АБШЕРОНСКИЕ ФРЕСКИ. Бейдулла Манафов.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. СТРАСТИ НЕ ЗАВИСЯТ ОТ ВЛАСТИ.

Ева с нежностью помогла Ольге застегнуть новенький бюстгальтер. Он удачно подчёркивал форму груди мировой звезды кинематографа. Прислонилась к её спине, обняв руками бюст, которому чуточку завидовала: «Постарайся свести его с ума. Но имей ввиду: через два часа у него важное совещание». Ольга улыбнулась своему отражению в зеркале: « Я в первый раз ухожу от тебя, не остывшей от страсти.» Повернулась к Еве лицом . Их губы сплелись, чтобы языки смогли попрощаться. Ольга с упрёком добавила: «Ты забыла рассказать о той ночи, когда он у тебя взрывался два раза подряд. Неужели ты его возбудила какой-то похотливой фразой? Говорят, мужчины это обожают.» Ева сняла с вешалки новый комплект белья. Это была короткая шелковая сорочка на бретельках и такие же трусики-панталоны лилового цвета. Надев на себя, она не забыла повернуться спиной к Ольге и выставить попку,чтобы она смогла прочесть на холмиках ягодиц её инициалы "E.B.": «Он прислал мне это позавчера. Просил не надевать без него. Но ты же меня, шалунишку, знаешь: хочу удивить тебя до него.» Ольга провела рукой по ткани: «Фешенебельно сидит на тебе, крошка. Как жаль, что мне надо уходить.» Ева прошла вслед за ней к выходу: «Второй раз он кончил не от фразы. Ты не поверишь: дверь была открыта и неожиданно вошёл мой маленький Гюнтер. Присутствие свидетеля его так возбудило, что он получил второй оргазм.» Проводив Ольгу до лестницы, Ева вернулась в спальню и подошла к переговорной трубке. Это была внутренняя связь с обслуживающим персоналом. «Гюнтер, милый, позаботься, чтобы нам никто не мешал и поднимайся. Я жду.»

Через две минуты вошёл юный гигант с аккуратно уложенной белокурой головкой. Он нёс фужер с холодным клюквенным соком и протянул его своей хозяйке. Ева чуточку пригубив, отложила сок в сторону, медленно растегнула ему ширинку, обнажила молоденького "тигрёнка" и прижалась к нему губами с шёпотом: «Во мне кипит вулкан, малыш. И только ты способен с ним справиться.» Автомобиль с Ольгой притормозил на Вильгельмштрассе точно в час тридцать после полудня. Молодой офицер службы безопасности фюрера помог ей выбраться из машины и проводил на второй этаж того крыла, где располагались жилые помещения.

Адольф встретил её у дверей спальни. Элегантно поцеловав руку, пригласил присесть на маленький диван возле окна. «Ты выглядишь изумительно. Впрочем, как всегда.» Присел на подлокотник и провёл рукой по её уложенным локонам. Ольга прижалась щекой к его ладони: «В этом виновен только мой фюрер. Ты меня возвёл в ранг желанной женщины. А это обязывает меня сводить тебя с ума. Желательно, постоянно» Адольф не мог скрыть своего волнения. Его глаза заблестели от предвкушения высшего блаженства. Ольга чувствовала состояние его души лучше, чем другие женщины. Ева была слишком горда, чтобы проявлять инициативу первой. Между тем, Адольф ожидал от своих самок именно этого. Вошла Грэтта, молоденькая служанка, с небольшим столиком на колёсах и встала в ожидании знака хозяина. Адольф продолжал сидеть на подлокотнике дивана, не обращая на неё внимания. Ольга поняла, что присутствие обслуги – теперь уже важная часть сексуальных игр.

Не отрывая взгляда от его лица, она растегнула ему ремень, расслабила ширинку и вошла тёплой ладонью в святая святых Третьего Рейха. Она прекрасно знала, что размер достоинства вряд ли может кого-либо удивить , и поэтому не стала испытывать любопытство Грэтты: максимально приблизила свои губы для встречи с «мизинчиком». Так они с Евой прозвали самую чувствительную точку Германии. Ольга слышала, как дыхание Адольфа участилось. И была вроде бы готова к тому, что вот-вот её наградят арийским соком. Но маленький негодник не очень спешил подрасти. Брюки повелителя половины Европы упали. Фюрер стоял в кальсонах, откинув голову назад и прикрыв веки. Его ягодицы задрожали под рукой Ольги. Гретта боялась шевельнуться. От напряжения её невероятно большой бюст стал ходить ходуном. Это не ускользнуло от Адольфа: его рука разорвала на ней кофту, и Гретта дрожащей рукой преподнесла хозяину свой возбуждённый розовый сосок. В ту же минуту Ольга почувствовала извержение избалованного шалунишки. Выпив апельсинового сока и проглотив пару ложек кремового торта, Канцлер поправил рукой свою причёску, проверил ширинку, подтянул китель и согнул левую руку для своей дамы. Ольга мельком успела посмотреть на себя в зеркале, осталась довольна, взяла под руку фюрера и шепнула на ухо: «Он у тебя сегодня был бесподобен, мой гигант!» Адольф взглядом оценил комплимент, и они вдвоём вошли в длинный зал совещаний. Генералы и высшие офицеры резко вскочили и вскинули руки в приветствии.

Риббентроп первым подскочил к Ольге, поцеловал руку: «Фрау Чехова, в нашем древнем языке нет слов, которые были бы достойны Вашей красоты.» Он переглянулся с фюрером на всякий случай: не перебрал ли? Тот выглядел более, чем довольным. Ольга поблагодарила министра иностранных дел: «Как поживает моя любимица, Ваша племянница Магда? Скажите ей, что я безумно соскучилась по ней. И кстати, приготовила турецкий сюрприз ко дню рождения.»

Риббентроп, подчиняясь взгляду Гитлера, взял на себя обязанность довести даму до автомобиля. Спускаяясь по лестнице, он успел сообщить фрау Чеховой, что Магда собирается скоро во Францию, в Виши с особым заданием. «Но она непременно заглянет к Вам перед отьездом.» После совещания Гитлер попросил Риббентропа задержаться. Они отошли в дальний угол зала. Риббентроп решил сделать шефу комплимент: «Ваша сегодняшняя краткая речь завтра же поднимет наши войска на очередные свершения, мой фюрер. Вы были просто гениальны.» Адольф Гитлер хитро улыбнулся: «Открою тебе маленький секрет , мой друг. Перед каждым важным совещанием я обязательно должен получить оргазм.Это поднимает мои мысли до гениальности.» Пригубив шампанского, он спросил: «Как идёт подготовка к встрече с посланником Сталина?» Риббентроп перешёл почти на шёпот, хотя в зале уже никого не было: «Я решил отправить на переговоры своего советника, старого пройдоху Петерса Клауса.При любом исходе если будет необходимо мы сумеем избавиться от него без шума . На всякий случай отправляю с ним и Магду: для контроля и гарантии.» Фюрер задумался. Затем повернувшись к окну, стал рассуждать вслух, сам с собой: «Грузин вряд ли согласится на мои условия. Но мне важно узнать ход его мыслей.» К началу 1942 года дела на фронте стали чуточку выправляться. Москву сумели отстоять. Иосиф Сталин, всё ещё находившийся в некоторой неуверенности в скором открытии второго фронта, решил выйти на Адольфа Гитлера и предложить ему перемирие на взаимоприемлемых условиях.

Но сама идея держалась в строжайшем секрете: о ней знали лишь Молотов, Берия и Судоплатов – руководитель Особой Группы при НКВД. По его рекомендации было принято решение подобрать для ведения переговоров малоизвестную в стране личность. Правда, с достаточно высоким для немецкой стороны статусом. Им стал Азиз Алиев, член военного Совета 47-й армии, дислоцированной в Тегеране. Он как нельзя лучше подходил на эту весьма рискованную роль. В случае нежелательных информационных утечек Мир Джафар Багиров был предупреждён: следовало просто включить его в очередной список врагов народа. Июль оказался неимоверно жарким и Латифа устраивала сквозняки, чтобы спастись в знойном Тегеране. Каждые два-три часа она была вынуждена принимать душ и поэтому разгуливала по квартире практически голышом. Несмотря на второй этаж, из окон прекрасно рассматривались торговые ряды небольшого рынка. Крики, брань и разговоры продавцов не прекращались до вечера. Но именно по этим крикам Латифа и выучила фарсидский язык. Но выборочно. Азиз каждый раз удивлялся, когда слышал по ночам её шепот с откровенно уличной фразеологией в сексе. В первый раз он хотел было отчитать её за извращёные словосочетания . Но поймал себя на мысли, что эти дико звучавшие из её уст почти ругательства возбуждали его: он достигал наивысшей эрекции. Чаще всего он обедал дома. А сегодня был обязан ещё и выйти на связь с Лубянкой. Когда зазвонил телефон, Азиз дожёвывая отбивную котлету, рукой показал Латифе, чтобы она закрыла окно. Латифа долго возилась со створкой и не заметила, как распахнулся лёгкий ситцевый халат, и обнажил её соски. Старый продавец дынь с рынка запнулся и уставился на неё с раскрытым ртом. Судоплатов был краток: необходимо выехать в Стамбул, а оттуда в Виши на тайную встречу с представителем Риббентропа. Причём, непременно с супругой: ей отводилась второстепенная роль в игре с некоей важной немкой. Подробные инструкции Азиз должен был получить уже в Баку с агентом по имени Джангир Джебраилов. Положив трубку, Азиз хотел было выпить остывший уже чай. Но опрокинул его на себя: Латифа села ему на колени, как всегда некстати: «Подожди, детка. Мне надо позвонить в Баку. Надо переговорить с мамой.» Латифу как будто ударило током: «С какой стати тебя вдруг потянуло на неё?» Она резко вскочила и нервно запахнула на себе халат. Азиз попытался успокоить её: «Мы с ней должны срочно выехать в Европу на пару-тройку дней. Речь идёт....» Латифа крикнула уже из другой комнаты: «Прекрасно! Можешь не продолжать.» Наступила тягостная тишина. Азиз решил оставить обьяснения на вечер. И уже стоял у дверей, когда услышал непонятные звуки, раздающиеся из туалета. Латифа стояла на коленях перед унитазом и громко вырывала в него остатки завтрака. Он снял с неё халат, завёл под душ, помыл, обтёр сухим полотенцем и бережно отвёл в спальню: «Ты наверное простудилась на этом сквозняке. Я вызову врача.» Латифа лежала с прикрытыми веками. Покачав головой, она тихо прошептала: «Ни в коем случае. Мне лучше ехать в Баку. Кажется, ты меня наградил . У меня будет ребёнок.» Азиз дозвонился до дома с третьей попытки: оператор никак не могла обеспечить связь. Наконец, в трубке раздался звонкий голосок Гюляры: «Папочка, родной. Как я по тебе соскучилась! Когда же ты приедешь?» Азиз почувствовал, как к горлу подступил комочек: это была его младшая, самая любимая дочурка. Ей только исполнилось девять лет. После паузы он постарался звучать построже: «Скоро увидимся, принцесса моя. Сейчас я тороплюсь, позови маму.» Гюляра запнулась. Потом достаточно уверенно ответила: «Мама ещё вчера уехала на дачу. Кажется, готовит соленья. Или варенья, не помню.» Азиз посмотрел на часы: в Баку была полночь. «Она осталась на даче на всю ночь? А где Зарифа?» К телефону подошла старшая: «Папуля, как я рада тебя слышать. Я сдала все экзамены, кроме одного – по гематологии. Сейчас готовлюсь к нему. Но это такой сложный предмет! Мне нужна твоя помощь.»

Азиз похвалил её: «Ты у меня умница. Скоро приеду, и помогу. Когда мама вернется из дачи?» Зарифа задумалась: мамы на даче не было. Но нервировать папу было нельзя: «Она приедет утром, я уже предупредила шофёра, чтобы он заехал за ней.»

Агент от Судоплатова, доставивший пакет с инструкциями, ошарашил Зарифу: это был высокий, подтянутый, широкоплечий красавец в форме офицера. Он представился: «Капитан Джангир Джебраилов. Позвольте увидеться с Вашим супругом , товарищем Азизом Алиевым.» Зарифа прыснула от смеха: «Вы наверное имеете ввиду папу? Я ещё не замужем.» Капитан засмутился: «Извините. Я так и думал. Но почему-то решил, что ...» Его баритон завораживал. Проникал куда-то вниз , к животу. Зарифа долго рассматривала его: он был слишком изысканным для военного: «Его нет в Баку. Но Вы проходите и садитесь. Если смогу Вам чем-то помочь...» Он пытался не смотреть на неё в упор. И только сейчас Зарифа вспомнила, что стоит перед незнакомым мужчиной в слишком коротком и прозрачном ситцевом халате на голое тело. Ей вдруг понравилось, что он увидел в ней женщину. Запахнувшись, она проводила гостя на кухню: «Садитесь, товарищ капитан. Хотите чаю?» Молодой человек, увидев на полке фотографию Лейлы-ханым, узнал её: «Это Ваша мама? Она училась в одном классе с моей тётей в 132-й школе. Они были близкими подругами..» Зарифу это заинтриговало: «А как звать Вашу тётю?» Отпив глоток горячего чая, Джангир ответил: «Сурая, она учительница.» Зарифа присела рядом на стуле, даже не заметив, что оголила ноги выше колен: «Учительница математики в первой школе?» Он кивнул. Зарифа с радостью бросилась ему на шею: «Как мир наш тесен! Я была её любимой ученицей!» Он успел подхватить её и мягко усадил верхом к себе на колени.

От него вкусно пахло табаком и мужской силой. Зарифа не хотела поднимать голову с его мускулистого плеча. Его сильная рука лежала на её спине и медленно опускалась всё ниже и ниже. Зарифу окутала неведомая до сих пор истома. Они с Гейдаром уже не виделись три месяца: он был в командировке в Нахичевани. С каждым днём ей всё чаще не доставало той близости, которую она как-то однажды испытала.

"А ты был на фронте?" "Да, но недолго." "Там очень страшно?" Он не ответил. Лишь прижал её попу к себе. Прислушался к её дыханию и почувствовал женское желание. Её губы раскрылись для него молча и послушно. Своим лобком она упёрлась во что-то твёрдое и тёплое. Ягодицы сами раздвинулись и пригласили его с лаской. Он легко поднялся вместе со своей очаровательной ношей и пересел на диван. Она боялась открыть глаза, чтобы не выдать свои желания. Он лишь услышал её тихий шёпот: «Хочу тебя...» Он входил в неё с таким трепетом и осторожностью, что она стала ему помогать: «Еще...прошу тебя... ещё хочу...» Он уверенно ускорил соитие. И вдруг почувствовал, что может вот-вот взорваться. Она тут же уловила миг и успела сойти с него: «Только не туда....ради бога». Когда она отдышалась и открыла наконец глаза, то увидела промелькнувшую в дверях тень. Это была маленькая сестрёнка Гюляра. Лейле –ханым такое никогда не снилось. Она долго шла по длинному коридору в сопровождении симпатичного офицера средних лет. Он встретил её у подьезда, поцеловал руку и представился: «Власик. Николай Сидорович. Мне поручено лично проводить Вас к Нему Самому.» Наконец, они свернули налево и вошли в большой кабинет. Офицер незаметно исчез. Напольные часы отбили десять вечера. Сталин, сидевший за письменным столом, отложил в сторону карандаш и встал к ней навстречу: «Ну, здравствуйте, дорогая Лейла-ханым. Я вас задержу ненадолго. Садитесь.» Заложив руки за спину, вождь стал расхаживаться. Вскоре остановился возле Лейлы: «К Вам будет особая просьба.» Лейла вскочила, но была вынуждена сесть под его ладонью. Сталин продолжал: « Я не доверяю этим молоденьким медсёстрам. Они не могут даже измерить давление. Мне кажется, Вы с этим справитесь лучше. Как Вы думаете?» Лейла была в шоке. Но не растерялась: «Дорогой товарищ Сталин. Можете на меня положиться. Я за Вас готова умереть, а измерить давление – пустяковое дело.» Не сразу поняла, как оказалась сидящей на кожанном диване возле лежащего на нём вождя народов. Он был в ослепительно белой сорочке и таких же белых тщательно отглаженных кальсонах. Грудь была укрыта пледом, сложенным вчетверо. Лейла хотела раскрыть плед: «Разрешите укрыть Вас, Иосиф Виссарионович. Можете простудиться.» Но Сталин взял её за руку: «Ты обещала измерить мне давление.» И медленно положил её руку на холмик, внезапно выросший ниже пояса. Лейла резко одёрнула руку: «Нет-нет, товарищ Сталин.Что Вы? Ради бога! Я ведь замужняя женщина...» Вождь упрямо положил её ладонь на холмик: «Но ты же недавно была готова умереть за меня!» Лейла молча опустила глаза и услышала его грозный голос: «Расстреляю! К чёртовой матери!» Он так резко сорвал с неё бельё, что резинка не выдержала. Трусики пали до неприличия низко. А когда в неё вонзили, без преувеличения, карающий меч революции, Лейла-ханым неистово закричала. Даже не узнала свой голос. И от этого тут же проснулась. Открыв глаза, она осмотрелась. Мир Джафар сидел за письменным столом спиной к постели в белых кальсонах и разговаривал с кем-то по телефону. Повернувшись к ней, он приложил палец к губам и продолжал: «Почему ты не написал мне, сынок? Где тебя ранило? Под Серпуховым? Понятно. Может, послать за тобой самолёт? Но как же так, я бы хотел, чтоб ты приехал. Хотя бы на пару дней» Лейла-ханым просунула руку под подушку и нашла там свои трусики. Резинка была разорвана и нуждалась в ремонте. Она подняла глаза к хрустальной люстре и поняла: кошмарный сон снился ей на даче у Первого Секретаря ЦК . Закончив разговор, Мир Джафар присел к ней на кровать: «Тебе лучше собираться. Через три с половиной часа Азиз приземлится. Емельянов сообщил мне, что вы оба улетаете в Европу. Кажется, в Стамбул.» Лейла-ханым с упрёком спросила: «Что с тобой было прошлой ночью, Мири? Ты как будто с цепи сорвался .... Изголодался? с молодой женой? Или я чего-то не понимаю?»

Мир Джафар поцеловал её в щёку: «Тебе этого не осилить. Иной раз я нуждаюсь только в твоих ласках. Ты угадываешь мои мысли, как колдунья.» Лейла с улыбкой отвернулась к окну: «И поэтому ты разорвал на мне бельё?» Багиров откинул одеяло и расхохотался: «Если хочешь знать, ты без белья выглядишь даже лучше!» Лейла встала и подошла к зеркалу: на левой ягодице был откровенный след, оставленный зубами немолодого волка: «Мири! Ты с ума сошёл? Как я могу с таким «клеймом» встретить мужа? Я же тебя просила! И не раз!» Мир Джафар шлёпнул её по попе: «Нужна ты ему, когда твоя дочь рядом с ним.»

Лейла вспомнила, что уже почти сутки не звонила домой. Трубку подняла Зарифа. Лейла быстро успокоила: «Скоро буду дома и накормлю вас.» Зарифа почему-то опустила трубку мимо рычага, и Лейла услышала непонятный для неё диалог дочерей. «Забудь то, что видела. И не приставай с вопросами. Ещё маленькая, вырастишь-узнаешь.» И тонкий голосок Гюляры: «Но ведь это нечестно...а если Гейдар узнает об этом?» Зарифа перешла на крик: «Заткнись! И чтоб я больше к этой теме не возвращалась.» Лейла прикусила палец: «Кажется, мне надо спешить домой.» Старый дипломат в ранге Посла Петерс Клаус встретил их в уютной гостинице Виши, городке, расположенном в департаменте Алье к юго-востоку от Парижа. Молодая дама по имени Магда, представившаяся его помощницей, предложила итальянскую «Амаретту». Мужчины удобно расселись возле журнального столика друг против друга. Через несколько минут в номер вошёл высокий симпатичный брюнет. Лейла-ханым слегка побледенела: это был Теймур Велибеков, ювелир, которого сожгли и сбросили со второго этажа! Она уже молниеносно стала мысленно сочинять для мужа версии своего знакомства с ним. Но Теймур сделал вид, что они не знакомы: «Позвольте представиться: Акшин-эфенди, переводчик.» Дамы перешли за бамбуковую перегородку и расположились у небольшой барной стойки. Доктор Клаус разложил на столе карту Европы с обозначенной линией фронта: «Господин Алиев, я уполномочен господином Риббентропом обсудить с Вами сроки и условия предполагаемого перемирия. Основой перемирия, по нашему мнению, может служить сегодняшний театр военного противостояния .» Азиз внимательно слушал перевод Акшина-эфенди и не спускал глаз с женщин за перегородкой. Они сидели рядом на высоких барных стульях и о чём-то шептались. Было понятно, что немка владеет русским. Пропустив по третьей рюмке ликёра, дамы не спеша встали и направились в соседнюю комнату – в спальню. Последнее, что успел увидеть Азиз, была рука Магды на аппетитной ягодице его жены.

Спустя три с половиной часа, Азиз понял, что немец преднамеренно акцентирует на пораженческих условиях. Он вытащил из портфеля свою карту Европы. На ней зелёным были обозначены территории, переходящие под контроль Германии, а красным – под контроль СССР. «Господин Клаус. Вы можете взять этот экземпляр для министра иностранных дел. А я с Вашего позволения, заберу Вашу версию для господина Молотова. Предлагаю встретиться завтра в это же время.» На том и порешили. В следующую минуту из спальни вышли обе дамы: видно, внимательно следили за ходом переговоров. Обнявшись и обменявшись поцелуями, они вошли в комнату, где сидели мужчины. Лейла, глаза которой выдавали лёгкую хмель, взяла мужа под руку: «Магда – такая прелесть. Она прекрасно владеет русским языком: её учила сама Ольга Чехова, представляешь? Мы договорились завтра сьездить в местный музей искусств.» Лифт поднял их на третий этаж. Их номер располагался в самом конце коридора. В наступивших сумерках Азиз долго искал включатель. Но так и не успел: Лейла потянула его за собой в сторону постели: «Ты мне сто лет не делал комплиментов. А ведь мы с тобой вроде бы всё ещё находимся в законном браке.» Её рука уже проникла в ширинку и сумела его возбудить. Азиз вдруг представил её в обьятиях дамы из Германии: «Чем вы с ней занимались в спальне так долго?» Лейла лёгким движением сняла с себя платье и теперь стояла перед ним в короткой комбинации, из под которой выглядывали сиреневые шаловливые трусики: «Даже не спрашивай. Мужчинам этого всё равно не понять. Тем более, азербайджанским.» Его разбудил телефонный звонок. Он машинально посмотрел на часы: четыре двадцать шесть утра. В трубке раздались щелчки и затем женский голос: «С Вами будет говорить товарищ Берия.» Азиз сконцентрировался из последних сил и кратко доложил обстановку. «Что предлагаете, товарищ Алиев?» Азиз неуверенно ответил: «Мне кажется, надо их послать к чертовой матери: они просто издеваются, Лаврентий Павлович.» После паузы Берия подвёл итог: «Вы правы. Возвращайтесь в Москву. Вас ждут в Кремле.» За окном просыпалась ранняя заря. Розовый свет солнца падал на постель. Обнажённые ягодицы Лейлы окрасились в лиловый цвет. Азиз заботливо укрыл её. И тут неожиданно увидел на левой ягодице потемневшее пятно от укуса. Он погладил, едва коснувшись. Но Лейла сразу проснулась и укрылась одеялом: «Это Магда. Она готова была меня заживо сожрать, шалава!» Азиз улыбнулся: «Я её так понимаю! Собирайся. Переговоры окончены. Мы вылетаем в Стамбул, а оттуда в Москву.» Лейла вроде бы даже не удивилась: «Недавно я видела странный сон. Кажется, тебя ожидает повышение.» Азиз не спеша намылил щёки и стал бриться. Опытный профессионал в здравоохранении, он чётко понимал: потемневшему пятну на попе жены было не меньше семи дней от роду. Поскребышев проводил их в кабинет Сталина. Вождь сидел за письменным столом и писал. Подняв голову, он пригласил присесть: «Садитесь, товарищи. Вы кажется, кое что привезли мне из командировки. Давайте, показывайте.» Лейла вытащила из сумки красивую коробку с курительным табаком: «Меня попросили передать это из рук в руки Вам лично, товарищ Сталин.» Он рассмотрел коробку с улыбкой: «Турецкий табак. Кстати, табак и по грузински «тютюни». Но я предпочитаю наш, советский».

Иосиф Виссарионович высыпал весь табак на стол, приподнял дно коробки и неожиданно вытащил оттуда вчетверо сложенный листок бумаги. Каллиграфическим почерком там было написано: «Он готовит наступление на Крым, в районе Севастополя. Одновременно ведет секретные переговоры с Рузвельтом. Но пока безуспешно. Целую. Ваша Ольга Чехова.» Сталин встал и стал ходить из угла в угол, о чем-то думая. Остановился перед супружеской парой: «Спасибо. Не буду вас больше задерживать.» Затем отвёл Азиза в дальний угол кабинета: « Азиз Мамедкеримович, мы решили доверить Вам более ответственный пост. В сентябре возглавите Дагестанский Обком партии. Уверен, что не подведёте.» Вернувшись к столу он обратился к Лейле: «Скажите, товарищ Алиева, что я могу сделать для Вас лично?» Лейла почувствовала, что по щекам текли слёзы: «Нам всем... и мне лично ... нужно лишь Ваше крепкое здоровье, товарищ Сталин.»

(Продолжение следует)