открыв глаза, она увидела перед собой возбуждённые глаза отца: «Боги велели мне войти и осеменить тебя, дочь моя. Румия не станет возражать: вы обе принадлежите одному мужчине, мне.» Хуран тихо прошептала: «Я благодарна Богам за соитие с тобой. Войди и осемени меня.» Наутро она обнаружила себя во дворце, в ложе Румии. Царица возлежала рядом: «Прошлой ночью меня навестил Фердан. Он поведал мне о благословении богов. Прежде чем, осеменить тебя, Фердан вошёл и в меня. Теперь мы оба носим в чреве семя, посаженное твоим отцом.» (продолжение следует)