АБШЕРОНСКИЕ ФРЕСКИ. Бейдулла Манафов.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. СЕМЕЙНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ.

Париж в начале нового 1942 года был мрачен и холоден. Риббентроп вселился в небольшую, малоприметную гостиницу недалеко от моста Александра Третьего. Ему предстояла тайная встреча с резидентом германской разведки в Турции.

Магда вышла из ванной комнаты, обсушивая на ходу свои роскошные белокурые волосы. Иоахим фон Риббентроп в банном халате пил коньяк, болтая с кем-то по телефону. Прислушавшись, Магда угадала: на проводе был Гиммлер. Иоахим указательным пальцем подозвал племянницу к себе. Магда уже знала, что от неё требуется: министр иностранных дел не упускал случая с самого утра побаловаться оральным сексом. Звонки от Гиммлера в последнее время раздражали его, и Магда об этом знала. Опустившись на ковёр, она расслабила на нём пояс халата и убедилась в том, что дядя нетерпеливо ждал, когда она закончит водные процедуры. Подняв глаза на босса, который сомкнул веки в предвкушении блаженства, она с гордостью констатировала: её влияние на Иоахима остаётся прежним. Покончив с Гиммлером, Риббентроп там же в кресле удовлетворил свои потребности, усадив Магду на свои колени. Дождавшись давно знакомого стона, она предупредила: «Позавтракай без меня. У меня в планах небольшая прогулка в музей. Я назначила свидание своей подруге из японской дипмиссии" Дойдя до здания Биржи, Магда убедилась в том, что хвоста за ней нет. Вошла в телефонную будку и набрала номер: «Алло, на улице прохладно.» Ответ был ожидаемым: «Но дождя сегодня не будет». Она перешла дорогу и открыла двери небольшого ресторана. Единственным посетителем был католический священник. Он встретил её с улыбкой: «Ты как всегда, выглядишь бесподобно.» Она поблагодарила и заказала официанту, с которым только что обменялась паролем, чашку кофе. Открыв сумку, Магда достала из неё небольшой пакет. Спенсер Роджерс вскрыл и стал рассматривать солидную пачку фотографий. «Мне кажется, я успею застать главу нашей миссии в Иране пока он в Лондоне. Он с удовольствием окажет эту услугу дяде Джо.»

Своё сорокапятилетие Азиз Алиев, недавно возведенный в ранг секретаря ЦК Компартии Азербайджана, встречал в Тегеране. Он находился в Иране уже несколько месяцев по специальному заданию Москвы. Лейла-ханым не могла сопровождать мужа потому что шла война, и ей надо было оставаться с детьми в Баку. Но она знала, как поздравить мужа с днем рождения. За два дня до наступления нового года Лейла-ханым проводила в Иран его любимую падчерицу, свою дочь от первого брака Латифу. Ей не пришлось долго её уговаривать: Латифа давно ждала этого жеста матери. Оформив паспорт, купив билет, Лейла-ханым позвонила в Тегеран и сообщила Азизу о своем решении: «Ты никогда не умел следить за своим питанием. Латифочка постарается, чтобы ты ел вкусно и полезно.» Азиз был безмерно рад: «Ты мой бесценный советник. Наши мысли и желания всегда совпадают.» Латифа выхватив телефон у матери, выпалила: «Я уже собрала все вещи, папулечка. Встречай свою джану!» Уже на перроне вокзала, провожая Латифу до купе,Лейла-ханым предупредила строго: «Только пожалуйста, без фокусов» - и опустила в её сумочку пачку английских презервативов: «Ты не представляешь, с каким трудом я их достала. Имей это ввиду!» Латифа отвернулась в сторону. Затем смахнув слезу, произнесла то, что она долго носила в себе: "Мне скоро уже тридцать лет, мама. Мои подруги уже готовятся стать бабушками. Ты сама меня родила в семнадцать." Лейла-ханым строго посмотрела на дочь: "Разве я против? Но только не от моего мужа, детка. И разговор на эту тему исчерпан." Но Лейла-ханым не хотела расставаться с обидой. Она протянула ей бархатную коробку: "Это тебе, доченька. И помни: мама тебя любит." Новогодняя ночь в Тегеране прошла в кампании нескольких друзей из Москвы и Баку. Заодно отпраздновали и день рождения Азиза Мамедкеримовича, который приходился на следующий день, 1 января нового 1942 года.

Весь вечер именниник танцевал со своей очаровательной падчерицей . Латифа позволила себе выпить три бокала вина по такому случаю и выглядела игривой, избалованной и любимой дочкой. Время от времени она целовала папусю в щёчку и неустанно шептала на ухо: «Хочу тебя.» Они еле дождались , когда к двум часам утра проводили последних гостей. Кувыркались до самого утра. Причём, настолько потеряли рассудок, что вспомнили о презервативе только на следующее утро. Азиз выглядел расстроенным: «Как же ты могла не напомнить мне об этом?» Латифа подсела к нему на колени, чмокнула в щёчку и промурлыкала: «Ты же знаешь, как я не люблю эти резиновые штучки. Мои малые губки хотят обладать твоим сокровищем в натуральном виде.» Затем, чтобы окончательно успокоить его добавила: « Не надо переживать: опасные дни давно позади.» Зазвонил телефон. На проводе был замнаркома НКВД Емельянов: «Азиз Мамедович, не хотел Вас беспокоить. Но пришлось. Произошло убийство. С уличного балкона собственной квартиры , с высоты третьего этажа сброшен обгоревший дотла труп известного ювелира Теймура Велибекова. В ходе предварительного следствия удалось выяснить, что за день до происшествия Ваша супруга посещала его на дому с намерением купить дорогой комплект: колье и серьги с бриллиантами.» Азиз Алиев присел на край кровати: «Ну и что с этого? Вы что подозреваете Лейлу-ханым в убийстве?». Емельянов тут же успокоил его: «Разумеется нет. Но дело в том, что серьги она забрала с собой, а ожерелье, якобы, отложила: по цене не договорились.» Потом после паузы Емельянов добавил: «Я собственно говоря, звоню Вам, чтобы Вы были в курсе. На случай контрольной проверки из Москвы.» Латифа сидела перед зеркалом почти голая и расчёсывала свои длинные локоны. Кокетливо подмигнув отчиму, она шаловливым тоном спросила: «Кто звонит? Неужели маман соскучилась по тебе?» Азиз положив трубку, подошёл к ней сзади. У Латифы на шее изумительными огнями сверкало бриллиантовое колье. Он дрогнувшим голосом спросил: «Откуда у тебя это?» Латифа встала, обняла его и тихо прешептала: «Взятка.» Увидев его круглые глаза, поцеловала в губы и добавила: «Твоя благоверная жена и моя любимая мамочка расщедрилась и подарила это ожерелье перед самым отьездом. И взяла с меня слово, что не вернусь домой беременной от тебя». Азиз отстранил её и молча поплёлся в сторону ванной, не в силах сконцентрироваться на предстоящей встрече с представителем английской миссии. Латифа хотела было последовать за ним, зная о его слабости к утренним оральным ласкам. Но тут вновь зазвонил телефон и любопытство взяло вверх. Звонила Зарифа из Баку: «Латя, привет. Позови пожалуйста к телефону папулю: хочу поздравить его с днём рождения.» Латифа услышала шум воды, доносящийся из ванной: «Зарочка, родная моя. Папа только что зашёл под душ. Я ему обязательно передам.»

Зарифа с детства росла замкнутой и чуточку закомплексованной девочкой. Уже будучи подростком, разглядывая себя перед зеркалом, оставалась недовольной своей нескладной фигурой. Маленький рост, низкопосаженный таз, еле заметные груди и короткие ноги не оставляли никаких надежд на принца , тем более на белом коне. Но совершилось чудо: на горизонте появился её ровесник из соседней школы. Его звали Гейдаром, и у него помимо всего прочего были какие-то необыкновенные маслянисто серые глаза.

Когда она впервые с ним познакомилась в драматическом кружке Дома пионеров, Зарифа сразу почувствовала незнакомую, но приятную истому ниже живота. Обменявшись телефонами и назначив свидание , они быстро разошлись в тот день. Зарифа вернулась домой, быстро собрала свежее белье, полотенце и помчалась в баню «Фантазия» . Ей нравились чистота и уют персональных номеров.

Набрав ванну горячей водой, которой дома практически не было, она вошла и устроилась поудобнее. Прикрыв глаза, она отдалась своим новым, интимным ощущениям. В ней просыпалась женщина. Ей вспомнилось, как прошлым летом на даче, проснувшись среди ночи, она услышала стоны, раздающиеся из спальни родителей. Испугавшись, неслышно подошла к приоткрытому окну. Мама стояла в постели на коленях перед раздвинутыми ногами отца и словно молилась. Зарифа долго не могла сообразить,что происходит. И лишь когда мать приподняла голову, что -то спрашивая у отца, Зарифа увидела предмет, на который она "молилась" так усердно. В ту ночь она незаметно ушла к себе с чувством некоторой брезгливости. Но сейчас, лёжа в горячей воде она представила ту же сцену, но с участием её самой и Гейдара. Рука прижимающая соски, опустилась к животу, затем к лобку. Ей показалось, что тело напряглось. Захотелось прикоснуться к влагалищу. Мысли в голове стали сталкиваться в конфликте: стыд и любопытство, разврат и желание, боязнь навредить и тяга к похоти. Дьявол взял вверх и спустя несколько минут она почувствовала облегчение.Долго лежала неподвижно, боясь открыть глаза. Тело теперь обмякло и обленилось в неге. Она вдруг поняла, что ей удалось побывать в Раю. Оргазм, о котором она где-то читала, но так и не осознала, ошеломил её. И самое главное: наступило тотальное успокоение. Такого с ней никогда прежде не происходило. Открыв наконец глаза, она заметила, что вода в ванной почему-то окрасилась в розовый цвет. В следующую минуту Зарифа поняла: наступил тот самый период, о котором её недавно предупреждала мать. Ей только недавно исполнилось четырнадцать лет. Уже потом, поступив на первый курс мединститута, Зарифа стала замечать мужские взгляды на своей спине. И чаще – ниже. Она стала присматриваться к своей повзрослевшей фигуре. Как-то младшая сестрёнка Гюляра похвалив новое платье на ней, заметила: «В этом платье твоя попа крутится, как у киномодели.» Каждое свидание с Гейдаром подтверждало мысль о том, что мужчинам нравятся её пикантные бёдра: он не упускал случая, чтобы не дотронуться до них рукой. Но близости с ним она не допускала. Всё что мог получить Гейдар – это поцелуй в щёчку. В прошлом году он рвался просить её руки у мамы, но получил категорический отказ: «Только после получения дипломов.» Еле дождавшись конца последней пары, Зарифа быстро запихала учебник и тетрадь в портфель и выбежала из аудитории. Она спешила домой: сегодня из командировки в Москву возвращается Гейдар, и обязательно зайдёт к ним. Они не виделись уже целый месяц. Сбегая по широкой лестнице, она столкнулась лицом к лицу с Ганифой Абдуллаевым. Он учился курсом выше, и не упускал случая поджидать Зарифу у выхода из института. Как обычно, он предложил проводить. Зарифе льстило ухаживание симпатичного увальня из Ленкорани. И очень часто она с удовольствием соглашалась. Не отказала она и на этот раз: «А давай поедем на такси». Ганифа только вчера получивший стипендию, чувствовал себя миллионером. На заднем сиденье маленького «Форда» было так тесно, что Зарифа ощущала на своем бедре мощное давление руки великана Ганифы. Хотя Ганифа на самом деле не был никаким великаном, скорее Зарифа была маленькой, как воробышек. Он слегка обнял её за плечо и нагнулся к щеке для поцелуя. Зарифа мягко отстранила его: «Пожалуйста, не надо. Шофёр всё видит через зеркало.» Ганифа послушно убрал руку и отвернулся к окну. Она вдруг неожиданно увидела, как под брюками выделяется его огромный член. Он вздрагивал, как живой змей.

Зарифа покраснела от стыда и постаралась успокоить друга: «Не злись, Ганифа. Сегодня у меня нет настроения.» Он с улыбкой кивнул головой: «Надеюсь, завтра оно будет обычным. Давай завтра после занятий пойдём ко мне: ты же хотела, чтоб я тебе помог перед экзаменом по внутренним болезням». Зарифа вспомнила, что действительно экзамен на носу: «Обязательно. Спасибо тебе, Ганифуша, я тебе так благодарна.» И вновь её взгляд упал на его ширинку: «змей» уже не пугал своей длиной. Выйдя из машины, Зарифа стремглав вошла в подьезд и побежала вверх на второй этаж. Открыв своим ключом, она сразу увидела на вешалке знакомые пальто и шляпу: получив должность оперуполномоченного госбезопасности, Гейдар стал носить шляпу. Это видимо, делало его солидным в собственных глазах. Сняв туфли и надев тапочки, Зарифа на цыпочках стала приближаться к кухне: именно оттуда были слышны голоса мамы и Гейдара. Но то что она увидела, повергло её в ступор. Сквозь чуть приоткрытую дверь она вдруг увидела мать, сидящую на коленях у Гейдара. Его правая рука поглаживала её ягодицу. Зарифу бросило в жар: будто окатили кипятком. Она сначала не знала, как ей поступить. После нескольких секунд размышлений, поняла, что не сможет смотреть в глаза им обоим. Медленно повернувшись назад, она бесшумно вышла в парадный подьезд, сбежала по лестнице вниз и помчалась в сторону Чадровой. Ганифа снимал комнату в подвальной квартире. Вернувшись домой, он зажёг керосинку, заварил чай, разложил перед собой конспекты и решил поработать над статьёй для студенческой газеты. Хозяйка квартиры, Гюльсюм-ханым обычно возвращалась с работы к десяти вечера. И Ганифа удивился, когда в дверь кто-то постучался. Зарифа стояла вся заплаканная и мокрая: шёл сильный дождь. Ганифа затащил её в квартиру и принёс чистое полотенце: «Что с тобой? Кто-то тебя обидел?» Зарифа высушивая волосы, старалась успокоиться: врать она не могла, но и правду не сказала бы ни за что на свете. Он обнял её сзади: «Садись, я налью тебе чай, согреешься.» Руками почувствовал, что платье на ней промокло до нитки: «Тебе надо переодеться, ты вся мокрая... можешь простудиться.» Налив ей чаю, он стал шарить в шкафу у Гюльсюм-ханым, чтобы найти нечто похожее на халат. Зарифа сразу закачала головой: «Нет-нет. Я не смогу одеть чужое. Даже не думай об этом.» Отпив два глотка горячего чая, она задёрнула лёгкую занавеску, разделяющую комнату на две части. При мигающем свете керосинки на занавеске появился отчетливый силуэт Зарифы: она сняла с себя платье, растегнула лифчик и сняла трусики. Затем медленно подошла к постели Ганифы и быстро юркнула под теплый йорган. В наступившей тишине Ганифа чётко слышал, как Зарифа застонала , икая от холода. Он не спеша отодвинул занавеску и присел на край постели. Кровать слегка скрипнула под его тяжестью. Зарифа лежала к нему спиной и лицом к стене. Её плечи подрагивали от тихого плача. Он погладил её всё ещё влажные волосы и нежно повернул в свою сторону: «Ты мне позволишь поцеловать твое плечо?» Зарифа посмотрела на него с горькой улыбкой: «Только плечо?» Она отдалась ему, словно исполнила старый обет: закрыв глаза и молча. Он вошёл в неё, как будто впервые исповедывался: неуверенно,стыдливо и едва дыша. Он стал её первым мужчиной. Она впервые увидела так близко мужской член. Он впечатлил своим размером. Она была первой женщиной у него. Он долго не мог поверить, что видит перед собой маленькие девичьи груди, соблазнительно большие ягодицы, о которых он не раз грезил.

Это продолжалось недолго: всего несколько минут.Наконец,, старая кровать перестала скрипеть. Они не договариваясь, легли спиной к спине. Раздался её тихий голос: «Дождь закончился. Мне пора домой.» Он почти умолял: «Можно я тебя провожу?» И услышал в ответ: «Нет, Ганифа. Пусть этот день останется в памяти, как дурной сон. Мы с тобой больше никогда не встретимся. Я так решила.» Так и не дождавшись Зарифы, Гейдар оделся и направился к выходу. Лейла-ханым проводила Гейдара до двери: «Наверное, она задержалась у подруги: скоро важный экзамен и они обычно готовятся вместе.» Но тут вдруг заметила, что туфли Зарифы сброшены под вешалкой. Она вздрогнула: «Кажется,я ошибаюсь. Она нас застала. Надеюсь, на кухне. » Гейдар проследил за её взглядом и понял, что произошло полчаса назад: «А может быть раньше? Когда мы были в спальне?» Лейла –ханым призадумалась: «Нет. Исключается. Во-первых, перед тем, как подмыться, я заперла дверь на цепочку, на всякий случай. А во-вторых, этих туфлей не было, когда мы с тобой прошли из спальни на кухню.» Гейдар был явно расстроен: «Я думаю, теперь уже точно нельзя тянуть со свадьбой. Но ты этого почему-то не хочешь». Лейла-ханым тут же оборвала его: «Не говори глупостей. Причём тут я? Вы оба студенты, Азиз категорически против, и ты об этом знаешь.» Затем открыла двери и вытолкала Гейдара: «Иди домой. Я что-нибудь придумаю. Не переживай: она и так без ума от тебя, негодника.» Потом после паузы добавила: « Позвони ей завтра, Лучше всего после пяти вечера. Купи её любимый торт «Сказку». Я уйду на весь вечер к Мэсмэ-ханым. Так что у тебя будет возможность доказать ей свою любовь» Гейдар от неожиданности бросился к ней с обьятиями. Она холодно отстранила его: «Ладно, ладно. Только без телячьих нежностей.Рано или поздно этого не миновать. Но обещай мне: без последствий.» и сунула ему в карман пачку английских гарантий. Зарифа вернулась к девяти вечера. Хотела незаметно прошмыгнуть к себе в комнату. Но мать встретила её в коридоре: «Нам надо поговорить, доченька.» Они уединились в гостиной на диване. Лейла-ханым намеренно не включила свет. В полумраке из окна светился полумесяц. Мать взяла Зарифу за руку: «Не делай глупых выводов из того, что ты могла увидеть сегодня на кухне. Он любит тебя, и ты об этом прекрасно знаешь. Уже несколько раз просил твоей руки. Но тебе известно, что папа категорически против свадьбы: кругом война.Тем не менее, на прошлой неделе мне с трудом удалось его уговорить. Я специально звонила в Тегеран. И вот когда я сегодня сообщила об этом Гейдару, он чуть не сошёл с ума от радости.» Наступила пауза. Лейла-ханым дала время, чтобы дочь «прожевала и проглотила» И только потом добавила: « Ты же знаешь: он с детства сирота и лишён материнской ласки. Он обнял меня по-сыновьи, по- семейному усадил на колени.Что в этом преступного? Он же почти член нашей сеьми. Ну не могла же я его оттолкнуть: это же грубо и некрасиво.» Зарифа слушала её молча. Но в темноте мать видела, как по её щекам катились слёзы. Лейла-ханым притянула её к себе и вложила в ладонь маленькую коробку: «Открой. Это твой нишан. (знак- обручение). Гейдар купил тебе серёжки.» Они блестели так ярко, что у Зарифы глаза расширились от удивления: «Это мне? Неужели Гейдар подарил? Но почему не сам?» Лейла-ханым, не спеша пристегнула серьги к её ушам: «Глупая ты у меня ещё. Он тебя так и не дождался. Даже стал ревновать: мол, где её носит?» Затем мать приподняла подбородок Зарифы и спросила в упор: « Кстати, ты случайно не с Ганифой была?» Зарифа содрогнулась от неожиданного вопроса: «Откуда ты знаешь? Неужели ты установила слежку за мной?» Лейла-ханым прикусила палец и сдвинула брови: «Только не говори мне, что ты с ним переспала?» Зарифа упала головой к ней на колени: «Прости меня, мамочка. Я была не в себе. Хотела покончить с собой. Даже не помню, как оказалась у него в квартире.» Лейла-ханым погладила её по спине: «Успокойся. Ну что теперь делать? Ты у меня уже не маленькая. И даже успела наставить ему рога до замужества.Может он и заслужил». Гейдар пришёл с букетом красивых роз и её любимым тортом «Сказка». В гостиной горели свечи. Зарифа была в том самом платье, которое не скрывало её основное женское достоинство. Они сели рядом на диване. Его рука легла на её ногу выше колена. Короткое платье слегка приподнялось, обнажив шёлковые трусики. Зарифа почувствовала знакомую истому между ног. В темноте она смогла заметить, как у Гейдара в брюках вырос холмик. У Зарифы закружилась голова и она откинулась на спину. Его руки медленно стянули с неё белые трусики. Она ощутила его дыхание на своём лобке. Ноги сами разошлись, зазывая его губы. Он услышал её громкий вздох и вошёл языком. Она открыла глаза, когда Гейдар уже голый готовился овладеть её главным сокровищем. Он заметил взгляд на своем стволе. Посмотрел на неё с вопросом. Она привстала и протянула руку к паху: «Дай мне его. Я схожу по нему с ума.» Гейдар откинулся на спину, закрыл глаза и взлетел на седьмое небо: горячие губы с жадностью и торопливо ласкали от основания до макушки. Когда она встала спиной к нему на колени и взглядом пригласила войти к ней сзади, Гейдар вдруг отчетливо увидел перед своими глазами Лейлу-ханым в её любимой позе. Но тело под рукой было упругим. Дочь была значительно моложе. Лейла-ханым вернулась слегка за полночь. Торт лежал на столе нетронутый. Чай давно уже остыл. Она прошла к себе в спальню и стала раздеваться, не включая света. В ночной тишине был отчетливо слышен равномерный скрип кровати. Он стал заметно ускоряться и после громкого грудного стона Зарифы, он прекратился окончательно. Надев ночную сорочку, Лейла-ханым вышла на кухню, чтобы накапать себе валерьяновой настойки. По темному коридору прошли две тени: Зарифа с накинутым на голые плечи платком, провожала Гейдара до дверей.Её широкие ягодицы, забывшие про стыд, качались из стороны в сторону. Уже без былого целомудрия. Лейла опрокинула настойку залпом, и поняла, что самые лучшие минуты в её жизни уже не повторятся. Спиной ощущала, как они долго целовались, и о чем-то шептались. Лейла-ханым медленно прошла к себе, успокаивая себя мыслью, что всё обошлось без скандала. И как назло так и не нашла свой любимый шарфик: где-то его посеяла. Теймур Велибеков был отпрыском известной бакинской семьи. Его прадед, полковник царской армии, был в свое время удостоин чести служить при Екатерине Великой и получил от неё дворянский титул. Дед,в тридцать девять лет стал купцом первой гильдии. Отец, проведший в Париже три года, вернулся в Баку с дипломом ювелира высшей категории. Теймуру было всего лишь 10 лет, когда семье пришлось вновь уехать во Францию: большевики не оставляли шансов для беззаботной перспективы Велибековых. В конце тридцатых Теймур воспользовался обращением Советского правительства к белой эммиграции и вернулся к себе на Родину. Поселившись с матерью Зейнаб в небольшой квартире в квартале ювелиров (zərğar palanı), Теймур открыл свою маленькую мастерскую на первом этаже , Вскоре сумел сколотить широкий круг постоянных клиентов. Благо бакинцы во все времена ценили золото и драгоценные камни. Ни одна свадьба, даже у бедных, не обходилась без украшений. Статный вид, изысканные манеры и французское прошлое сделали Теймура модным и востребованным ювелиром. Перед ним открывались двери самых элитных домов молодой советской аристократии. Совсем недавно, несмотря на возражения матери, Теймур всё же женился.Его выбор остановился на юной девице из Казаха, которая временно гостила у тёти в Баку. Тинатин заглянула к ювелиру, чтобы купить золотую цепочку для племянницы. Теймур был так впечатлён её красотой, что уложив покупку в футляр, предложил ей «бахшиш» (подарок) – пару сережёк из серебра. Не прошло и месяца, как Теймур, сьездив в Казах, познакомился с родителями Тинатин и получил их согласие. В военные годы в Баку старались избегать свадебных торжеств, и расписавшись в ЗАГСЕ и заключив кябин у моллы, молодожёны стали мужем и женой.

Спустя два месяца, мать Теймура, Зейнаб-ханым уединилась с сыном в мастерской ранним утром, до открытия ювелирной лавки: «Она вчера вечером встречалась с подозрительным типом. Мне кажется, он из НКВД.» Теймур задумался. И после небольшой паузы заметил: «Я приставлю к ней «глаз». Ты сама не рисуйся, чтобы не вызвать подозрений.» Тинатин проснувшись,не увидела рядом мужа. Из мастерской на первом этаже дрносился скрип половиц. Затем он стих, но вскоре стал слышен ритмичный стук, как будто кто-то вбивал гвоздь в пол. Как была в ночной сорочке, она бесшумно спустилась на пол-этажа. Под лестницей было достаточно широкое окно. Оно было занавешано, но створки ткани оставляли щель. Тинатин была поражена увиденным: Теймур сидел на стуле, а его мать, Зейнаб-ханым, высоко подняв платье и оседлав сына, самозабвенно сношалась. На следующий день, Тинатин предупредила мужа, что ей нужно заглянуть к тёте. В половине пятого вечера она уже была на рынке. Стоя у прилавка с помидорами, она попросила: «Мне килограмм для долмы» И тут же почувствовала дыхание у своей спины: «У меня мало времени. Говори, что случилось?» Тинатин, не оборачиваясь ответила: «Она никакая не мать, старая шлюха.» Глава английской миссии явился на встречу минута в минуту. Азиз Алиев предложил: «Чай, или кофе?» Мистер Роберт Фокс поблагодарил: «Спасибо, я люблю чай. У нас в Англии в это время дня любят устраивать чаепитие.» Азиз подозвал официанта и заказал небольшой чайник чая. Затем обратился к собеседнику: «Этим англичане мало чем отличаются от азербайджанцев. Правда, мы пьём чай 24 часа в сутки.» Посол оценил юмор широкой улыбкой. Затем открыл небольшой саквояж и вытащил оттуда конверт с двумя печатями: «Это может заинтересовать председателя Сталина. Считайте, что это подарок от нашей разведки.» Кабинет Гейдара находился на втором этаже. Не успел он снять пальто, как зазвонил телефон внутренней связи: «Вас ждут у товарища Емельянова.» Емельянов встретил его угрюмо: «Садись. Дело ювелира приобретает международный характер. Возьми его на себя. Можешь привлечь в свою группу коллег из других отделов. Но даю тебе месяц: кровь из носа, но найди убийцу. Дело на контроле у самого Багирова.»

Гейдар вышел из кабинета замнаркома озадаченным.Он решил начать с осмотра места происшествия. Мастерская была опечатана, и он решил подняться в квартиру. Его встретила мать покойного, Зейнаб-ханым. Это была женщина лет пятидесяти, с огромными черными глазами и смуглой кожей. «Будучи в трауре, не буду Вам предлагать еду и чай. Зайдите на сороковой день.» Гейдар снял пальто и присел к столу: «Не беспокойтесь, Зейнаб-ханым. Я всего лишь задам пару вопросов и уйду.» Зейнаб-ханым задвинула занавеску в пролете между двумя комнатами. Гейдар успел заметить небольшой чемодан на постели: «Вы собираетесь уезжать куда-то?» Зейнаб-ханым покачала головой: «Куда я уеду пока не похороню сына.» Гейдар спросил: «Вы кого-нибудь подозреваете?» Зейнаб отвернулась к окну и смахнула слезу: «Я была категорически против их брака. Она не была верной женой ему. Я его не раз предупреждала, но он мне не верил.» В это время раздались чьи-то шаги по лестнице. Это была Тинатин. Поздоровавшись с визитёром, она хотела было выйти, но Гейдар остановил её: «Вы наверное жена покойного?» Она кивнула. Он пригласил её сесть. Но она взглядом дала понять, что предпочитает поговорить наедине. Они вышли на узкую улочку и направились в сторону улицы Базарной. Тинатин взяла его под руку: «Вы не возражаете? Хочу сразу сообщить: они не мать с сыном, а любовники.» Гейдар остановился, как вкопанный: «Что за бред? Судя по документам, она его родила ещё в 1916 году в Баку, до эммиграции во Францию.» Тинатин посмотрела ему в глаза в упор и спросила: «Вы когда-нибудь слышали, чтобы сын сношался со своей матерью? Я это видела своими глазами» . Тинатин поняла, что перед ней стоит начинающий следователь: «Вы мне не верите?» Гейдар остановил такси: «Садитесь в машину. Нам предстоит долгий разговор». Заняв место рядом с ней на заднем сиденье, он велел водителю: «В Чемберекенд!» Это был район, где он снимал квартиру. Получив таинственный пакет из Ирана, Емельянов повертел его перед глазами. Но так и не решился его вскрыть:он был предназначен товарищу Сталину. Он набрал Судоплатова: «Павел Анатольевич, это Емельянов из Баку. Получил странный пакет из Тегерана. Наш Алиев Азиз передал на словах, что он предназначен для товарища Сталина. Какие будут распоряжения?» Судоплатов не ждал никаких пакетов из Англии. «Вскройте его, Степан Фёдорович.» Затем поняв нерешительность бакинца, добавил «Под мою ответственность.» В конверте было несколько фотографий. На них был покойный ювелир Теймур Велибеков и его мать Зейнаб-ханым. Судоплатов выслушал комментарий коллеги из Азербайджана и подвёл итог разговору: «Это резиденты германской разведки. Поручите следствие опытному контрразведчику.» Тинатин была ослепительно хороша собой. Её раскосые глаза пожирали Гейдара без тени смущения и стыда. Гейдар вложил в неё всю свою накопившуюся энергию. Но девица хотела ещё и ещё. Она оказалась на удивление похотливой. Спустя полтора часа, она наконец несколько успокоилась. Удобно расположившись на диване, Тинатин закурила «Казбек». Гейдар, который недавно бросил курить, открыл форточку. Но при этом успел поймать своим нюхом: папироса была начиненна анашой. Сделав несколько глубоких затяжек, Тинатин решила выложить энкеведэшнику всю правду. Её сутенер Балаоглан планировал ограбить ювелира, и использовал её для этих целей. «Я дала ему подробную наводку, где и что лежит.Перед ограблением он велел мне ночевать у его подруги, которая сыграла роль моей тёти. Я и не могла предположить, что он может его убить.» Гейдар вырвал из её рук папиросу и потушил об блюдце: «Брось курить эту дрянь, дура! Лучше скажи мне: когда ты в последний раз видела Балаоглана.» Тинатин примирительно протянула руку к его уставшему инструменту: «Ну что ты злишься? Хочешь сделаю минет?» Гейдар убрал её руку: «Позже. Отвечай на мой вопрос.» Тинатин отпила остывший чай: «В том-то и дело:Балаоглана нигде нет. Улетучился. Никто его не видел.» Ганифа Абдуллаев, учась на последнем курсе мединститута, подрабатывал в морге. Закончив осмотр обугленного трупа, составил подробное описание, снял халат и продезинфецировал руки. Уже направляясь к выходу, он столкнулся лицом к лицу с молодым человеком в длинном пальто и шляпе. Загородив выход, он представился: «Оперуполномоченный НКГБ Алиев. Мне нужно кое о чем Вас распросить.» Обгоревшему трупу было двадцать восемь-тридцать лет. На хорошо сохранившейся части спины возле левой лопатки хорошо была видна татуировка – портрет Ленина и Сталина. Судя по показаниям Тинатин, это был Балаоглан Худаяров, вор-домушник, давно скрывавшийся от военкомата. Поймав первую же легковушку, Гейдар помчался к дому ювелира. Двери в квартиру были раскрыты настежь. Зейнаб-ханым и след простыл. Медленно шагая из одной комнаты в другую, Гейдар чётко представлял себе предстоящий разговор у Емельянова. Уже собираясь к выходу, он вдруг увидел под кроватью знакомый женский шарфик. Он поднял его и поднёс к ноздрям:от шарфа исходил запах духов. Духов «Парижские тайны», которые так любила Лейла-ханым. Резидент германской разведки в Стамбуле Исмэт Абузэр был пунктуален: сидел во втором ряду полупустого кинотеатра, расположенного в предместье Парижа Сен-Жермен. Риббентроп сел в третьем ряду за его спиной: «Не надо оборачиваться. Меня интересует, как прошла эвакуация ювелира?» Резидент молча протянул назад конверт. В нём лежала всего лишь одна фотография. На ней на фоне Елисейских полей министр иностранных дел узнал Теймура Велибекова и Зейнаб Паша-заде, двух своих бесценных агентов. (продолжение следует)