АБШЕРОНСКИЕ ФРЕСКИ. Бейдулла Манафов.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ШЕХЕРЕЗАДА ИЗ ЛУБЯНКИ. Иоахим фон Риббентроп никогда не изучал дипломатию. Хотя с детства блестяще владел английским и французским языками. Рано оставшись без матери, но с внушительным наследством от неё, Иоахим уже юношей сумел создать успешный винодельческий бизнес. Переехав в Канаду, он очень скоро стал популярным сердцеедом в спальнях юных девиц и их мамаш. Вскоре многие именитые канадцы поняли, кого они приютили на груди своих жён и дочерей. Спустя годы Риббентроп указывал в своей биографии, что покинул Канаду в связи с началом первой мировой войны. Но главной причиной бегства была ревность обманутых мужей и отцов. Среди них были и арабские шейхи. Отдав последние распоряжения для подготовки письма в Москву на имя Посла Шулленберга, министр иностранных дел вызвал Магду, которую он недавно принял на работу в качестве референта. Магда была младшей дочерью родной тёти Иоахима.
Той самой, которая усыновила его, чтобы он мог прибавить к своей фамилии дворянскую приставку «фон». Тётя Гертруда фон Риббентроп пошла на усыновление, чтобы снять всякие подозрения у своего мужа в своих более, чем интимных отношениях с племянником. И вскоре после подписания всех нужных бумаг, она убедилась в неверности молодого любовника: застала его в постели со своей двеннадцатилетней дочкой Магдой. Магда вошла, подчёркнуто медленно, игриво покачивая своими покатыми бёдрами. Эту походку и эти бёдра она унаследовала от матери: Риббентроп до сих помнил, как они сводили его с ума. Вначале у матери, потом у дочери. Магда знала, зачем он её вызвал, и не говоря ни слова, опустилась на колени перед его рабочим креслом. Она уже заранее была готова к тому, что минут через десять шеф испустит глубокий вздох облегчения.
Вытирая губы салфеткой, Магда как бы между прочим заметила: «Твой друг Генирих прислал конверт. В нём кратко сообщается о том, что Иосиф Сталин готовится подложить к тебе в постель одну из своих любовниц. Так вот, милый дядя, после приезда из Москвы я обьявлю тебе 30-дневный карантин. Не мечтай даже об оральном сексе.» Она положила ему на стол уже вскрытый конверт из канцелярии Гиммлера. В нём была фотография некоей дамы. Министр усмехнулся: «Русские не в моём вкусе, дорогая. И даже, грузинки. Свяжи меня с Генрихом.» Магда соединила шефа с рейхсканцлером, и убедившись в том, что они в контакте, позвонила на ближайшую почту: «Крошка, это я. Отправь телеграмму на адрес «аббата». Только два слова: «Папа знает.»
После завершения миссии Уильяма Буллита в Москве, Полина Жемчужина долго находилась в состоянии депрессии. По личной просьбе Сталина, она сумела не только очаровать Посла США, но и сама попала в его аристократические сети. Уильям был иного поля ягода. Нельзя было сказать, что он удивил Полину своей сексуальной мощью. Абсолютно нет. Будучи уже в солидном возрасте, Билли чаще всего предпочитал баловаться в позе «69». И его вряд ли можно было бы назвать половым гигантом. Но Полина за пару лет общения с ним была окружена изящным обращением, ненавязчивым вниманием, дорогими подарками и завистью кремлёвских дам. Но к сожалению, длилось это недолго. Они расстались летом 1936 года, когда Полине не было ещё и сорока. Её женский темперамент всегда, а в особенности теперь, требовал постоянного мужского обожания. Муж, Вячеслав Молотов уже давно не отвечал высоким требованиям неугомонно активной зрелой женщины. А став главой Правительства, вообще перестал даже ночевать дома. Сталину доложили о том, что Управляющая парфюмерной промышленностью страны мягко говоря, запила. Он относился к Жемчужиной с особым трепетом: она, как никто из кремлёвских жён, внесла свой уникальный вклад в обеспечение безопасности страны. Благодаря её женским чарам, Иосиф Виссарионович познал немало полезного из жизни американского истэблишмента. И разумеется, вождю не было безразлично депрессивное состояние его очаровательного агента влияния. Именно поэтому в январе 1939 года специальным распоряжением Правительства был создан новый наркомат – рыбного хозяйства. Персонально для угнетённой от любви Полины Жемчужиной. Сталин умел ценить услуги. Особенно в становлении и укреплении советско-американских отношений.
Эмануил Бронштейн, заместитель начальника Управления Кадров ЦК , по поручению Сталина приехал на квартиру Молотовых около 5-ти часов вечера. Дверь долго не открывали. Кадровик был готов уже спуститься вниз по лестнице, когда домработница Клавдия впустила его в прихожую, строго предупредив: «Вытирайте ноги!»
Усадив кремлёвского визитёра в гостиной и подав армянский коньяк, Клавдия шепнула ему: «Хозяйка в запое. Но я уже доложила о Вас. Скоро выйдет» . В наступившей тишине из дальней спальни стали слышны известные всем взрослым стоны и ритмичный скрип кровати. Бронштейн, прошедший большую жизненную школу в сибирских лагерях, сразу понял, что к чему и стал терпеливо дожидаться вполне логического финала. И действительно: очень скоро скрип стал учащаться, а стоны перешли в фазу оргазма. У Полины была долгожданная встреча: вчера из Баку приехал бывший любовник сестры Маши, Ага Салим Пиршагинский. Привёз кучу всяких вкусностей: фрукты, икру, осетрину, варения и соления производства Марии. Полина с благодарностью приняла гостинцы и предложила поужинать вместе. Слушая его забавные истории, смачные анекдоты, Полина вдруг поняла: Ага Салим - это именно то народное средство, которое может спасти от недуга под названием «возрастная похоть». Бакинец был удобен ещё и тем, что успешно прошёл испытания с Марией. А она знала толк в мужиках! Поля давно не испытывала такого наплыва эмоций, внимания, ласк и безупречной мужской силы. Ага Салим был просто бесподобен. Он позитивно отличался от американских воспоминаний тем, что обладал высокостойким и надёжным орудием любви. Ей особенно импонировала концовка: Салим издавал рёв зрелого льва, покорившего свою самку. Полина с благодарностью вспомнила слова Марии: «В нём столько звериной хватки, что я получаю оргазм даже ушами.» И она оказалась права на все сто. Поцеловав своего льва в уставшую головку, Полина накинула на себя шёлковый халат, с удовлетворением отметила появившийся румянец на щеках и вышла в гостиную. Они с Бронштейном были не просто знакомы, но и имели одни и те же еврейские корни. Полина откупорила новую бутылку ирландского виски и подсела к столу: «Ну привет, дедушка Мороз. С чем пришёл к павшей снегурочке? Заранее согласна написать заявление». Бронштейн, как всегда, был при лучших манерах: поцеловал ей руку и спросил на полном серьёзе: «Надеюсь, пальчики чисты и невинны?» Поля не осталась в долгу: «Ангельски чистые, Ваше сперматозное преподобие.» Бронштейн открыл коричневую папку и вытащил распоряжение за подписью Сталина: «Ты назначена Наркомом рыбной промышленности.» Как прирождённый бюрократ, тут же достал листок канцелярской формы: «Распишись в получении.» Проводив Бронштейна, Полина прошла в кабинет мужа, села в его кресло и набрала по вертушке Иосифа Сталина. Вождь даже не поздоровавшись, с хохотом приветствовал: «Уже получила мое распоряжение, товарищ Нарком?» Полина не знала, с чего начать: «Как это пришло тебе в голову, Сосо? Какой из меня министр? Не заслужила я такой высоты, товарищ Сталин. Я заблудшая проблядь.» В кабинет вошёл Ага Салим, символически прикрытый слишком коротким полотенцем. Но никакое полотенце не могло скрыть от похотливых глаз Полины выдающийся предмет желаний. Не отрываясь от телефонной трубки, она с восхищением провела ладонью по всей его длине, глядя прямо в глаза своего отечественного медикамента. На том конце провода послышался кашель: «Не скромничай. Партия и правительство по достоинству оценивают твои заслуги. Но тут такое дело.» Наступила пауза: видимо вождь заряжал свою трубку папиросным табаком. Полина не могла долго удерживать свою похоть: она резко сорвала полотенце с Ага Салима и с жадностью, но не спеша, овладела его «трубкой». Хозяин между тем, продолжал: «Через некоторое время к нам в Москву пожалует важный гость. Нам нужно подготовиться к его встрече. Речь на этот раз не о тебе лично: он евреев не любит. Надо будет подобрать для него надёжную турчаночку. Уверен: он не устоит. Свяжись с Судоплатовым и поезжай в Баку. Потом зайди: посоветуемся, что делать.» Полина нехотя оторвалась от своей игрушки, чтобы спросить: «А я пока не знаю, о каком визитёре идёт речь. Если я правильно поняла, он из числа бывших друзей Павла Алилуева?» Сталин подтвердил: «Именно оттуда. Хотят с нами дружить.» И тут же положил трубку на рычаг. Но Полина, завершив разговор с вождём и отдавшись наслаждению оралом, уже поняла, на какую важную птицу намекал Иосиф Виссарионович. Судоплатов недавно был временно отстранён от должности. Над ним нависла серьёзная угроза: его подозревали в завербованности в Германии. Сталин был уже готов подписать расстрельный вердикт, но Лаврентию Берии удалось доказать вождю, что Павел всего лишь стал жертвой ежовской авантюры.
Судоплатов уже два дня рвался с докладом. Сталин вызвал его около десяти вечера: «Входи, Павел Анатольевич, садись. Нам нужно подобрать и подготовить ангела с крылышками. Она должна обработать высокого гостя из Берлина. Времени у нас немного: визит ожидается в августе. Что ты думаешь по этому поводу?»
Судоплатов тут же уловил, о ком идёт речь: специальная группа под его командой уже приступила к операции под кодовым названием «Договор». После короткой паузы он ответил: «Думаю, что обьект, о котором идёт речь, ещё со времен пребывания в Монреале питает слабость к восточным несовершеннолетним девственницам. У меня есть на примете кое-кто. Нам понадобится создать легенду и поднатаскать её в немецком.» Сталин встал и заложив руки за спину, прошёл из одного угла в другой: «Догадываюсь, о ком ты говоришь. Надо подтвердить её высокий статус. Наш «друг» падок на титулы.» Судоплатов робко заметил: «Французская шехерезада годится?» . Сталин остановился перед ним и положил руку на его плечо: «В правильном направлении думаешь, товарищ Судоплатов. Но только не французская, а иранская». Затем уже завершая беседу, Иосиф Виссарионович спросил: «У тебя, кажется, было что –то ещё?» Павел встал и тихо ответил: «Товарищ Сталин, я позавчера получил сообщение от «аббата». Наш «друг» уже знаком с дамочкой, которую мы планируем для его сопровождения. И категорически не хочет её.» Сталин улыбнулся: «Ну что ж. Мы с тобой были правы. Продолжай гнуть ту же линию. Это облегчит задачу «персидской принцессы».
Приезд Наркома рыбного хозяйства Полины Жемчужиной был в некоторой степени неожиданным для Багирова. Второй неожиданностью стал приказ о назначении Ага Салима Пиршагинского Управляющим рыбного хозяйства республики. При этом, он становился и членом Коллегии Наркомата, что автоматически выводило его из непосредственного подчинения местному правительству. После короткого совещания с кругом заинтересованных чиновников, Мир Джафар пригласил гостью на ужин к себе домой. Домочадцы встретили Полину с радушием. Марианна Георгиевна, облачённая в ситцевый фартук, огласила весь меню и пригласила за стол. Молодая супруга Мир Джафара, Женя, сразу призналась в любви: «Вы – мой идеал, Полина Семёновна. Всегда с замиранием сердца читаю новости о Вас. Говорят, Иосиф Виссарионович , считает Вас образцом для подражания». Полина обняла очаровательно наивную домохозяйку: «Женечка, у Вас немного преувеличенное представление о моей персоне. Но всё равно, спасибо.» За десертом Полина как бы невзначай спросила: «Джафар Аббасович, где у Вас содержится гражданка Ширин Каджар, бывшая поданная Франции?» Мир Джафар был вновь удивлён кругом её интересов: «В одиночной камере изолятора НКВД. Во всяком случае, так мне доложил министр Ягубов.» Полина пригубила коньячку: «И она по-прежнему уверяет следователей в том, что является правнучкой свергнутого шаха?» Мир Джафар чуть не поперхнулся: об этом было известно лишь узкому кругу чекистов. Он внимательно посмотрел на Полину и взял паузу. Полина положила ладонь на его руку: «Павел Судоплатов хочет видеть её в Москве. И мне придется с ней встретиться. Желательно, не в камере.» Провожая гостью в её люксовый номер в гостинице «Интурист» на приморском бульваре, Мир Джафар поцеловал ей руку и спросил: «Завтра к десяти часам утра заключённую доставят к Вам в номер. Какие ещё будут поручения, Полина Семёновна?» Гостья вдруг хлопнула себя по лбу: «Вспомнила! Был такой орденоносец Алирза. Так вот, его младший сын – Гейдар, если не ошибаюсь, призывается Нахичеванским военкоматом в армию. Он не совсем здоров. Кажется, начальная форма туберкулёза. Подберите для него что-то...с бронью ...Вам виднее.» Устало зевнув в кулачок, она открыла двери в свой номер. Багиров быстро записал себе в блокнот и собрался было уже уходить. Но его острый взгляд успел заметить фигуру Ага Салима Пиршагинского за захлопнувшейся дверью.
По документам Ширин Каджар исполнилось в апреле всего лишь четырнадцать лет, но выглядела она старше своего возраста. Полина увидела перед собой зрелую девушку с локоном черных волос, с ослепительно белой кожей, огромными бирюзовыми глазами, тонкой шеей, изящной талией и очаровательными формами. «Ни дать, ни взять принцесса!»-подумалось Жемчужиной. За полгода, которые она провела в застенках НКВД в Баку, девушка сумела научиться беглому русскому. Это давало надежду на её языковые способности. После завтрака Полина решила взять быка за рога: «Детка, тебе повезло: кое кто в Москве хочет поверить в твою басню о том, что ты правнучка Каджара.» Ширин улыбнулась и тихо поправила её: «Внучка. Шах Каджар умер пятнадцать лет назад в Санремо. Моя мать Фируза – первая дочь его третьей жены Чимназ из племени бахтияров– до сих пор находится во Франции.» Полина поняла, что девушка готова к своей роли: «Прекрасно, принцесса. Скажи-ка мне, когда ты в последний раз купалась?» Девушка усмехнулась: «Сразу видно, что Вы никогда не бывали в бакинских тюрьмах. Перед тем, как меня одеть в эти тряпки, министр Ягубов сам лично наблюдал, как я моюсь холодной водой у раковины в его комнате отдыха.» Полина была тронута таким откровением. Она обняла её за плечи: «Не буду больше тебя мучить распросами. Пойдём, провожу тебя в ванную.» Когда Ширин скинула с себя ситцевое платье и тюремное бельё, Полина застыла в дверях от изумления: такой неописуемой красоты она ещё не видела. Она помогла ей подобрать температуру воды и нечаянно дотронулась до упругой ягодицы. От прикосновения Полина почувствовала, будто её ударило электрическим током. Ширин повернулась к ней лицом и бросила взгляд юной тигрицы: «Я тебе нравлюсь?» Полине ещё никогда не приходилось испытывать такое влечение к другой женщине. В этой юной принцессе было нечто магнетическое. Их первый поцелуй оставил у Полины чувство сексуальноой жажды и голода. Они ещё долго нежились в постели, пока Полина не вздрогнула от телефонного звонка. Это был Павел Судоплатов из Москвы: «Полина Семёновна, извините, что без предупреждения. Хотел только спросить:как Вам кажется, мы сможем заварить кашу?» Полина не узнала свой осипший голос: она буквально прошептала, чтобы не разбудить Ширин: «Безусловно, Павел. Она может свести с ума даже императоров. Это действительно шахиня!» Ширин сквозь дремоту таинственно улыбнулась. (продолжение следует)