АБШЕРОНСКИЕ ФРЕСКИ. Бейдулла Манафов.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.

Интимная политика.

Эта фамилия стала широко известна в СССР, благодаря громкому девизу советской пропаганды «Наш ответ Чемберлену!» Но мало кто помнит, что «ответ» был предназначен министру иностранных дел Англии, который в 1927 году выступил с угрозой разрыва дипломатических отношений с СССР. А вот к концу 30-х годов на политическую арену вступил его младший (сводный брат) – Артур Невилл Чемберлен. В реальности этот джентльмен, пришедший в политику в 49 лет, был крайне взвешен и осторожен в принятии решений. Судьба сложилась таким образом, что ему пришлось взять на себя обязанности премьер-министра Великобритании, когда ему было уже 68 лет. Это произошло 28 мая 1937 года: он стал шестидесятым главой кабинета Великобритании.Учитывая пацифистские настроения среди населения, новый глава кабинета был настроен к канцлеру Германии, мягко говоря, толерантно. На этой почве у него появились серьёзные разногласия с Уинстоном Черчиллем, который не скрывал своей твёрдости в отношении агрессивности фюрера. Черчиль, оставаясь членом Парламента, отошёл от активной политики. Но при этом у них с Премьером сохранились добрые дружеские отношения.

В вечер после избрания на пост Премьера, Артур Чемберлен по традиции ужинал со своей молодой, полной сил и красоты супругой Анной. Она была на 14 лет моложе и находилась в возрасте активной во всех отношениях домохозяйки. Уже ближе к десерту Артур обратил внимание, что Анна поглядывает на него с неким вполне определённым намёком. А говоря открытым текстом: игриво. Перехватив его любопытствующий взгляд, супруга подождала, когда горничная унесёт посуду, вытерла губы салфеткой и тихо спросила: «Как себя чувствует новоиспеченный премьер Британской Империи?» Артур усмехнулся: «Вполне миролюбиво. Ведь пока ещё никто не успел подразнить мой властный меч.» Анна демонстративно поднесла к похотливо раскрытым губам десерт, кончиком языка изящно схватила крошку пудинга: «Я совсем не против стать первой, кого сразит твой острый меч.» Артур покраснел, будто был пойман с поличным. Он врал крайне редко, но как обычно, некстати. Дело в том, что всего лишь пару часов назад совсем ещё юная племянница Анны, ангельски покорная Клементина, не только вкусила, но и полностью насладилась предметом обсуждения. Именно поэтому Артур покрылся стыдливой краской: он испытывал угрызения совести. Перед Богом, семьёй и английским обществом. Тем не менее, мистер Чемберлен отбросив салфетку, торжественно подошёл к супруге. Поцеловав руку, он почти шёпотом поблагодарил её: «Любимая, если я тебя правильно понял, а это несомненно так, то моя супруга не только первая, но и единственная обладательница того секретного кода, который неизвестен даже членам правительства. Неужели ты думаешь, что во всём мире есть человек, более достойный этой чести, чем ты?» Уже в просторной супружеской постели, после длительных и утомительных усердий, Анна поняла, что премьер настроен на иные волны: чересчур миролюбивые. Тяжело вздохнув от разочарования, она легла рядом: «Ты прав, родной: в мире нет человека, способного справиться с таким достоинством. Пусть твой Даладье и не мечтает!» После краткой молитвы, выключив ночное освещение, Анна ещё долго не могла уснуть: её губы почему-то пахли парфюмом, который она на днях подарила своей единственной и горячо любимой племяннице Клементине. «Господи! Мир так тесен!»- подумала Анна и решила встретиться с молодым священником, отцом Спенсером, как можно скорее: нельзя же так долго игнорировать его пылкие намёки на исповедях. Специальный рейс из Москвы с Нино Гегечкори на борту приземлился в Лондоне 13 сентября 1938 года. Именно в тот день, когда в Судетской области Чехословакии вспыхнул мятеж. Власти ввели войска и полицию. Лидер судетских немцев обратился за защитой к канцлеру Германии Адольфу Гитлеру. Господин Чемберлен не стал откладывать встречу со специальным посланником Иосифа Сталина. Хотя уже твёрдо знал о бессмысленности затеи. Когда Нино Гегечкори в сопровождении Попреда СССР в Лондоне господина Майского вошла в кабинет Премьера, Артур Невилл Чемберлен был не один: в кресле справа от стола сидел граф Вуд Эдуард Галифакс, министр иностранных дел. Оба они встали и устремили взгляд на стройную, изящную фигуру грузинской княжны. Галифакс отодвинул своё кресло и жестом пригласил её сесть и поцеловал руку: «Добро пожаловать, госпожа...Гегечкори. Впечатлён.» Чемберлен подождал пока она и Иван Михайлович сядут, затем спросил, обращаясь к даме: «Надеюсь, Вы успели устроиться? Хотя, я понимаю, что срочность Вашей миссии предполагает массу бытовых неудобств.» Нино широко улыбнулась, осветив мрачную обстановку двух чопорных англичан: «Спасибо за внимание, мистер Премьер. Отдохнуть удалось в полёте. И зная лимит Вашего времени, попросила своего пилота дождаться для отлёта обратно в Москву уже через пару часов.» Она положила перед Чемберленом жёлтый конверт с сургучной печатью. Вошла симпатичная горничная и разнесла лимонад со льдом. Премьер отодвинул от себя только что полученную телеграмму своего Посла в Берлине. Нино успела пробежать глазами конец второй страницы: «Он требует срочной встречи, или может вспыхнуть война.» Артур Чемберлен вскрыл конверт ножичком и углубился в чтение. Нино знала, что в письме всего пятнадцать строк. Сталин готов был принять Галифакса в Москве в любое время, желательно на днях. Намекал, что информирован о планах Гитлера по аннексии Судет, и предлагал совместные усилия по защите Чехословакии. Чемберлен медленно вложил письмо обратно в конверт, передал его Галифаксу и отпил лимонад: «Хочу прежде всего выразить через Вас свою признательность господину Сталину . Правительство Её Величества непременно ответит Кремлю на этот дружеский жест. А теперь позвольте мне восхититься красотой специального посланника: очень сожалею, что тяжёлые времена не позволяют мне уделить Вам тот обьём внимания, который заслуживает Ваша высокая миссия и благородное происхождение. Я поручил, чтобы с учетом конфиденциальности визита, Вам подготовили частные аппартаменты. Вас уже ждёт мой доверенный друг, член парламента господин Уинстон Черчилль. Я бы рекомендовал лететь в Москву послезавтра: к этому времени Вы будете знать о моём решении.»

Частными аппартаментами, о которых упоминал премьер, оказались уютные четыре комнаты в огромном семейном дворце Черчиллей. Мало кому известно, что помимо изобразительного искусства, Уинстон Черчиль питал тайную страсть к строительству. Он своими руками построил несколько подсобных помещений в родовом поместье герцогов Марльборо. Но он с особой гордостью показал гостье своё любимое детище: небольшую финскую баню с парной и бассейном.

После скромного ужина, накрытого на лужайке под навесом, Уинстон протянул Нино бокал с французским коньяком. Попыхивая трубкой, он выразил сожаление по поводу наивности Сталина: «Наш Премьер Артур, успел совершить самую роковую ошибку в своей жизни: сегодня утром он отправил телеграмму Адольфу Гитлеру и выразил готовность нанести ему визит ради, как он считает, спасения мира.» Нино отпила глоток и поняла, что тоже совершила роковую ошибку: изысканный коньяк совращал не только мысли, но и плоть. Она протянула руку и не спеша, вложила виноградинку между губ, не забыв при этом обнажить кончик языка. Речь Уинстона прервалась, взгляд устремился к её губам: Нино отметила про себя первую победу. Подождав пока он закончит мысль, переложила ногу на ногу, продолжая внимательно слушать. Шустрый политик успел заметить светлые тона тончайшего белья, но не подал виду: «Строго между нами: он вылетает уже завтра.» Он расчитывал сразить даму таким важным сведением. Нино улыбнулась: «Господин Сталин знает чуточку больше: в Германии Ваш премьер согласится на всё, лишь бы оттянуть время нападения Германии на Англию.» Уинстон Черчиль недоверчиво усмехнулся, опустив свои любопытные глаза к её коленям: «Но тогда зачем он беспокоил такую очаровательную женщину с перелётом в Лондон?»

Нино открыла сумку и достала оттуда небольшую коробку с четырьмя кубинскими сигарами. На крышке синим карандашом было написано: «Господину Черчилю .» И ниже размашистая подпись вождя. Эти сигары на всякий случай ей передал Иван Михайлович: «Черчиль любит кубинские.» А адрес и подпись вождя были подделаны ею самой: предположила, что может пригодиться. Черчиль знал, как пишется по-русски его фамилия: недокуренная сигара, которая была на его губах, упала на лужайку и стала дымить. Он спросил: «Что это значит, дорогая госпожа Гегечкори?» Нино встала и демонстративно зевнула: «Товарищ Сталин определил главной целью моей миссии встречу с Вами, дорогой Уинстон, а не с Премьером.» Она удивилась собственной изобретательности. Черчилль сидел с открытым ртом. Нино отметила свою вторую победу. Прогуливаясь по парку в наступивших сумерках, он взял Нино под руку и поведал о главном: Галифакс уже подготовил проект соглашения с Германией, Даладье готов поставить подпись Франции и встреча, скорее всего состоится в конце сентября. Как- то совершенно незаметно, хозяин поместья и его очаровательная дама оказались перед финской баней. Сквозь густой пар Уинстон еле различал очертания её молодого, упругого , ароматно намыленного тела. Нино игриво ускользала из его рук, с еле слышным шепотом: «Не так скоро, пожалуйста. Дайте мне возможность чуточку потерять голову, Уинстон.» Она видела, что голый толстяк был уже порядком пьян. Но даже будучи навеселе, Уинстон прекрасно понимал, что своим толстым и неуклюжим животом вряд ли добьётся от неё потери рассудка до такой степени. К тому же и дворянское достоинство будущего премьера оставляло тяжёлое, почти неподьёмное впечатление. На следующее утро она отправила телеграмму в Тбилиси, на имя Этери Гуледани: «Лечу к Кате с моими близнецами. Княгиня Маргарет.» По предварительной договорённости, грузинская разведка должна была переправить её на Лубянку в адрес Судоплатова. Через два часа самолёт взял курс на Москву. Но спустя двадцать минут пилот резко свернул в сторону Осло, столицы Норвегии. Успешно завершивший богословский факультет Кембриджского университета, Спенсер Арнольд Роджерс, первые уроки жизни получил от своей тёти Клэр Питерсон. Она была настоятельницей женского монастыря в предместьях Манчестера. Вскоре после визита Спенсер убедился в том, что тётя Клэр в свои неполные сорок пользуется авторитетом в англиканской Церкви: раз в месяц по четко определённым числам её тайно навещал сам Апрхиепископ Козмо Ланг. Тот самый, который никогда не был женат и был готов уйти в отставку лишь бы не короновать в 1936 году Короля Эдварда Восьмого. К его счастью, тот отказался от трона в пользу своего брата, ставшего Королём, Георга Шестого. Случайно оказавшись в соседней келье, Спенсер стал невольным свидетелем их чрезвычайно интимного общения: стоны, крики и завершающие фанфарные возгласы не оставляли сомнений в том, что Всевышний свёл эту пару не вчера и недаром.

Незадолго до своего отьезда в Лондон преподобная Клэр провёла с племянником более, чем откровенную беседу. Она видела его будущее в сане священника в одной из самых престижных церквей страны. Это полностью совпадало с планами двадцатилетнего Спенсера. Проведя ту ночь в будуаре Клэр, Спенсер не только получил второе, не менее важное образование, но и рекомендательное письмо на имя Архиепископа Артура Хинсли, главы Вестминстерского собора.

Недавно возведённый в сан священника, отец Спенсер особо опекал одну из своих прихожанок – супругу Премьер- Министра, мисс Анну Чемберлен. Её томный взгляд, невероятно страстные губы, высокая,надменная грудь и явно тоскующие по ласке бёдра вызывали у молодого священника массу желаний. Неутолённая страсть к благородной даме не оставляла Спенсеру выбора: после каждой встречи, он уединившись в своей скромной пока ванной и рисуя перед своим воображением изощрённые картины, находил наконец, успокоение. Но ненадолго.

Тем неожиданнее была их встреча после утренней службы 15 сентября. Провожая её в сторону парка, он был удивлён: мисс Чемберлен пригласила его разделить с ней ужин в лондонской квартире. Его сердце стало биться так шумно, что он боялся, как бы она не услышала. Дело в том, что утренние газеты оповещали, что Премьер-Министр вылетел в Германию для личной встречи с канцлером Германии Адольфом Гитлером. Улыбка на лице премьерши не оставляло сомнений: она таки решилась.

Король Норвегии Хокон Седьмой приходился двоюродным братом Императору Николаю Второму. И хорошо помнил его судьбу. Именно поэтому не очень доверял стране Советов во главе со Сталиным. Но это не мешало ему питать слабость к русской истории, искусству, литературе. И особенно к женщинам.

В начале сентября 1938 года Премьер Йохан Ньюгорсвольд доложил своему монарху, что господин Риббентроп лично обратился к нему с просьбой. Речь шла о сьёмках очередного фильма. Согласно сценарию несколько сцен должны были сняться в королевском дворце Осло. Том самом, который был построен ещё для Карла Третьего. И как бы между прочим, добавил: «В главной роли снимается Ольга Чехова. Если мне не изменяет память, она в числе Ваших фавориток, Ваше Величество.»

Король был знаком с Ольгой лично. И ему было хорошо известно, что канцлер Германии Адольф Гитлер испытывает к ней особые дружеские чувства. Нейтралитет Норвегии, безусловно, служил дипломатическим спасением в случае непредвиденных обстоятельств. Но даже при этом, было бы глупо не воспользоваться дополнительной возможностью.

Не успела Ольга Чехова в сопровождении своего режиссёра ступить на перрон железнодорожного вокзала, как её со всех сторон окружили фоторепортёры и корреспонденты мировой прессы. Подарив всем восхитительную улыбку кинозвезды и не проронив ни одного слова, она уже садилась в машину, когда обратила внимание на одиноко стоящую возле полицейского молодую даму с папиросой на длинном мундштуке. На солнце искрились драгоценные камни необычного ожерелья, которое нельзя было не заметить благодаря слишком откровенно открытой груди. Их взгляды встретились. Как и было заранее обсуловлено для обеих, они обменялись воздушными поцелуями. Хотя и виделись впервые. Saga Hotel был расположен недалеко от королевского дворца. Номер , предназначенный для Чеховой, был на втором этаже и меблирован в лучших скандинавских традициях. Скинув плащ, Ольга прошла в спальню. На широкой двухместной постели на самой верхней подушке она заметила красный конверт с легко узнаваемой монограммой Короля. Это было приглашение на ужин. Дождавшись, когда юный портье сложит по местам дюжину чемоданов, сумок и саквояжей, Ольга всучила ему несколько купюр в немецких марках и закрыла дверь на оба замка. По пути в ванную она оставляла на паркете туфли, кофту, юбку, бельё и чулки.

В тишине ей показалось, что из ванной слышен шум воды. По её ухоженному телу пробежали мурашки. Она уже собиралась звонить в полицию, но потом вдруг подумала, что это наверное сантехник наводит последние штрихи. Но она ошиблась: среди ароматной пены она увидела огромные изумрудные глаза дамы, недавно стоявшей на перроне вокзала. Ольга вначале растерялась: сложив руки на бёдра, она нервно встряхнула локон со лба и раскрыла губы для вопроса. Но дама отложила в сторону фужер с вином и опередила её: «Осло выглядит как-то особенно в начале сентября, не правда ли, крошка?» Ольга тут же оценила ситуацию и быстро выпалила ответ: «Жаль , что только в сентябре.» Дама подтянула к себе свои стройные ноги, взглядом приглашая присоединиться: «Я ненадолго здесь: всего на пару дней. Так что обойдёмся без церемоний. Можешь звать меня Маргарет.» После водных процедур дамы уединились в спальне. Ольга одна опустошила полбутылки аквавита: хотела раскрепоститься. Её рука помимо воли гладила тяжёлую и упругую грудь Маргарет. Грудь совершенно необычной формы. Она напоминала некий божественный сосуд, от которого нельзя было оторвать губы. Ольга обычно сама любящая доминировать, на сей раз пала перед этой неземной красотой без особого сопротивления: «Ты способна свести с ума кого-угодно, детка. Останься со мной до утра,.. прошу тебя.»

Историческая встреча Артура Чемберлена и Адольфа Гитлера в Баварских Альпах началась в полдень 15 сентября 1938 года в уютном коттедже, специально оборудованном для канцлера Германии. Гитлер гостеприимно представил гостю свою собаку, Риббентропа и очаровательную фрейлин Рози, которой на вид было лет пятнадцать. Несмотря на это, она выглядела не только вполне созревшей для высоких гостей, но и продемонстрировала блестящее знание английского. Чемберлен пригласил Рози сесть справа от себя на мягком ловсите и жестом отпустил своего переводчика. После бокала холодного пива, Адольф Гитлер на правах хозяина сердечно приветствовал Премьер Министра Англии: «Знаю, как нелегко Вам удался перелёт и потому благодарен Вам вдвойне за эту встречу. Народ Германии и немцы всего мира будут помнить Вашу отзывчивость в это трудное время.» Артур Чемберлен отпил глоток вина и поблагодарил за тёплый приём. И затем продолжил: «Многие англичане подозревают Вас в том, что Ваш аппетит приходит во время еды. Мне пришлось долго убеждать своих соотечественников в том, что проблема судетских немцев не будет перенесена на другие страны Европы.» Канцлер Германии ответил более, чем откровенно: «Я всего лишь выполняю обещание, данное мной своему народу: избавить Германию от жестоких и несправедливых последствий Версальского договора. И я это обещание выполню. Надеюсь, с помощью Англии и главы её кабинета». Артур хотел было вставить слово, но почувствовал , как рука Рози слегка погладила его спину. Адольф Гитлер между тем уже даже не пытался остановиться: «В мире возможно немало проблем, нуждающихся в нашем внимании к ним. Но решение судьбы немцев Чехословакии не терпит отлагательств. Она должна решиться здесь и сейчас.» Это зазвучало, как ультиматум, и настало время для ответа. Артур Чемберлен, откашлявшись, поблагодарил фюрера за откровенное изложение позиции Германии. И тут же добавил: «Мы с Вами ответственны за судьбы мира. И новая война между двумя державами чревата перерасти в мировую. Именно исходя из этого, я бы рекомендовал рассматривать проблему Судетов скорее исключением, нежели правилом. Англия склонна согласиться с принципом самоопределения народов. Но при строгом условии индивидуальности.» Беседа длилась до шести вечера. И стороны разошлись при полном понимании необходимости присоединения Судетов к Германии. Договорились встретиться вновь через пару недель для подписания трёхстороннего документа с участием премьера Франции Даладье. Адольф Гитлер провожая гостя и Рози на второй этаж, подмигнув Чемберлену, завершил: «Мне кажется, наиболее подходящим местом для новой встречи будет Мюнхен.» Затем ущипнув Рози за мягкую попу, добавил: «Кстати, эта очаровашка Рози родилась в Мюнхене всего лишь пятнадцать лет назад. И готова показать Вам все достопримечательности»

Анна Чемберлен отпустила прислугу в пять вечера, после того как ужин на двоих был накрыт на уютной открытой веранде, примыкающей к супружеской спальне. Без пяти минут шесть раздался колокольный звоночек, возвещающий о прибытии священнослужителя Спенсера. Зная его стыдливость, Анна постаралась выглядеть скромно, но и в то же самое время – доступно. После лёгкого десерта, Анна обратилась к Спенсеру с необычной просьбой: «Святой отец, не могли бы Вы проинспектировать мою спальню на предмет странных звуков. Они слышны всякий раз, когда мне приходится ночевать без супруга.» Пригласив в просторную опочивальню, она подвела его к тому углу, который был расположен ближе к стороне, где спала она. В полумраке Спенсер прислушался и ничего не услышав, повернулся в сторону Анны. К своему полному удивлению он увидел, как она снимает с себя лёгкий шарф, обнажив покатые плечи. Это было приглашением к близости. Она села на край постели, обняв руками молодого священника за бёдра: «Я давно с удовольствием наблюдаю, как ты не можешь скрыть свой интерес ко мне. Единственное, что меня останавливало до сих пор, это разница в возрасте. Боюсь, что наша связь может прерваться очень скоро: ведь мне сорок пять.» Спенсер остановил, приложив руку к её губам: «Дорогая Анна, я благодарен Всевышнему за этот вечер. Даже если Вы меня прогоните сейчас, я не перестану Вас желать всю оставшуюся жизнь.» Глядя ему в глаза, Анна растегнула ремень и раскрыла его ширинку: «Зачем же мне гнать от себя то, о чем я мечтаю почти каждую ночь?» Лев вырвался из клетки и поразил Анну своей величественностью. Она шепотом спросила: «Мне важно знать, что во мне так впечатлило тебя в первый день нашего знакомства?» Он взял её за подбородок и провёл большим пальцем по нижней губе: «Твои игривые губы.» Этого было достаточно, чтобы Анна с жадностью припала губами к головке, пылающей страстью. Он лежал на спине с прикрытыми веками, наслаждаясь мгновением, о котором столько грезил. Анна перегнулась через него к небольшой шкатулке на тумбочке со стороны супруга. Она называла её «шкатулкой любви». В ней Артур держал запас презервативов, выписываемых из Германии. Фирма Youngs Rubber пользовалась всемирной славой. Оседлав Спенсера, усевшись на его коленях, она не могла налюбоваться высотой копья, которое собиралась обезопасить.

Разорвав зубами пакетик, Анна с загадочной улыбкой попыталась резиночкой обуздать восставшего льва. Первый блин оказался комом: резинка разорвалась, не пройдя и полпути. Та же участь ожидала и вторую попытку. Не желая больше опустошать содержимое «шкатулки любви», Анна выбросила жалкие остатки безопасности на пол: «Боже мой, Спенсер! Ну почему ты так долго скрывал от меня такие мощные помыслы? Для этой рыбки нужны специальные сети.» Он вошёл в неё, словно острый меч необузданного канцлера во вражескую чешскую щель. Анна так долго плескалась под душем после трёх фундаментальных оргазмов, будто пыталась окончательно успокоить чопорную английскую похоть. Спенсер, прислушиваясь к шуму воды, открыл ножичком ящик тумбочки мистера Чемберлена. Там лежали две страницы рукописи. Щёлкнув в темноте изящной зажигалкой- камерой, он сделал два снимка. Ольга Чехова долго не могла оторвать свои губы от Маргарет. Провожая её до ступеней вагона, она вдруг спохватилась: «Чуть не забыла!» - и всунула ей в руку конверт с негативами. «Это от «Аббата». Передай Судоплатову.» (продолжение следует)