АБШЕРОНСКИЕ ФРЕСКИ. Бейдулла Манафов.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Семейные тайны. Антонине Костриковой выделили двухкомнатную квартиру в центре Баку по личному указанию Лэвона Мирзояна: после отьезда Сергея Кирова в Ленинград новый глава ЦК Азербайджана взял на себя заботу о его племяннице.

Тоня не могла поверить в свое счастье. Дело в том, что после того, как она родила маленького Никиту, муж Николай вначале запил, потом стал скандалить на почве ревности, а позже даже стал Тоню систематически избивать. Никак не мог в черноглазом и черноволосом мальчугане найти сходство с собой, и даже с Тоней. Жене пришлось призвать его к порядку: пожаловалась в ЦК, куда ещё её дядя , Сергей Миронович, пристроил Николая начальником автогаража. После жалобы Антонина уже ничего не слышала о своем беспутном муже. Через неделю Лэвон Мирзоян пригласив в ЦК, заверил её, что Николай не скоро появится в этих краях. И прощаясь, как бы невзначай бросил Тоне: «Не переживай, здесь тебе не дадут скучать. А если надумаешь завести для Никиты сестрёнку, то тебе не придётся уже ехать в Пиршаги. Можешь положиться на меня.» Антонина густо покраснела и тихо прошептала: «Товарищ Мирзоян, вы меня ставите в неловкое положение.» Товарищ Мирзоян притянул её к себе и четко завершил разговор: «Зачем в неловкое, матах? В нужное положение. Я помню: тебе беременность очень даже подходила. Но на этот раз - уже не в комуналке, а в просторной квартире со всеми удобствами.» Квартира действительно оказалось полностью упакованной. Не только мебелью, но и продуктами питания на первое время. Тоне лишь оставалось накрыть стол и ждать Лэвона к ужину.

Ужин завершился в спальне: Лэвон Исаевич перенёс уснувшего Никиту на кожанный диван, разделся и улёгся спиной к стене: «Иди ко мне, Тонечка. Я не какой-то там мусульманский чародей: предпочитаю дрэвний способ оплодотворения.»

Антонина после доброй дозы холодной водочки оценила армянский юмор своего нового хозяина: «Честно говоря, я всегда обожала старый способ. Но с мужем мне как-то не очень повезло» Овладев двумя руками натуральным инструментом воспроизводства, она добавила: «Ты останешься до утра, или как?» Левон, войдя в неё сбоку, обещал: «Или как». Не прошло и полчаса, как он уже стоял в кальсонах перед зеркалом. У вождей всегда напряжёнка со временем. Тут он заметил два красных пятна на шее: «В следующий раз обойдёмся без засосов: я всё же женатый человек!» Взглянув на часы, он стремглав стал спускаться по лестнице на первый этаж: вспомнил, что проморгал день рождения дочери! Садясь в машину он хлопнул водителя по кепке: «Проснись, Саркис. Гони и побыстрее!»

В это время с заднего сиденья поднялась молодая, эмоционально горячая Юлия Мирзоян: «Не спеши, Саркис-джан. Выйди из машины: я хочу поговорить с этим сукиным сыном.» Бледный как полотно Лэвон попытался её успокоить: «Прекрати унижать меня при водителе. Неужели ты хочешь, чтобы меня уволили? Кто тогда будет дарить моей Юлечке драгоценные камушки?» Юлия откинулась назад, подняла свою юбку и раздвинула ноги: «Рогоносец! Мне достаточно пальцем поманить, и вся бакинская знать захочет войти сюда, куда ты уже забыл дорогу!»

Лэвон побагровел от одной мысли её измены: «Замолчи сейчас же, шалава ! Или же мне придётся застрелить тебя прямо здесь!» Юля растегнула кофту и он увидел в извилине её пышной груди золотой медальон: «Если твоя рука поднимается, как член, то опять промахнёшься!» Лэвон попытался сбавить обороты: «Вай Аствац! У меня была тайная встреча с доброжелателем. А совсем не то, что тебе кажется! Клянусь тебе, Юленька!» Юля расхохоталась на всю ночную улицу. А потом поиграла перед его глазами золотой безделушкой: «Между прочим это мне подарил вчера твой лучший дружок– Мир-Джафар. А ты бы лучше застегнул пуговицы на ширинке».

Она опять попала в цель: ширинка была распахнута. Лэвону оставалось только выйти из машины, громко хлопнув дверью: «Саркис, вези Юлю Ивановну домой. Я буду ночевать на работе». И прошагал в сторону здания Бакинского горкома партии.

Саркис взял с места со свистом. Через зеркало заднего видения встретился взглядом с хозяйкой: «Он поверил, что медальон подарил Багиров?» Юля, расслабленно закурила папиросу и выпустила дым в затылок Саркиса: «Даже не сомневайся. Утром доложит Сталину.»

Саркис повернул машину в сторону Баилово: «С меня магарыч, джана. Причём прямо сейчас.» Он притормозил в темном парке и пересел на заднее сиденье.

Юля балдела от его ласк и поцелуев: «Не томи, Сако...я такая возбуждённая...дай мне пригубить его, джаник».

___________________________ Багиров вот уже две недели, как был отстранён от всех постов. Вердикт Кремля был категорически неожиданным и непонятным: отдохни, пока идёт расследование. Никак не мог понять, кому обязан доносом. И самое главное: о чем донос? Перебирая в памяти всех своих любовниц, Мир-Джафар пришёл к выводу: кроме жены Мирзояна, которую его агент застукал с водителем Саркисом, никого нельзя было заподозрить. Он был мрачнее тучи, когда услышал за дверью квартиры голос двоюродной сестры Эльзы. Она пришла наведать его вместе с дочкой, Нигяр. Он пригласил их пройти в гостиную: «Там на кухне есть всё, что нужно. Накрой стол и накорми мою принцессу. У меня нет настроения.» Принцесса тут же прыгнула к нему на колени и стала осыпать поцелуями: «Дядя Джафар, не хочу видеть тебя таким злым. Улыбнись мне, пожалуйста.» Мир-Джафар обожал её с детства. С улыбкой успокоил и погладил попу: «Слушаюсь, моя куколка. Что ты хочешь, то и сделаю для тебя? Скажи и я исполню!»

Вошла Эльза с полным подносом и ароматным чаем: «Она каждый день мне напоминает, что ты обещал показать ей Тифлис.» И тут Багирова словно осенило. Он вспомнил про Лаврентия Берию: «Да, конечно, Эльза! Как я мог об этом забыть?» Он тут же заказал специальный купе в поезде, идущем в Тифлис. Переговорил с Лаврентием из своего кабинета и вернувшись к столу приказал: «Даю вам на сборы три часа. Едем в Тифлис.» Затем подсел к Эльзе поближе: «Ты помнишь грузина, Лаврентия? Он работал под моим началом.» Эльза поморщилась: «Этот плюгавый с пенсне на носу?» Мир-Джафар кивнул: «Он до сих пор помнит тебя. Только что спросил, как ты выглядишь. По моему он сохнет по тебе.» Эльза покраснела и отвернулась: «Ненавижу его физиономию. Отпетый юбочник. Мне проходу не давал». Мир-Джафар обнял её за талию: «Будь с ним ласковой: он теперь хозяин всей Грузии. И кстати, душа в душу с Рябым.» Эльза зло швырнула салфетку на стол: "Тебе не стыдно! Неужели ты ...хочешь, чтобы... я ...с ним...? Мири, гурбан олум, только не это! " И со слезами ушла на кухню. Нигяр заёрзала попочкой у дяди на коленях, напоминая о своем присутствии. Мир-Джафар ощутил под рукой созревшие формы восьмиклассницы. Он сильно ущипнул её за попу. Она зарделась и уткнувшись к его плечу, шепнула: "А мне совсем не больно. Сделай ещё". В двухместном купе Эльза демонстративно избегала встречаться взглядами с Мир-Джафаром. С наступлением ночи она свернулась калачиком и уложила спать Нигяр. Мир-Джафар накрыл легкий ужин с коньяком и подсел к ней: «Перестань дуться. Я совсем не имел ввиду близости с ним. Вставай.» Эльза не хотела нагнетать обстановку и не спеша поднялась. Халат, в который она переоделась, чуточку раскрылся, обнажив ноги и лобок. Мир-Джафар только сейчас обратил внимание, что Эльза в свои тридцать семь выглядит очень соблазнительно. Он протянул ей коньяк: «Ты же знаешь, как ты мне всегда была дорога. Давай выпьем.» Эльза посмотрела на него примирительно: «Какой же ты всё таки глупый, Мири.» Он опрокинул залпом и вопросительно взглянул на Эльзу. Она отпила глоток: «Все эти годы ты так и не заметил, моих чувств к тебе. А ведь я именно назло тебе вышла замуж за отца Нигяр и развелась через год.» Для Мир-Джафара это было откровением. После смерти своей первой жены, красавицы Маши, он разумеется не прекращал своих похождений. Но не мог даже думать о женитьбе. К Эльзе он относился, как к любой другой родственнице: с осторожностью, чтобы не взяла в оборот. Его взгляд вновь упал на раскрытые ворота любви, прикрытые лишь тонкими шёлковыми трусиками. Он обнял Эльзу за талию и притянул к себе поближе: «Ты видно так умело скрывала свои чувства, что я их и не заметил.» Эльза раскрыла губы для поцелуя: «Об этой минуте я мечтала всю свою юность.» Их губы слились в поцелуе под мерный стук поезда. Его рука раскрыла халат на груди. Он был удивлён упругости её тела. Сосок под его пальцами не заставил себя ждать: ответил готовностью к ласкам. Она тихо шепнула: «Выключи свет, Мири... Нигяр может проснуться...» Эльза оказалась не только страстной, но и давно изголодавшейся по любви: её плоть встретила кузена со всеми почестями, стонами и шёпотом из самых неожиданных интимных слов. Она даже сама не понимала, как могла произносить эти слова. Мир-Джафар возбуждался всё больше и просил её повторять несколько раз. Особенно ему запало в душу, когда Эльза в апогее оргазма простонала: «Какой он у тебя вкусный, джаным!» Они кончили вместе. И даже не заметили, что в темноте на них пристально смотрит пара юных любопытных глаз: Нигяр не пропустила ни одного мига. Главврач санатория дородная грузинка по имени Нанико Теймуразовна встретила почётных гостей у дверей кабинета: из ЦК предупредили, что речь идёт о личном друге товарища Берии. Попыталась пригласить их к накрытому уже столу, но Мир-Джафар поблагодарил: «Не беспокойтесь. Мы лучше пройдём сразу к себе.» В узком коридоре на третьем этаже гости лоб в лоб столкнулись со знакомыми бакинцами: Азиз Алиев, его супруга Лейла-ханым с детьми завершали свой отдых и спешили вниз к автомашине. Азиз очень холодно поздоровался с Багировым: уже знал, что дни его вроде бы сочтены. Лейла-ханым, напротив, была очень любезна. Познакомила Эльзу с сыном и дочкой. Сделала комплимент Нигяр. И шутливо обратилась к Мир-Джафару: «Очень приятно увидеться, Джафар. Я всегда считала Вас самым интеллигентным руководителем в Азербайджане.» Багиров поцеловал ей руку: «Вы как всегда, очаровательно выглядите, Лейла-ханым». И почувстовал, как её пальцы недвусмысленно пощекотали его ладонь: это означало приглашение к тайной встрече. Мир-Джафар, извинившись перед Эльзой, предложил Азизу проводить его до машины. Помогая Лейле-ханым сесть на заднее сиденье, он услышал её шёпот: «На даче. Жду.» Просторный люкс на третьем этаже выглядел по-царски: три спальни, большая гостиная, кухня, две ванные и два туалета. На круглом столе лежал огромный букет цветов. Не успели гости проводить главврача, как пришлось встречать гонца от Берии. Он протянул Багирову конверт и положил в углу ящик с дюжиной бутылок вина . Когда гонец откланялся, Мир-Джафар распечатал конверт. «Завтра после обеда у меня планируется телефонный разговор с Кобой. Думаю, заодно обговорить с ним и твой вопрос. Надеюсь, устроились хорошо. Жду вечером на ужин в горах. Передай Эльзе-ханым мои самые сердечные приветствия: горю желанием поцеловать ей руку. Лаврентий.» Нигяр плескалась под душем, Эльза раскладывала чемоданы. Он обнял её сзади. Она почувствовала прилив похоти: «Мири, гурбан олум, давай оставим на вечер. Нигяр может в любую минуту испортить мне удовольствие.» И тут он повёл её в сторону длинного большого зеркала в спальне. Она увидела в его руках бриллиантовое ожерелье. Он ловко застегнул его у неё на шее: «Это тебе за ночь в поезде. Ты меня просто очаровала.» По её щекам потекли слёзы. Она не могла их остановить: «Мне не верится в такую сказку, Мири. Ущипни меня, чтоб я проснулась.» Он погладил ей попу: «Это только для начала. Кстати, одень это ожерелье сегодня вечером: нас пригласили на ужин.» Ресторан издали напоминал княжеский дворец. На первом этаже располагалась огромная кухня. Широкая лестница вела на второй этаж. Все столы были отодвинуты в угол. Посредине стоял огромный длинный стол, накрытый на четверых. И этот королевский стол ломился от закусок и батарей из бутылок вина. Крутая узкая лестница в самом конце комнаты вела на третий этаж. Разумеется, в райский уголок для отдыха.

Автомашина первого секретаря ЦК появилась в конце лесной дороги через минут десять после того, как Мир-Джафар начал прогуливать Эльзу с Нигяр по изумительному парку. Нигяр никак не могла поверить, что перед ними бегали самые настоящие кролики, зайцы и даже лисица. Лаврентий протянул Эльзе огромный букет роз, поцеловал руку: «Вы по-прежнему выглядите богиней, моя дорогая Эльза.» Затем подозвал к себе Нигяр и подарил ей огромную куклу: даму в грузинской национальной одежде. Девочка была в восторге от подарка. Эльза смущённо благодарила хозяина: «Лаврентий Павлович, Вы нас балуете. Чем мы заслужили такое внимание?» Он обнялся с Мир-Джафаром и через его плечо выпалил: «Слушай, какой Павлович? Зачем Павлович? Я для Эльзы-ханым просто Лаврентий. Очень прошу, не обижай меня.»

Официанты не успевали менять блюда, сорта вин и горячее. Тосты следовали один за другим: Лаврентий, давно известный балагур, этим вечером пытался перещеголять самого себя. Эльза раскрасневшаяся от выпитого вина и комплиментов время от времени встречалась взглядами с Мир-Джафаром. Он между тем, отвечая на её взгляды с улыбкой, непрерывно кормил свою любимицу, Нигяр. Когда девочка пригубила чуточку вина из бокала дяди Джафара, Нигяр попыталась вмешаться. Но в это время Лаврентий как раз завершал очередной панегирик в её честь. Он подошёл с бокалом к ней влотную и предложил выпить «на брудершафт». Допив свое вино, он приблизил свои губы к её губам. Эльза подставила щёку и услышала шёпот: «Нам необходимо поговорить. Это очень важно.» Эльза покраснела и посмотрела в сторону Мир-Джафара. Но они с Нигяр уже прогуливались по парку. Эльза замешкалась, не зная, как поступить: «Да, конечно...пожалуйста, Лаврентий.. может быть здесь?...я слушаю Вас.» Он взял её под руку и повел в сторону крутой лестницы. Она поднималась словно во сне, ощущая своей спиной его жадный взгляд, раздевающий её снизу вверх. Всё произошло помимо её воли. Мысли в голове путались и Эльза не могла ничего поделать с собой. Он облизывал её тело, постепенно снимая с неё одежду. Его губы гуляли по ней, словно грабитель по чужой квартире: торопливо, с опаской и по-воровски нагло. То ли от перебора с вином, то ли от перенапряжения Лаврентий оказался не на высоте. Сумел войти в неё с пятой попытки. И это произошло ближе к утру.

Эльза долго не хотела открывать веки: пыталась убедить себя, что видит кошмарный сон. Но солнечный зайчик, просунувшийся из широкого окна, обьяснил ей простую истину: Лаврентий исполнил мечту своей молодости. Он храпел, не выпуская из губ её розовые шёлковые трусики. Даже не приняв душ, Эльза поспешила вниз и тоном, не позволяющим отказа, велела шофёру Берии отвезти её в санаторий. Она шла по коридору к своему номеру с твёрдым намерением швырнуть Мир-Джафару в лицо его королевский подарок. Но сначала надо бы смыть грязь, оставленную губами этого мерзавца Лаврентия. Распахнув двери в ванную, Эльза готова была потерять рассудок: под душем, поддерживая на своих руках, Мир-Джафар трахал её дочь. Она лишилась не только речи, но и координации движений. Только смогла прислониться к стене и тупо смотреть на голую Нигяр. И услышала её стон: «Какой он у тебя вкусный, гурбан олум». Повторяла мать слово в слово. Возвращались в Баку в разных купе. Но Эльза время от времени рассматривала в окне бриллиантовые серёжки, которые он подарил ей перед отьездом. Дождавшись, когда дочь уснёт, Эльза вошла к нему в купе и сняла с себя халат: "Не знаю, что ты со мной делаешь, негодяй? Но я люблю тебя". _____________________________________ Мэсмэ-ханым уже собиралась ложиться спать, когда в дверь постучали. На пороге стоял глава районного ГПУ Джалал Нуриев: «Мэсмэ-ханым, я за тобой. Ты срочно нужна в райцентре». Мэсмэ не была из пугливых женщин, но на всякий случай спросила: «У кого-то надо принять роды?» В Шемахе все знали, что лучшего акушера нет во всей округе. Нуриев улыбнулся: «У члена правительства». Азиз Алиев , который вот уже полтора года, как был назначен заместителем народного комиссара здравоохранения был в Шемахе проездом: возвращался из Тифлиса в Баку вместе с молодой женой Лейлой. Но неожиданно сломалась автомашина. Пришлось переночевать в райцентре. Супруга народного комиссара вспомнила, что её одноклассница, Мэсмэ, с недавних пор живёт в Шемахе: «Азиз, пошли кого-нибудь за ней: хочу повидаться и познакомить с детьми»

Они встретились, как давние друзья. Лейла похвасталась: «Это моя дочь от первого брака, Латифа. А это наш с Азизом Тамерлан. Зарифу с Латизой мы оставили в Баку». Узнав, что Мэсмэ была бы не против переезда в столицу, Азиз тут же предложил ей работу: «Будешь мне помогать в комиссариате. Там дел невпроворот. А мне нужны свои кадры».

Возвращались в Баку они уже вместе. В машине было немного тесновато. Две дамы с Тамерланом еле поместились на заднем сиденье. Азиз сел впереди,усадив очаровательную падчерицу к себе на колени.

Мэсмэ, слушая бакинские сплетни из уст Лейлы, удивлённо наблюдала, как отчим с падчерицей о чём-то шепчутся. Латифа игриво теребила свои косички и временами хихикала, прижавшись к шеке папы. По рассказам Лейлы, она ещё грудной видела только Азиза: отца и не знала.

Путь был по тем временам неблизким. Лейла-ханым, обняв сына, вскоре мирно задремала . Мэсмэ пыталась тоже уснуть, но возня на переднем сиденье постоянно отвлекала.

Девочка-подросток уселась на отчима лицом к лицу, оседлав его, как коня. Её руки обвивали шею Азиза, а голова мирно покачивалась на его плече. Глаза были прикрыты, а губы плотно сжаты от какого-то загадочного напряжения. Напряжения с наслаждением.

Когда подьехали к дому на набережной, Азиз вышел из машины, не выпуская из рук уснувшую падчерицу. Мэсмэ протянула ему руку. Он пожал её левой рукой: правая рука была под юбкой у Латифы. Подруги обменялись телефонами и попрощались , договорившись встретиться на днях. Семья Алиевых уже входила в подьезд, когда Азиз успел у дверей напомнить Мэсмэ: «Жду в понедельник в десять утра». Водителю поручил отвезти Мэсмэ-ханым в крепость. __________________________ Мамедали спешил побыстрее закрыть мясную лавку: Пикэ-ханым должна была вот-вот рожать. Но как назло его задержали запоздалые покупатели. Часы показывали уже почти десять вечера, когда он стал подниматься к себе домой на второй этаж. Каково же было его удивление, когда его встретила у порога первая жена, Мэсмэ-ханым с новорожденным ребенком на руках. Пикэ, бледная, уставшая , но счастливая лежала в постели: «Аллах милостив ко мне, Мамедали: он послал мне спасение в лице Мэсмэ-ханым. У нас теперь дочка.» Мэсмэ смотрела на мужа с упрёком: «Не стыдно тебе: шатаешься в свое удовольствие допоздна, когда эта девочка на сносях.» Мамедали даже растерялся: «Слушай, ты же знаешь: всегда в последний момент заваливаются покупатели.» Он взял девочку на руки: «Дай Всевышний тебе здоровья, Мэсмэ. Я так хотел девочку. И даже имя ей подобрал: Зивер.» Пикэ, накормив грудью новорожденную, уснула как убитая. Мэсмэ прошла на кухню и засучив рукава стала готовить ужин. Мамедали подошёл к ней неслышно. Но она почувствовала его приближение по запаху.По запаху, который все эти годы сводил её с ума. Не оборачиваясь, она попросила: «Прошу тебя, Мамедали, не подходи так близко: я тоже могу забеременеть. Даже на расстоянии.» Ему нравилось её чувство юмора: она не могла по-другому пригласить его в постель. Он положил обе руки на её круглые бёдра и обезумел, ощутив резинки от трусов: «Мы не виделись сто лет, Мэсмэ. Мне трудно себя сдержать.» Ужин остался лежать на столе нетронутым. Он раздевал её словно в первый раз. Она закрыла веки, по щекам струились слёзы: «Да буду я твоей жертвой... я и сама соскучилась по тебе, старый развратник... Всё терпела.... Не хотела мешать твоему счастью.» Мамедали целовал её с ног до головы, не зная, где задержаться подольше. Она выручила, как всегда прежде: «Ложись на спину: я помню, как тебе больше всего нравится.»

Оседлала его, предоставив свои упругие груди его жадным ладоням. Перед её глазами возникла юная Латифа , балующаяся в машине на коленях своего отчима. Разврат почему-то возбуждал, и Мэсмэ застонала так громко, что сама испугалась своего голоса. Они уснули в обнимку и даже не проснулись с первыми петухами. Их разбудила Пикэ с дочкой на руках: «Машаллах! Вы так хорошо смотритесь. Жалко , что не могу к вам присоединиться. Аллах свидетель: не хотела будить, но уже время открывать мясную лавку. А за тобой, Мэсмэ-ханым, прислали автомашину. От самого народного комиссара! »

_____________________________________

(продолжение следует)